Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]
Шрифт:
— Кто поднял ложную тревогу из-за бомбы? — спросила Трой.
— Я убежден, что один из Санскритов. Им нужно было убрать с дороги людей Гибсона, чтобы исчезнуть в Нгомбване. Ведь они тряслись от страха, что мы выясним, как обстояло дело с убийством посла; еще больше они боялись рыбьей банды. И должны были догадываться, что разоблачены.
— Видимо, — сухо заметил мистер Уиплстоун, — они не переоценивали свои способности.
— Вы правы.
— Рори, этот несчастный был настолько пьян? — спросила Трой.
— А можно
— Полагаете, он действовал спонтанно? И речь не шла о предумышленном убийстве? — спросил мистер Уиплстоун.
— Пожалуй, нет. У него не было точного плана, даже когда он уже жал на звонок. Он просто был в припадке слепой пьяной ярости и рвался с ними посчитаться. На столе стоял глиняный поросенок, орудие убийства словно подвернулось само собой. Ударив дважды наотмашь, он ушел. И как это бывает, пьянице повезло. Затор на улице его едва не спас. Но я убежден, что он его не замечал и повел бы себя также в любых обстоятельствах.
— Но у полковника хватило все-таки ума бросить в печь перчатки, — заметил мистер Уиплстоун.
— Это против него единственная стоящая улика. Не берусь судить, насколько пережитый шок его протрезвил и не преувеличивал ли он свое опьянение. Мы сделали анализ крови. Уровень алкоголя был чудовищно высок.
— Видимо, это сочтут смягчающим обстоятельством, — прокомментировал мистер Уиплстоун.
— Разумеется. Но готов держать пари, ему это не слишком поможет.
— А что же будет с моим несчастным Чаббом?
— В нормальных обстоятельствах его бы обвинили в соучастии в покушении на убийство. Если до этого дойдет, в его пользу зачтется история со смертью дочери и факт, что остальные заговорщики играли куда большую роль. С хорошим адвокатом…
— Я о нем позабочусь. И внесу залог. Я обещал.
— Не уверен, что ему вообще предъявят обвинение. Если не считать ключицы млинзи, улик-то нет. Вот расскажи нам Чабб о заговоре, ему бы точно гарантировали безнаказанность.
Казалось, мистеру Уиплстоуну и Трой немного не по себе.
— Да, понимаю, — кивнул Аллен, — но вспомните о Гомесе. Не считая самого Монфора, Гомес единственный, кто в результате пострадает. И можете мне поверить, что если жил когда на свете негодяй, заслуживающий самой суровой кары, так это он. Пока его мы обвинили лишь в использовании фальшивого паспорта. Это позволит продолжать расследование. При обыске его так называемой конторы, по импорту кофе обнаружены весьма сомнительные махинации с необработанными алмазами. Ему зачтется и прошлый срок, полученный в Нгомбване за жестокое избиение — фактически убийство — его работника.
— А что происходит в посольстве? — спросила Трой.
— Что ты имеешь в виду? Все, что разыгралось в его стенах, вся эта комедия, — их проблема,
— Я слышал, он завтра отбывает, — заметил мистер Уиплстоун.
— Да, в половине третьего. Но прежде он зайдет к Трой. Последний раз позировать.
— Но послушайте! — воскликнул мистер Уиплстоун, с деланным ужасом глядя на Трой, которая громко рассмеялась.
— Не смотрите так сердито, — сказала она и ко всеобщему и даже своему собственному удивлению поцеловала старика в темечко. Заметив, как розовая кожа под редкими прядками волос вдруг обрела карминовый оттенок, она поспешно продолжала: — Не обращайте внимания. Я так возбуждена своей работой…
— Не разрушайте моих иллюзий, — с отчаянной решимостью заявил мистер Уиплстоун. — Я-то подумал…
II
— С какой стороны не смотри, — говорила Трой на другой день в половине двенадцатого, — это неоконченный портрет. Даже предложи вы мне еще один сеанс, я не успею.
Бумер, стоявший рядом, разглядывал плоды ее трудов. Все время, пока она его писала, он не испытывал стеснения, не боялся, что будет говорить банальности, и их не говорил.
— В вашем подходе к живописи есть что-то африканское, — заметил он. — Сейчас у нас нет приличного портретиста, но если бы он был, наверняка смотрел бы на вещи так, как вы. Не заметно, что автор картины не из нашего народа.
— Вы не могли бы больше мне польстить, — смутилась Трой.
— В самом деле? Я рад. Но мне уже пора: нужно еще поговорить о чем-то с Рори да и переодеться. Так что до встречи, милая миссис Аллен, и спасибо вам.
— Прощайте, дорогой президент Бумер, — ответила Трой, — и спасибо.
Подав руку, заляпанную краской, она проводила его в дом, где ждал Аллен. На этот раз Бумер пришел без млинзи, который, по его словам, был занят подготовкой к отъезду.
С Алленом они выпили.
— В известном роде необычный получился визит, — заметил Бумер.
— Несколько необычный, — согласился Аллен.
— С твоей стороны, дорогой Рори, понадобилось тактичное сглаживание острых углов.
— Я сделал все, что мог. С помощью, так сказать, дипломатического иммунитета.
Бумер попытался улыбнуться. Аллен счел это редким случаем. Обычно Бумер или заливался громоподобным хохотом, или оставался совершенно серьезен.
— Значит, тех неприятных типов убил полковник Кобурн-Монфор, — констатировал президент.
— Похоже на то.
— Они были ужасно неприятны, — задумчиво продолжал Бумер. — Жаль, что приходилось иметь с ними дело, но не было другого выхода. Наверняка и в вашей работе возникают такие моменты.
Ну что тут скажешь?
— И без всякого удовольствия нам пришлось посулить им возможность вернуться в Нгомбвану.