Всемогущий атом (сборник)

Силверберг Роберт

— Я думаю, вы доводите дело до крайности, — заметил Гормон. — Ты действительно веришь во вторжение?

— Да, — подтвердил я жестко, — иначе моя жизнь прошла бы впустую.

— А зачем людям со звезд нужна Земля? Что у них тут, кроме осколков древних империй? Что они будут делать с захудалым Роумом? С Перришем? С Ерслемом? Прогнившие города! Полусумасшедшие принцы! Послушай, Наблюдатель, признайся: вторжение — миф, и трижды в день ты совершаешь совершенно бессмысленные действия, а?

— Мое ремесло, моя наука — наблюдать. Твое — ржать. У каждого свои склонности, Гормон.

— Ну, извини, — сказал он с ужасающей

насмешкой. — Иди и наблюдай.

— Иду.

Я в бешенстве повернулся к своим инструментам, решив теперь игнорировать любое его вмешательство, каким бы жестоким оно ни было.

Звезды глядели на меня; я всматривался в сверкающие созвездия, и мозг мой автоматически регистрировал многочисленные миры.

«Будем Наблюдать, — думал я. — Будем бодрствовать, вопреки шутникам».

Я впал в транс.

Вцепился в рукоятки и разрешил рвущемуся потоку энергии пронзить меня. Я разрешил своему мозгу занять всю Вселенную и стал выискивать проявления враждебности. Какой экстаз! Какое невыразимое наслаждение! Я, который никогда не покидал своей маленькой планетки, скитался по черным пространствам Вселенной, несся от полыхающей звезды к полыхающей звезде, видел планеты, крутящиеся подобно волчкам. Лица поворачивались ко мне, когда я пролетал мимо, лица без глаз и с множеством глаз, вся доступная мне населенная множеством рас Галактика. Я искал малейшее сосредоточение враждебной силы. Я исследовал подземные шахты и военные укрепления. Я искал, как ищу четырежды в день в течение всей своей долгой жизни, обещанных нам оккупантов, завоевателей, которым на склоне дней предназначено захватить наш изрядно потасканный мир.

Я не нашел ничего, а когда вышел из транса, потный и выдохшийся, увидел Эвлюэллу.

Она опустилась пером райской птицы. Гормон окликнул, и она подбежала к нему, босая, с подпрыгивающими маленькими грудями, и он раскинул свои сильные руки навстречу ее хрупкости, и они обнялись, не страстно, но радостно. Когда он отпустил ее, она повернулась ко мне.

— Роум! — воскликнула она. — Роум!

— Ты его видела?

— Весь! Тысячи людей! Огни! Бульвары! Рынок! Развалины зданий прошлых циклов! Ах, Наблюдатель, до чего же прекрасен Роум!

— Тогда твой полет был удачным, — сказал я.

— Чудо!

— Завтра мы отправимся в путь и остановимся в Роуме.

— Нет, Наблюдатель, вечером, сейчас же! — возразила она словно упрямая девчонка, лицо ее светилось возбуждением. — Нам осталось совсем чуть-чуть! Гляди, это же совсем рядом!

— Нам лучше сперва отдохнуть, — сказал я. — Не хотим же мы появиться в Роуме совсем усталыми.

— Мы сможем отдохнуть, когда будем там, — настаивала Эвлюэлла. — Идем! Собирай все вещи! Ты ведь уже провел наблюдение, да?

— Да, да.

— Тогда идем. В Роум! В Роум!

Я оглянулся на Гормона, ища поддержки. Уже наступила ночь, пришло время разбивать лагерь, чтобы немного поспать.

На этот раз Гормон присоединился ко мне. Он сказал девушке:

— Нам всем надо отдохнуть. Мы отправимся на рассвете.

Эвлюэлла надула губы.

Сейчас она более чем когда-либо походила на ребенка. Крылья ее опали, несформировавшееся тело поникло. Она обидчиво свернула крылья, превратившиеся в два комочка на спине размером с кулак, собрала разбросанную по дороге одежду. Пока мы разбивали лагерь, она одевалась. Я разделил пищевые таблетки. Мы залезли в спальные мешки.

Я заснул с трудом, и мне снилась Эвлюэлла на огненном фоне разваливающейся на куски Луны, и летящий рядом с ней Гормон. За два часа до рассвета я поднялся и провел первое наблюдение нового дня, пока они еще спали. Потом я поднял их, и мы направились прямиком к сказочному городу Империи, направились прямо к Роуму.

3

Утренний свет был ярок и резок, словно мы шли по молодому, только что созданному миру. Дорога была совершенно пуста. В последнее время люди не так уж много путешествуют, если только они не Пешеходы по обычаю или профессии, как я, например.

Лишь изредка мы уступали дорогу обгоняющей нас колеснице какого-нибудь члена союза Магистров, влекомой дюжиной равнодушных животных-ньютеров, впряженных в три-четыре ряда. Четыре таких экипажа обогнали нас в первые два часа нового дня. Каждый был тщательно занавешен и закупорен, чтобы скрывать гордые черты Магистра от взглядов простого люда, вроде нас. Еще мимо нас промчалось несколько колесных экипажей, загруженных чем-то доверху, да проплыла над головами группа флотеров. В основном же дорога была предоставлена нам.

В окрестностях Роума виднелись многочисленные следы прошлого: одиноко стоящие колонны, остатки акведуков, транспортирующих ничто, ниоткуда и в никуда, порталы исчезнувших храмов. Это был древнейший Роум, но и здесь был вклад более поздних веков: хижины крестьян, купола насосных станций, пустые жилые башни. Изредка мы встречали обгоревший корпус какого-нибудь древнего летательного аппарата. Гормон все это исследовал, иногда отбирал образцы. Эвлюэлла глядела, широко открыв глаза и не говоря ни слова. Мы шли и шли, пока перед нами не поднялись городские стены.

Они были сложены из синего глянцевитого камня и в восемь раз превышали человеческий рост. Наша дорога уходила под арку с выступающим вперед козырьком. Ворота были открыты. Когда мы подошли к ним, навстречу приблизилась фигура в капюшоне и маске. Человек необыкновенного роста, одетый в темную одежду союза Пилигримов. Никто не может приближаться к Пилигриму по собственному желанию, но должен выжидать, если тот кивнет.

Пилигрим кивнул.

Он произнес сквозь металлическую решетку:

— Откуда?

— С юга. Я немного пожил в Эгапте, потом перебрался в Талию по Межконтинентальному Мосту, — ответил я.

— Куда теперь?

— В Роум, но ненадолго.

— Как наблюдение?

— Как обычно.

— У тебя есть где остановиться в Роуме? — спросил Пилигрим.

Я покачал головой.

— Мы надеемся на доброту Воли.

— Воля не всегда добра, — произнес Пилигрим отсутствующим тоном. — В Роуме невелика нужда в Наблюдателях. Зачем ты идешь с Летательницей?

— За компанию. И потому, что она молода и нуждается в защите.

— А кто тот, другой?

— Он несоюзный. Измененный.

— Это я и сам вижу. Но почему он с тобой?

— Он силен, а я стар, и потому мы путешествуем вместе. Куда ты направляешься, Пилигрим?

— В Ерслем. Разве есть для Пилигрима другой путь?

Я пожал плечами. Пилигрим сказал:

— Почему бы тебе не пойти со мной в Ерслем?

— Моя дорога лежит на север, а Ерслем на юге, рядом с Эгаптом.

— Ты был в Эгапте и не был в Ерслеме? — спросил он ошеломленно.

— Да. Просто не было времени идти в Ерслем.