Всемирный следопыт, 1926 № 06
Шрифт:
Подробные сведения об условиях участия в экскурсиях можно получить (лично и по почте) в Об'единенном Экскурсбюро Наркомпроса: Москва, Арбат, Спасо-Песковский пер., д. № 3.
Чудовищная ящерица.
Только Австралия, страна диковинных явлений — бескрылых птиц, красного дождя, несущих яйца животных, — могла произвести на свет чудище, представленное на этом снимке. Безобидная ящерица,
Следопыт среди книг.
ЕДИНОБОРСТВО С ТИГРОМ.
Долгожданный ежегодный рокандский праздник охоты начался с утра.
Рашид за хлопотами измучился в конец. Вот он, наконец, остановился.
Перед ним — ровный, без единой выбоины, утоптанный десятками ног, плац, окруженный рядами гигантских кактусов. Они сидят в своих гнездах не для украшения. Это — ограда, которая устроена для того, чтобы зверь, с которым внутри ее встретится тот рокандец, на которого падет жребий, не ушел бы все-таки от своей участи: он боится острых шипов и скорее пойдет на людей под навесом, чем станет прыгать через колючую чащу. Хотя всякое бывает…
Рашид идет к пальмам. Там разостланы ковры, на которых усядутся в круг все обитатели Кон-и-Гута, чтобы поздравить после состязания счастливца-победителя. Скоро сюда принесут глиняные кувшины, в которых вино под палящими лучами солнца холодно, как лед.
Рокандцы группами бродят тут и там.
Разговоры сплетаются главным образом вокруг чудовищных размеров тигра, который, будучи изловлен незадолго перед тем в джунглях, по ту сторону гор, загнанный в каменную яму у пещеры, ждет свободы или смерти, остря свои когти о гранит. Сквозь бамбуковую крышу его клетки видно массивное тело, день и ночь мечущееся в бессильной ярости.
Хищник красив и страшен. Недавно еще на коре лакового дерева, рубиновыми каплями его сока, он отметил ужасной лапой свой прыжок: знак своей грозной силы, ознакомившись с которой, другие звери как бы приглашались уйти прочь от водопоя, который он себе наметил.
Его боятся люди не меньше, чем звери. Когда нужно, он умеет скрыться в зарослях или среди скал, и напрасно охотники уже два года преследовали его, пока он так глупо не попался в капкан. Одинадцать человек за последние шесть месяцев лежат на его совести.
С вчерашнего дня зверя перестали кормить. До того, находясь в неволе, он тем не менее умудрялся с'едать зараз более полутора пудов мяса. Еще бы, если он способен пронести на себе мясную тушу целого быка на расстоянии трехсот шагов!
Везут ящик. Сейчас освободят продольный ход к яме, засыпанный камнями, подставят сюда прочную клетку, и запрятанный в нее один из бойцов отправится на место состязания.
Вот все готово. Зверь присмирел. Он осваивается с своим новым положением.
Наконец, клетка поставлена посредине плаца, на котором должна разыграться кровавая драма.
Зрители давно заняли свои места. Мирза Низам, окруженный своими рокандцами, сидит на коврах, под навесом. По правую его руку — Рашид, по левую — его дочь Аль-Наи. В руках Рашида гонг. По знаку мирзы Низама он ударит в него, и Саид-Али, попечению которого вверен тигр, подымет переднюю стенку клетки. Полосатый зверь пока спокойно сидит, поджав под себя ноги.
Аль-Наи обходит присутствующих и отбирает по камешку белого цвета, который каждый рокандец кладет ей с улыбкой в сдвинутые розовые ладони. Рашид тоже положит камешек, но красного цвета. После этого Аль-Наи кинет один ив белых камешков в Саида Али, чтобы он знал, что нужно быть готовым. Это нужно сделать еще и потому, что мирза Низам не тянет жребия, и один из белых камешков — лишний.
Затем Аль-Наи должна смешать камешки, всыпав их в свой кувшинчик с розовой водой, и вынимать их один за другим, стоя с закрытыми глазами, в то время, как мирза Низам будет называть по порядку имена своих рокандцев.
И так велико их доверие к своему вождю, что ни один из них не усумнится в том, что его посылает на страшное дело сама судьба, а не этот белоснежный старец.
Но мирза Низам знает, что не каждый годен для такого дела, как бой с тигром один на один. Пусть все думают, что они одинаково способны к этому. Он же дорожит жизнью своих людей и выбирает из года в год только самых отважных, самых хладнокровных.
Давно уже наметил мирза Низам бойца для сегодняшнего состязания. Вот он сидит, тонкий и гибкий, как тот стальной клинок, что лежит перед мирзой Низамом на длинном золотом блюде, с рукоятью, обвязанной белым индийским шарфом.
Его зовут Абдулла, и нет ему равного по спокойствию в опасности. А это главное, что нужно в страшной встрече.
Аль-Наи вытаскивает камешки и высоко подымает их каждый раз над головой. Среди напряженного молчания слышен тихий голос мирзы Назима. Он начал с самых молодых. С отеческой теплотой и любовью произносит он их имена.
Хорошая школа мужества!
Попеременно один за другим взглядывают названные на руки Аль-Наи.
Не он! И как ни отважен каждый, все-таки слышен как-будто вздох облегчения. Но вот все заметили в руке Аль-Наи роковой красный камень. И вмиг тишина стала еще ощутительнее.
— Абдулла! — попрежнему тихо произносит вождь.
Абдулла слышит свое имя. Ничто не выдает его волнения, которое он испытывает: он овладевает собой мгновенно. Ровной поступью, высоко подняв свою красивую голову, подходит он к мирзе Низаму и, прикладывая руку ко лбу и сердцу, целует край его одежды.
Он скрывается за бамбуковой ширмой и почти тотчас же выходит оттуда, весь обнаженный. Лишь полоска белой материи охватывает его бедра. Его грудная клетка подымается ровно. На мускулистом теле видна сетка ребер. Ноги упруго ступают по громадному цветному ковру, которым застлан пол под навесом.
На лицах присутствующих не видно улыбок. Все сосредоточенно молчаливы. Нет никакой музыки. Шумное веселье начинается только после победы…
Абдулла неторопливо подходит к мирзе Низаму для того, чтобы принять от него клинок, не раз бывавший в деле вместе с шарфом, которым окутан эфес. Тонкое, длинное, обоюдоострое оружие. Это — сама смерть. Холод и серый блеск струится с лезвия.