Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]

Марш Найо

Хотя Дэвид Уинтринхэм и сделал несколько язвительных замечаний суперинтенданту Митчелу по поводу этого дела, он вынужден был признать, что у него нет правдоподобной теории, которая могла бы повлиять на точку зрения полиции. Он чувствовал, что нелепо подозревать кого-либо из студентов-художников. Нормальные молодые люди, даже если они как Том Драммонд подвержены вспышкам ярости, не убивают из-за критики в их адрес. С другой стороны, были ли они нормальными молодыми людьми? Ему только дважды приходилось встречаться с Томом, а Фелтона видел только издалека и даже не говорил с ним. Джил сообщила ему про свою находку. Этот странный портрет

Освальда Берка несомненно был нарисован Драммондом, и это настораживало. Том определенно был легковозбудимым и очень переживал за своего друга, а тут эта странная связь его друга с психиатром. Следующий шаг был очевиден: надо было увидеться с Лэмптоном.

У Дэвида не было проблем с поисками адреса и номера телефона, правда, возникли некоторые трудности с назначением встречи. Похоже, у мистера Лэмптона время было расписано намного вперед, по крайней мере так утверждал женский голос на другом конце провода. В конце концов к немалому удивлению Уинтринхэма встреча была назначена всего через два дня и в удобное для него время.

Дом мистера Лэмптона находился в Кенингстоне неподалеку от Глочестер Роуд. Выбор подобного района консультирующим врачом был делом довольно редким, но как подумал Дэвид, когда оказался в его расположенной на первом этаже приемной, этот человек не обладал достаточной квалификацией и поэтому обосновался поблизости от мест проживания своих клиентов. В большинстве своем это были пожилые, вполне состоятельные горожане, чья жизнь была искалечена войной и социальными потрясениями. Они искали поддержки и утешения, оставаясь один на один со своими переживаниями и личными неурядицами. Соседство с верховным жрецом, щедро проливающим на их души целительный бальзам, обеспечивало постоянный приток клиентов и регулярный доход для мистера Лэмптона.

Эти недостойные мысли скрасили Дэвиду ожидание в приемной. Он сидел один и не смог заметить ни зонтика, ни перчаток, ни других следов присутствия пациента на приеме. Это не обязательно должно было означать, что его не было. Простое предположение.

После двадцатиминутного ожидания к нему вышла пожилая женщина в белом халате, обладательница голоса, который Дэвид уже слышал по телефону. Уинтринхэма провели в небольшую комнату в тыльной стороне здания, и Хью Лэмптон поприветствовал его пожатием руки.

Внешность этого человека точно соответствовала профилю его работы. Он оказался ни молодым, ни слишком старым, не подавлял своей значительностью, но в то же время внушал уважение. На вид он был не глуп, но и не принадлежал к числу интеллектуалов. В художественной галерее ему показалось, что тот был меньше ростом и не внушал особого доверия. Первое из этих впечатлений возникло благодаря тому, что тогда Дэвид видел его издалека и в компании Тома и Фелтона, отличавшихся довольно большим ростом, а последнее могло измениться после встречи в его профессиональной обстановке.

Она была довольно простой. Неизбежная кушетка, письменный стол, кресло, электрический камин, полки с книгами, неброские свежие цветы, мягкий незамысловатый ковер, все было выдержано в неярких, спокойных тонах. Никаких медицинских приборов, больничной эмалированной посуды, сверкающих хромом инструментов и соответственно пугающих белых простыней на кушетке, только обычный стул с высокой спинкой, на котором могла разместиться одежда пациента, а скорее всего, сидя на нем, сам психиатр делал какие-нибудь пометки в блокноте. На стене за стулом висело

зеркало в довольно симпатичной рамё.

— Да, но я не пациент. Надеюсь, вам передали.

Небольшая тень промелькнула у него на лице и исчезла.

— Но, как я полагаю, по поводу пациента.

— Нет, даже не это. По крайней мере, о новом пациенте речь не идет.

После непродолжительных препирательств Лэмптон усадил Дэвида в кресло, а сам расположился на столе и стал слушать. В конце концов он ненадолго задумался и медленно произнес:

— Вы хотели бы обсудить со мной один из моих случаев, потому что неофициально участвуете в поисках убийцы и у вас есть смутное предчувствие, что он может оказаться именно этим человеком. По-моему, это любопытная и не слишком этичная просьба?

— Возможно, — ответил Дэвид. — С другой стороны, поскольку я лицо неофициальное, то не представляю опасности для вашего пациента. Как два медицинских работника…

— Я непрофессиональный психиатр, — прервал его Лэмптон, — и не вхожу ни в какие союзы.

Дэвид предпринял еще одну попытку.

— Как я уже сказал вам, Том Драммонд некоторым образом участвует в этом деле как автор рисунков. Он рассказал мне о своем друге, а иначе бы я не подозревал о его существовании. Правда, моя жена говорила, что видела его в Вестминстерской галерее. Так что мне кажется вполне естественным, что когда возник вопрос, насколько на самом деле молодой человек мог ненавидеть Освальда Берка, за ответом нужно обратиться к вам.

— Я понимаю. — Некоторое время Лэмптон рассматривал пресс-папье на своем письменном столе и только затем посмотрел на Дэвида.

— Они оба ненавидят его, — честно ответил он. — Я не собираюсь утверждать, что один из них убил его, но, мне кажется, они могли желать его смерти или даже готовиться выполнить свое намерение.

— Я пытался убедить себя, что ни один нормальный молодой человек не будет серьезно об этом думать.

— Я не могу с этим согласиться. Доведенный до бешенства, даже вполне нормальный юноша способен на это, и такие случаи известны.

— Вы хотели сказать, что во время беседы Освальд Берк любого из них мог своей критикой довести до такого состояния.

— Что-то вроде этого. Боюсь, что психика Фелтона очень неустойчива. Не вдаваясь в подробности, я могу сказать, что он очень легко может потерять голову. Увы, благодаря матери, у него очень гипертрофированное самомнение о своем таланте.

— Вот это ситуация!

— Именно так. В таких случаях никогда нельзя сказать, кто является настоящим пациентом: ребенок или один из родителей, жена или муж. Каждый просит вылечить другого, в то время как оба нуждаются в помощи, — он едва заметно улыбнулся, и у Дэвида сложилось впечатление, что поводом к этому послужили какие-то тайные мысли психиатра, а не его слова.

— Я согласен с вами, но, как мне кажется, мы не будем рассматривать миссис Фелтон как возможную убийцу?

В глазах мистера Лэмптона промелькнула ярость. Он не привык иметь дело с человеком, превосходившим его по интеллекту, и это было причиной раздражения.

— Том Драммонд очень сильный молодой человек, но не способен к самоконтролю, — кисло заметил Лэмптон. — Его дедушка был простым рабочим.

— Каменщиком, — поправил его Дэвид. — Квалифицированным мастером своего дела.

— А его отец своим выдвижением был обязан только самому себе. Крестьянская семья, — настаивал психиатр.