Всем глупышкам посвящается
Шрифт:
Настала пятница - богиня всех дней. Мы с мамой завтракали бутербродами с вареньем, пили чай и смеялись. Соседи ворошились во дворе, птицы пели, по телевизору все болтали о политике - никто во всей галактике не заметил этого дня, глупцы! Ведь сегодня выпускной, самый, пожалуй, значимый день в истории моей мелкой жизни. Как хорошо тогда было бы просто зависнуть во времени и смеяться с мамой над предстоящими событиями. Мы так долго готовились к этому, все вместе и каждый в частности. После этого, как я тогда мечтала, все станет таким, как надо. В школе ты мечтаешь, что все-все сделаешь, обязательно, только сейчас времени нет. А уж потом я горы сверну! Только аттестат возьму и тут же прям пойду сворачивать. Черт, ну почему не было кого-то, кто бы в девятом классе треснул меня хорошенько и сказал: "Дура! Иди и делай себя сама, че ждешь? Дальше только хуже будет! Думаешь, потом сказка начнется? Да сейчас! ". Впрочем, я бы его все равно не послушала.
Еще за два часа до самого события я была готова. В такие дни хочется готовиться с кем-то в тандеме, а в итоге сидишь сама, как и все вокруг. Но представьте, что мне повезло. Пока я сидела в салоне, позвонил Джек с предложением прийти. Я не звала его на выпускной, но в принципе была напротив его присутствия. Он приехал прямо в салон, одетый совсем по-простому, за исключением одних лишь шикарных туфель. Сразу же сделал фото, пока над моими волосами проводили экзекуцию, поцеловал и преподнес мне колечко. Красивое такое, с осколками бриллианта по диаметру. Под напряженный шум, мое дикое волнение, раздражающее жужжание фена поговорить не выходило. Волосы приобрели идеальную форму цветка со спускающимися локонами только через час. Джек с улыбкой щелкнул меня еще раз. Вдруг он напомнил мне отца - такой завороженный был у него взгляд. Даже не помню, какие ощущения у меня были после салона. По дороге домой я только нервно крутила в руке кольцо.
– Ты можешь надеть, - он прикоснулся к моим волосам.
– Осторожно, - улыбнулась я.
– Макс, это ведь просто подарок, да? Он же ничего не значит?
– я старалась выглядеть непринужденной при нем, но от накопившегося за день волнения едва не посинела.
– Нет, - повернул он руль, - это в знак нашей помолвки.
Слово "помолвка" настолько застыло в моей голове на следующие десять минут, что на подходе к дому, я уже еле перебирала ногами. Джек подхватывал меня, чтобы я не упала окончательно. Меня тошнило от собственного глупого положения, но при очередном взгляде в глаза Джека, я просто молча надела кольцо на безымянный палец.
Мама стойко выдержала его присутствие в нашем доме. Он ведь был совсем как мой американец, еще и староват. Она уже заведомо была им недовольна, но говорить ничего не стала. Мамочка... Она так хотела, чтобы этот день прошел безупречно. Поэтому при ее взгляде на кольцо, я лишь с улыбкой ответила, что это подарок Джека по случаю окончания школы. А что? Я же не врала?!
Папа приехал, уже когда я была полностью готова. Как всегда одет с иголочки, как всегда с цветами. На этот раз он настоял, чтобы Джек оставил свои попытки отвезти нас.
– В такой день, - говорит, - позволь мне за ней поухаживать.
Джек расплылся в смущенной улыбке. Думаю, папа с мамой ему всегда нравились. Как бы там ни было.
Раз в году школьный двор превращается в церемонию вручения Оскара. Ну, помните, вечер, огни, все друзья в дорогих костюмах и платьях, море цветов первой учительнице, незаметная слезинка на щеке последней, счастливые родители. В этот вечер никто не злится ни на что, не помнит обид. Просто плывут в розовой неге, эти маленькие частички огромной вселенной. Черт, они, такие убитые по понедельникам, такие неказистые еще несколько лет назад, такие мечтающие отделаться от домашнего задания и учителей, такие несносные местами, такие разные - были такими шикарными в тот единственный вечер. Все, как один стали старше и словно бы в миллион раз красивее. Может, я уже успела где-то выпить до этого?
Катя, Света, я, мы были одеты в одной гамме сливово-синих тонов. На нас со Светой длинные платья, на Кате - короткое в стиле пятидесятых с пышной юбкой и высокой прической. И да, конечно, с ними были Костя и Саша. Между прочим, они неплохо влились в нашу школьную компанию. Немного позже пришла Влада. Среди нас всех она более всего преобразилась, от чего-то. Узкое голубое платье в пол с камнями, сеткой на уровне декольте и глубоким разрезом на спине. Пятнадцати сантиметровая шпилька, завитые золотые локоны блестящих волос, яркий макияж - в сочетании с ее стройнейшей фигурой и безупречной осанкой произвели эффект бомбы. Не было ни одного парня с нашей параллели, который бы не сфотографировался или не вился вокруг нее. На их фоне только Джек выглядел каким-нибудь моим дядей. Но вся школа прекрасно знала, кто это такой, и, в принципе, в тот вечер я чувствовала себя с ним комфортнее обычного. Он смотрел на меня заворожено, не отрывая глаз, даже смеялся вместе с родителями, болтал с ними оживленно. Я не думала жаловаться. Раньше я думала, что проведу весь выпускной с телефоном в руках, но Джек выпрыгнул из виртуальной реальности в обычную.
Вскоре официальная часть была окончена. Под руку лучших друзей я ушла, оставив самые плаксивые воспоминания, вместе с родителями и всеми нашими парнями где-то там, далеко. А дальше веселее. Мы остались сами, взбудораженные и радостные. Ночка затянулась. Многого уже и не вспомнишь. Кроме, конечно, нашего Дани и его удивительных способностей пить. Пить много, качественно еще и эстетично. В начале вечера мы еще видели его статичным в ресторане, но по мере того, как шло время, а музыка становилась громче, он пропадал и появлялся все чаще. И никогда с пустыми руками. Один только Даня дал мне три лишних бокала шампанского, и это уже после того, как его вообще перестали выносить в зал. Собственно, откуда брался алкоголь никого не волновало. Ближе к утру всем просто стало окончательно хорошо. Да, особенно Дане. Влада, наверное, никогда не забудет, как на рассвете он полез за территорию ресторана на склоны, чтобы сорвать для нее огромный одуванчик. Или как он танцевал финальную песню с тарелкой торта, периодически останавливаясь, укусить кусок-другой. Танцы вообще на славу вышли. Танцевали все, много, странно и задорно. Никто не опьянел по-настоящему только потому, что ноги не давали толком присесть. Мы выдыхались танцевать, шли на улицу, там болтали, потом опять заходили танцевать и все по кругу. Утро подкралось слишком неожиданно. В четыре часа пришли Костя с Сашей. Они, как близнецы, одновременно приникли к своим близняшкам. В пять мы уже стояли в одной из множества беседок, любуясь нежно-розовыми паростками рассвета над морем. Там были и Даня с Владой, и Рома, с которым мы провели большую часть вечера, и, понятное дело, С и С, К и К. Помню, как рядом со мной стояли Света с Сашей. Он обнимал ее за талию, прижимаясь щекой к ее голове, а она поглаживала его руку. Костя с Катей, чуть позади целовались вовсю, а рядом с ними Влада верещала на Даню, который таки принес ей одуванчик размером с хороший пион. Так мы и любовались началом новой жизни, не нового дня. Из ступора нас вывел саркастичный вопрос Ромы, взгляд которого весь вечер блуждал по моей руке:
– А ты никак помолвлена?
Мы рассмеялись вместе с ним. И я смеялась над собой больше всех. Потом в миг застыла и произнесла:
– Да.
Катя оторвалась от поцелуев, Саша недоумевающе обернулся на Свету, которая вдруг отодвинула его, Влада с Даней молча посмотрели на меня. Прочитав их немой вопрос, я произнесла то, что отчаянно забывала всю ночь:
– Да, мы с Максом поженимся.
Любимые мои, друзья, сколько всего незабываемого у нас было. Ну хватит так смотреть на меня!
Влада заметила набегающие на мои глаза слезы, и прежде чем они покатились бы, подбежала и заключила меня в свои объятья. Я сжала ее так сильно, будто сжимала саму себя и свои умиравшие детские мечты. Они, глупые, стали меня поздравлять и делали это так рьяно и весело, что я снова почувствовала себя пьяной. Голова вдруг закружилась. Я увидела, как Саша стыдливо опустил голову. Я до сих пор не знаю, что его так огорчило. Может, он вспомнил, как недавно сам собирался сочетаться браком, пока не влюбился? Вот и гадай теперь.
– Макс очень хороший, - сказала Влада.
– Да, да, конечно! Очень хороший!
– поддержали ее все.
Все, кроме Ромы. Он ничего не говорил. Просто знал, что все происходящее - глупый фарс. И все же, секундная грусть отступила, когда я ясными глазами окинула их. Они были такими счастливыми, с теми, кого желало их сердце, а не обстоятельства. Тогда я думала, что теперь уж точно, все они будут вместе, без ссор, расставаний, что мы еще сто двадцать лет будем дружить и видеться каждый день. Видно, мне все-таки сильно ударило в голову... Выпускной был благополучно окончен, вчерашние школьники разъехались по домам. Да, так мы и разошлись, с послевкусием вина, шампанского, портвейна и Аниного ликера... Стоп стоп, забудьте. Так мы и разошлись с послевкусием радости, тепла и незабываемости той последней школьной ночи. А на утро проснулись свободными людьми... Опять вру. Нет никакой свободы - чушь. Впереди были экзамены и новый договор, отныне уже на пять лет, если повезет. Если нет, то прощай университет, престижное образование, карьера. Так думают многие и глупо ошибаются. Мне кажется, настоящая беда нашего поколения - это неопределенность желаний. Мы не хотим учиться, это лишнее, а не учиться нельзя - что же люди подумают! Вот и маемся с тем, чего, на самом деле, не хотим и в чем не нуждаемся. Самое же лучшее из своего сердца закрываем в коробочку на ключ - бережем до лучших времен, которые никогда не настанут.