Всем глупышкам посвящается
Шрифт:
– Отужинайте, дамы, - говорит он уже менее властным тоном и двигая назад Катин стул, чтобы ей было удобнее сесть. Естественно, рядом с ним.
Мы со Светой все больше чувствуем себя лишними, как вдруг Костя рассеивает наши подозрения:
– Завтра целый день меня не будет, да и потом тоже. Поэтому развлекаться вам придется самостоятельно. Тут недалеко разыгрывается футбольный матч, билеты я уже купил. Надеюсь, вы не имеете ничего против футбола. Мой отец просто-таки помешан на нем. Жаль, что я не могу пойти.
– Почему?
– спрашивает Света, которая умудряется задавать все вопросы в мире первой.
– Нужно встретиться с папой и поехать по делам. Раздел имущества, все такое, в общем, это не так интересно.
Нам, конечно, было неловко и досадно за родителей Кости, и все же его легкое отношение к этому делу заставляло нас верить, что не стоит за него переживать.
– Но зато сегодня мы можем немного развлечься все вместе. Кто за?
– Все!
– хором кричим мы.
– В общем, есть у меня на примете одно местечко...
Тем вечером мы оказались в самом большом и элитном клубе Матаро, где, наверное, вход стоит больше, чем стоит билет в страну. Нет, возможно, я и утрирую, но кто поспорил бы со мной, когда под разноцветными сводами огромных потолков, в изумрудном свете электрических огней, тебе поют самые лучшие исполнители Испании.
Наша эксцентричная компания появилась там в восемь часов вечера. За нами ходило ало-красное заходящее солнце, и сами мы ласкали взоры всех проходящих мимо молодых людей, и девушек, и юношей. Пускай Костя и выделялся среди нас стоимостью и статусностью брендов своей одежды, мы были на голову выше его в умении подать себя, прилежности одеяний и бешеном стремлением показаться всем лучшими. Решив пройтись пешком, мы с удовольствием ловили вздохи, задержанные взоры и громкие восторженные выкрики на испанском в наш адрес. Иностранки, очевидно, в любом новом месте пользуются популярностью у местных, что сравни полной мистике. И особенно по вкусу это приходилось Свете. Ее природное кокетство, облаченное тогда в яркое платьице и непомерно высокий каблук, испытало себя с полна. Катя чувствовала себя еще комфортнее. Она шла с Костей, медленно, с шиком, будучи полной его копией. Она в облегающем черном платье и атласных балетках, ее макияж броскими тенями кокетливо зазывает проводить даму взглядом. Он уверенно и надменно шагает по узким, пропитанным пряностями улицам, держа в своей сильной руке талию избранницы, давая резкий отпор всем наглецам, кто смеет засматриваться на нее. Мы идем, выстроившись в одну линию. Я, восторженная, улыбчивая рассматривала просыпающиеся ночные виды. Мои волосы длинными черными прядями спускались по обнаженным плечам и глубокому декольте. Свежесть и прохлада напоследок наполнили наши легкие, прежде чем нас полностью поглотила жаркая атмосфера клуба. Ночь обещала быть захватывающей.
Спустя несколько часов, когда пробило половину двенадцатого, я обнаружила себя, сидящей одной за нашим столиком. В темной и задымленной площадке я не сразу отыскала девочек. Они стояли перед сценой, а еще через минуту заигрывали с незнакомыми мне парнями, среди которых был и бас-гитарист группы, бывшей с нами в тот вечер. В глаза бросилось только его нахальное поведение и отсутствие верха а одежде. Кости с ними не было, что обеспокоило меня еще больше. Вдруг музыка заиграла громче, что мигом сподвигло людей к танцу. Я еще никогда не видела, чтобы незнакомцы тащили друг друга танцевать, все, без разбора. Среди нескольких рук, меня схватила и рука Кости. Наконец я его нашла. И прежде чем он ударил парня, от которого я не могла отделаться весь вечер, он спросил, где Катя и Света. Я жестом указала ему на сцену, хотела было потащить его туда, но вдруг что-то в голове Кости помутилось, и он развязал нешуточную драку. Его едва не выдворили оттуда, хотя и это оказалось лишним. Всю оставшуюся ночь, которая была несомненно, испорчена, мы провели уже без Кости. Я старалась держаться девочек, но Света пропала куда-то с тем самым басистом, резко отшив нас, а Катя была так зла, что о танцах речи не шло. Нам оставалось только отбиваться от приставал и искать дорогу домой. Нам удалось собраться вместе к четырем часам утра, когда мы молча и без настроения шагали по расцветающим переулкам. Это был мой первый и последний поход в ночной клуб. Их, кстати, сильно переоценивают...
В доме мы разошлись каждая по своим комнатам, я уснула едва моя голова коснулась подушки. Утро. На часах двадцать минут первого. Ничего себе! Как приятно снова просыпаться под теплое солнце, чувствуя давно разыгравшийся день. Прямо перед собой я увидела поднос с едой, а еще чуть дальше мирно сопящую Свету. Я на цыпочках вышла из комнаты, а, проходя мимо комнаты Кати, увидела ее, уже одетую, сидящую на кровати и погруженную в свои мысли.
– Стук стук, - почему то, с шепотом сказала я.
– К тебе можно?
Она с улыбкой подвинулась к краю кровати:
– Доброе утро.
Я посмотрела в ее слегка сонные, уставшие глаза. В их зеленом отливе различалась некоторая досада, может, даже напускная грусть.
– Жени уже нет?
– По всей видимости, - развела она руками.
– Я не видела его со вчера. Он пропал.
– Ну, он же говорил, что его сегодня не будет...
– Марь, что вообще вчера случилось? Будто с ума сошел.
Я все не могу подобрать слова, чувствуя свою вину за все:
– Словом, он увидел вас с теми парнями и...
– О, Боже, да что с ним не так?! К нам стали цепляться те парни, мы потеряли тебя из виду, да еще и музыкант кинулся нас защищать. Ну скажи, почему мальчики вечно ведут себя, как ревнивые придурки!
– Не переживай, я думаю, вы объяснитесь, и он все поймет.
– Мне уже все равно, что он там подумает. Будто я должна терпеть всех его подружек, а он строит из себя Отелло, - с обидой в голосе она скрестила руки.
– А мне вот интересно, где наша вторая Дездемона пропадала всю ночь.
– Света? Так она, видать, подцепила того самого испанца-гитариста.
– Ого.
– Ну да, - говорит из неоткуда появившаяся Света, - сколько можно бегать за этим Сашей.
– С добрым утром, - ожидающе говорим мы.
– Утро добрым не бывает, - кисло отвечает Света, чей макияж учтиво покинул ее на подушке ночью.
– У меня сейчас голова треснет.
– Девочки, - вдруг встает Катя, - раз уж мы в роскошном доме под солнцем Испании, я думаю, пора испытать этот бассейн, - она непривычно бодро переодевается в купальник, и нам тоже не остается выбора.
Проходит несколько часов. Мы нежимся подле блестящей глади воды, возле нас лежат бокалы с соками, ибо еще одного алкогольного дня мы бы не пережили. Яркий белый свет жжет наши глаза и ласкает наши бледные, из зимы вытащенные тела. Но тут, отнюдь не жарко. Временами прохаживает прохладный ветер, что противно холодит еще влажную кожу. Мы плескались в воде битый час, что, кажется, было не очень по душе домработнице. Бассейн не очень большой, вместо этого он довольно глубокий, отчего вода в нем становится еще прохладней. Но мы находим волейбольный мячик и идем в отрыв. Мокрое все вокруг, вода попадает в наш сок, всякие вещи возле бассейна, мы много кричали, смеялись, дурачились - получали удовольствие. Устали, чуть успокоились, легли на подстилки, под лучики нового дня.
– И все же, - нарушаю я тишину, - как ты подцепила этого музыканта? Ты говоришь на испанском? Тебе больше не нужен Саша?
– Да, Свет, - тут же и Катя вернулась в действительность, - куда ты с ним делась? Что вообще происходит?
Света чуть сдвинула на лоб единственную среди нас пару очков, и насмешливо отозвалась самой худшей в таких ситуациях фразой:
– Все вам расскажи!
Катя окинула ее таким взглядом, что я сразу поняла - еще секунда, и кто-то окажется опять в воде. Причем глубоко.