Всем сестрам по мозгам
Шрифт:
– Ошибся, значит, – подвела черту под разговором Жанна. – До завтра.
Стало тихо. Потом раздалось звяканье, бульканье. Затем до моего слуха донеслись тихий, неприятный смех, звук шагов, скрип, и наконец наступила тишина.
Я высунулась из-под скатерки, убедилась, что в столовой никого нет, а дверь на террасу закрыта, и пошла в свою спальню, не забыв прихватить с собой нож.
Глава 30
При виде меня Зина оживилась, замела хвостом по полу и начала облизываться. Я отрезала кусок яблока и протянула
– Думала, псы любят исключительно мясные изделия.
Собака-почтальон захрустела сочным фруктом. Тильда подошла к моей ноге и издала странный звук. Я протянула свинке ломтик, и презент был принят с восторгом. Зинаида, слопав свою порцию, опять уставилась на стол, где лежало яблоко.
– Ну уж нет, – улыбнулась я, – хорошего понемножку. Ступай домой! Передай привет Василию. А я пока посмотрю, что он мне прислал.
Дворняжка не шелохнулась. Я решила не обращать на наглую гостью внимания, хотела уже всунуть флэшку в ноутбук, но тут в дверь постучали. Я подошла к створке и распахнула ее.
– Дорогая, всегда следует спрашивать, кто там, – назидательно произнес Сергей Павлович. – Можно войти?
Я посторонилась.
– Конечно.
– О, да у тебя гости! – воскликнул Мануйлов.
Тут только я сообразила, что мне придется объяснить, каким образом в спальне очутилась дворняга, обернулась и увидела, что у стола сидит одна Тильда – Зинаида успела удрать через распахнутое окно. Лишний раз восхитившись сообразительностью собаки, я защебетала.
– Вот, хотела фильм на ноуте посмотреть, у меня закачано много комедий, но услышала сопение в коридоре, открыла дверь, и появилось это чудо. Такая прикольная! Ничего, что я ее яблоком угостила?
– Ах ты маленькая попрошайка, – ласково пожурил хозяин хрюшку. – Она обожает фрукты. Яблоки ей разрешены, груши тоже, а вот виноград нет, от него пучит. И бананы с цитрусовыми под запретом. От первых толстеют, от вторых развивается аллергия.
– Похоже, вы очень любите Тильду, – пробормотала я.
– Разве можно плохо относиться к животным? – ответил хозяин. – Они наши меньшие братья. Согласна?
– Угу, – кивнула я. – Интересно, можно ли объяснить это голодному тигру, если встретишься с ним на узкой дорожке? Хищник впечатлится тем, что он мой брат, или – ам, и проглотит меня? Хотя нет, я большая, таких по частям едят.
Мануйлов улыбнулся.
– У тебя есть чувство юмора, мне оно тоже присуще. Недавно я прочитал в одном солидном научном издании, что умение видеть в разных ситуациях смешные стороны передается по наследству, и получается, что все такие люди родственники.
– Здорово! – восхитилась я. – Значит, у меня много близких. Жаль только, что они об этом не знают. Я порой ощущаю одиночество, но винить в том некого, сама виновата, не завела семью.
– А как же Феликс Головин? – поинтересовался хозяин.
Я вздрогнула.
– Вы знаете? Но… как? Откуда?
– Дорогая, я уже говорил, что прежде чем пригласить в дом кандидатов на наследство, изучил их биографии, – ответил Сергей Павлович.
– Мы не афишируем свои отношения, – пробормотала я, – у Феликса есть жена Нина и дети.
– Приемные, –
– Он их любит, как родных, – вздохнула я. – И мне совершенно не хочется уводить его из семьи.
– Знаю, дорогая, – с сочувствием произнес фокусник. – Ты замечательная девочка, достойная своего отца и мамы. И тебе Господь должен послать счастье.
– У меня оно уже есть! – с жаром воскликнула я.
– Это Головин-то счастье? – скривился Сергей Павлович.
– Мы любим друг друга, – гордо произнесла я.
– Странное чувство любовь, – мрачно заметил собеседник. – Никакой радости в нем нет, сплошные терзания. Ладно, открою тебе тайну: когда-то мой верный Карл потерял голову от Зои.
– У него был роман с моей мамой? – ахнула я.
Мануйлов сел в кресло.
– Да. Думаю, хватит скрывать правду, прошло очень много лет, ты давно взрослая, ни Зои, ни Андрея, светлая им память, давно на свете нет. Но я-то жив, и сейчас уже можно сказать: Таня, ты родная дочь Карла. Зоя родила девочку…
Мануйлов продолжал излагать «правду», я старательно изображала ошеломление, испуг, растерянность… В конце концов Сергей Павлович подобрался к основной теме.
– Не хочется бросать тень на Зою, но она украла у меня одну вещичку, книжечку. Переплет из темной, почти черной кожи, в ней тоненькие темно-желтые странички с зашифрованным текстом и мелкими рисунками.
Я продолжала изумляться, а Мануйлов повторил историю про придуманные им технически сложные фокусы. Но окончание «сказки» прозвучало в новом варианте.
– Перед смертью Зоя связалась со мной и сказала: «Сережа, прости, я очень виновата перед тобой. Забери свой фокусбух. Я его спрятала в квартире. Таня в курсе, где лежит книжечка, но она не знает, что там за информация. Дочь предупреждена, что о блокноте никому говорить нельзя и что за ним придет дядя Сережа».
Я постаралась сохранить на лице изумление, хотя, честное слово, очень хотелось рассмеяться. Похоже, беседа с Жанной выбила Мануйлова из равновесия, и он стал совершать глупые ошибки. Ну кто расскажет семилетней девочке о тайнике, да еще потребует от ребенка молчания? Ладно, пусть Зоя была на редкость глупа и доверила секрет неразумной дочери, не побоялась, что она, охваченная любопытством, возьмет книжечку, покажет ее учительнице или, того хуже, подружкам. И как объяснить тот факт, что Сергей Павлович выжидал много лет, прежде чем вспомнить о столь необходимой ему вещице?
– И вот сейчас, в связи с тем, что мне нужны деньги на лечение, – грустно продолжал хозяин дома, – я решил попросить: Таня, пожалуйста, верни книжечку, она тебе совсем не нужна. А я буду продавать придуманные ранее, во времена творческого взлета, наработки и смогу протянуть на этом свете лишние месяцы. Моя жизнь, Танечка, в твоих руках. Если я умру, бедный Карл тоже вскоре сойдет в могилу. Понимаю, он тебе почти не знаком, можно сказать – чужой человек, к тому же, пусть и по просьбе Зои, отказался от тебя, но, поверь, Карл всегда нежно любил свою дочурку. Ты его боль, его горе и его огромная радость. Пожалуйста, помоги нам еще порадоваться солнышку. Отдай книжечку.