Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1
Шрифт:
Наиболее значимыми персонажами этого акта исторического спектакля были, несомненно, Великий князь Гедимин (1275—1341 гг.), его сын Ольгерд (правил 1345—1377 гг.) и Ягайло (правил 1377—1434 гг.).
В период их правления к Великому княжеству Литовскому отошла вся Белая Русь, значительная часть Красной Руси (Галичины), а также земли от Волыни до нынешней Белгородской области и от Брянской области на севере до Херсонской на юге. А в 1263 году князь Ольгерд взял Киев.
В итоге сформировалось огромное государство, в корне отличающееся от Золотоордынского, а затем и Московского.
Между прочим, этот язык был официальным языком Великого княжества Литовского до 1700 года.
В 1385 году между Литвой и Польшей была заключена Киевская уния, в результате чего литовский князь Владислав Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и был провозглашен польским королем, а вооруженные силы обоих государств объединились для совместной борьбы с захватчиками, в частности с Тевтонским орденом, совершавшим постоянные набеги на польские и литовские земли.
Для Ягайло, запятнавшего себя сотрудничеством с ханом Мамаем, таким образом представлялась возможность «подсушить» свою «подмоченную» репутацию и прослыть героическим защитником отечества.
И такая возможность представилась, правда, не так скоро, как хотелось бы, но все же в обозримом будущем.
5 июля 1410 года состоялась знаменитая Грюнвальдская битва между рыцарями Тевтонского ордена и войсками коалиции, в составе которых были польские, литовские, украинские, белорусские подразделения, а также смоленские, чешско-моравские, мадьярские и татарские полки.
Битва закончилась разгромом крестоносцев, после чего Тевтонский орден практически утратил свое былое значение и признал вассальную зависимость от польского короля.
Как говорили древние, «Sic transit gloria mundi» («Так проходит слава мира»).
Грюнвальдская битва заметно ослабила позиции Золотой Орды, которая убедилась в том, что на западе ее владений созрела грозная сила, способная положить конец ее владычеству.
Вскоре Москва перестала платить дань монголам.
Князь Иван III (правил в 1462—1505 гг.) небезосновательно строил планы относительно суверенной русской державы. Папа Римский после падения Константинополя решил, что православный мир нуждается в повышенном внимании, без которого он запросто станет колонией мусульман. Это внимание выразилось в том, что он предложил Ивану Третьему жениться на 24-летней красавице Зое Палеолог, племяннице последнего византийского императора, получившей образование в Риме.
Этот брак должен был завязать прочные отношения между Римом и Москвой, при этом придав Ивану III совершенно новый статус: он таким образом становился родственником императора, а следовательно, приобщался к тому социальному слою, который составляли монархи, цезари, люди того уровня, о котором он раньше мог только мечтать.
У Московского княжества появились достаточно реальные перспективы стать империей, преемницей Византии, а если еще престижней — «Третьим Римом». То, что оснований для этого было не больше, чем считать Московское княжество преемником Киевской Руси, никого особо не волновало…
Зоя Палеолог приехала в Москву, приняла веру своих предков — православие и стала «первой леди» русского государства.
В 1477—1478 гг. Иван III расправился с Новгородом и Вяткой, после чего занялся капитальной перестройкой московского Кремля, а в 1480 подвел черту под эпохой монгольской оккупации.
Правда, взамен ее новгородцы, псковитяне и др. получили возможность без преувеличений говорить о московской оккупации, но от таких заявлений попросту отмахивались. Московская трактовка Истории и современности стала доминирующей и единственно верной.
Иван III отказался от предложения Габсбургского королевского дома принять титул короля, но от имперского герба Габсбургов не отказался, и с тех пор, с 1490 года, символом Московской державы стал двуглавый орел.
Он любой ценой добивался вожделенного титула императора, не обращая внимания на явное несоответствие своих чаяний своим же реальным возможностям. Да, он был женат на племяннице византийского императора, да, он присоединил к своему княжеству изрядное количество если не совсем чуждых, то бесспорно чужих земель, да, он поселил в Москве православного митрополита, но ведь подлинный православный патриарх находился все-таки в Константинополе. У турок хватило ума, завоевав Византию, не разрушать структуру православной церковной системы, и поэтому Константинополь продолжал оставаться своего рода нравственной Меккой православия.
И Новгород, земли которого, кстати, значительно превосходили московские, никак не признавал Москву центром православия. Да, собственно, какие были на то основания, кроме страстного желания митрополита Московского стать патриархом, а князя Московского превратиться в императора?
Естественно, православные подданные Великого Княжества Литовского не воспринимали всерьез московские амбиции. А тут еще власть в Литве переходит к молодому и неженатому Александру… Ивана III осеняет мысль выдать за него свою дочь Елену, чтобы вовлечь Литву в сферу своего влияния, а там… кто знает…
И вот в Литву едет посольство — уже не от Великого князя Московского, а от Государя всея Руси, хотя оснований на обладание подобным титулом у Ивана III было не больше, чем, скажем, у Вильгельма Завоевателя именоваться королем Англии. Миллионы и миллионы руссов не имели никакого отношения к Москве, а потому титул государя всех руссов воспринимался если не как шутка, то как весьма дерзкая выходка.
Иван понимал это, ощущал в окружающей атмосфере, в особенности в атмосфере внутренне независимого Новгорода, который он ненавидел всеми фибрами души (как, впрочем, и последующие самодержцы). Литву он тоже ненавидел, но туда нельзя было ввести карательные отряды, а потому нужно было произвести подкоп. Таким подкопом он считал брак Елены и Александра. И он добился своего, но предварительно объявив себя государем всея Руси и продемонстрировав поистине монаршую жестокость как ненавязчивое предупреждение партнеру по дипломатическим переговорам.