Всем глупышкам посвящается
Шрифт:
Я посмотрела назад на стадион, в котором уже зажигались огни. Сняла с себя шарф и мысленно извинилась перед девочками. Сама не знаю, что на меня нашло, но я вдруг захотела довериться этому парню, позволить наконец забыть о всех своих переживаниях. Одного взгляда на его огненно-золотистые волосы хватило, чтобы я все бросила и пошла за ним. Одного воспоминания о моем Джеке и того безумного желания побыть, пускай хотя бы с его полной копией, и я бросила все.
– Так и быть, - я меняю тон, - я разрешу вам проводить меня до ближайшего кафе.
Он вновь улыбается, и я полностью растворяюсь в своем новом знакомом. Мы идем по улочкам старого города, совсем одни, не замечаем никого. Никак не могу вспомнить тех видов, нашего окружения, погоды. Я только смотрела на этого загадочного человека, пытаясь понять, какой эпизод он сыграет в моей жизни. Ни за что я бы не смогла поверить, что он - случайность, ни к чему и ни о чем появившаяся личность. Я бы не поверила, что человек, мистическим образом ставший полной копией Джека, не был бы ниточкой, ведущей меня к нему. Была лукавая игра судьбы в нашей встрече, ее ирония и насмешка над нами.
– Кто же вы такой?
– я уже без страха смотрю ему в глаза, пока мы медленным шагом бредем подальше от стадиона.
Его молчание прервано бархатным тоном его голоса, которым он зазывающее, боясь спугнуть, обращается ко мне:
– Меня зовут Максим. Ты можешь называть меня Макс.
– Я бы хотела называть тебя Джек.
Он, не обращая внимания на мои слова, продолжает:
– Мне на днях исполняется тридцать два.
Эта цифра эхом отзывается в моей голове. Подумать только, парню уже за тридцать! В который раз глянув на него, я поняла, что не очень-то и удивилась на самом деле. Черты лица лже Джека скрывали его возраст так же ловко, как скрывали возраст настоящего Джека, и разве что крохотные упомянутые мной ранее морщины не давали возможности назвать его юношей.
– Я хотел сразу сказать, чтобы это тебя потом никак не смущало. Тебе вот сколько лет? Максимум двадцать, правда?
– Семнадцать, - скромно говорю я, тайком ожидая его реакции.
– Меньше, чем я думал, - абсолютно спокойно говорит он, не сумев при этом сдержать красноту своих щек.
– Возраст еще никогда не мешал людям, - говорю я и тут же жалею о сказанном.
– Пожалуй, - говорит мой собеседник.
Он зачем то взял мою руку, переплетая по дороге пальцами, а я, почему-то, была не против. Мы остановились в каком-то спорт кафе.
– Здесь ты сможешь посмотреть на свой матч, на который так и не попала из-за меня. Смотри, уже почти сыграли первый тайм.
– А кто забил?
– А за кого ты болеешь?
– он отодвигает мне стул.
– Ни за кого. Я вообще не знаю, кто играет.
– И зачем же ты тогда пошла на матч?
– он заметно нервничает.
– Мы с подружками захотели пойти.
– Женщины, любящие футбол, ну ничего себе!
– А нам просто было жаль билеты выкидывать.
Я заметила, как мы поменялись внезапно и не осознанно для себя ролями. Он, на пятнадцать лет старше меня, взрослый незнакомый мне мужчина робеет, как девочка, а меня даже заводит это. Отчего я становлюсь такая уверенная? Каждый его неловкий, потерянный взгляд нравится мне. Я беру его за руку, теперь сама, и чувствую, как вспотела его ладонь. Мы сидим в задымленном помещении. Вокруг нас толпы испанцев, которые через каждых две минуты вскрикивают от развития событий игры. Тогда я подумала о том, что уже вечереет, а я понятия не имею, где сейчас девочки, ищут ли они меня. Я представила лицо Кати, которой я потом скажу, что провела этот вечер с Джеком, точнее его клоном на десять с лишним лет старше его. И действительно, Максим был настолько похож на Джека, что в какой-то момент мне стало все равно, он это или нет. Я была готова начать наши разговоры о его друзьях, об Америке, еще о чем-то только нашем, и с полной уверенностью ждала бы ответа. Официантка принесла два бокала вина. Странно, мы, кажется, ничего не заказывали тут. Оглянувшись, я увидела, что у всех в руках такие же бокалы.
– Тут, наверное, акция, - неловко смеясь, сказал Джек.
– Да, - говорю я, и почему-то делаю первый глоток.
– Так значит, - говорит лже Джек, - ты тут с друзьями.
Я киваю головой и никак не могу перестать смотреть на его лицо и руки. Эта манера протягивать слова, этот никогда не задерживающийся на одном месте взгляд, этот смех - они как близнецы.
– Да, это длинная история. А ты, то есть вы, почему здесь?
– Давай сразу на ты. Не хочу ощущать себя старым. А я тут по работе,
– Правда?
– я делаю еще несколько глотков и обретаю еще больше храбрости.
– Вы что, журналист? Ой, я имела в виду ты. А то у тебя так много ручек, - я нелепо смеюсь, попутно следя за матчем.
– Ну, почти, - на полном серьезе говорит он, - я - редактор. Наша газета расширяется, и мы подписываем контракт с испанским изданием.
– Ухты!
– с неподдельным восторгом выдаю я.
– Я ведь тоже хочу на журналиста поступать.
Мы оба громко смеемся.
– Ну тогда, я с радостью мог бы трудоустроить тебя. Только диплом получи.
Я обнаруживаю, что он выпивает четвертый бокал.
– Я бы с удовольствием. Знаешь, я много пишу, у меня третья книга на подходе.
– Правда? Неужели наша молодежь еще интересуется литературой?
– Нет, наверное. Но писать обо всех своих фантазиях мы любим, - говорю я, и мы, чокаясь, запиваем очередной гол неизвестно какой команды.
Дальше нам приносят водку - Макс заказал. Я никогда раньше не пила, и не собиралась. До того дня.
– Макс, я не буду, - отодвигаю я рюмку.
Он повинуется мне и заказывает нам коньяк.
– Не надо, - говорю я, но он жестом подавляет мое сопротивление.
– Лже Джек, скажи, а почему мы так много пьем при первой встрече?
– проговариваю я после второй рюмки коньяка.
– Понимаешь, принцесса, алкоголь - это такая вещь, которая освобождает тебя от бремени разума, от печалей, от лишних мыслей. Ты делаешь один глоток - и уже не боишься новых взрослых знакомых, делаешь два - тебе хорошо, делаешь три - обеспечиваешь себе хорошие воспоминания.
– А делаешь четыре?
– А делаешь четыре - не появишься в квартире.
Мы долго смеемся и наконец к концу подходит второй тайм. В окнах уже темнеет, футбольные фанаты понемногу расходятся, К счастью, Джек не стал заказывать еще выпивки, поэтому мы остались веселыми, но не пьяными в хлам.
– Так ты расскажешь мне, кто такой Джек?
После коньяка и вина, без намека на закуску, мне было не страшно рассказать ему даже про альтернативную теорию вымирания динозавров, новую планету, где может быть жизнь или, например, про то, почему мое белье так намокло от одного его присутствия.