Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]

Марш Найо

— Боюсь, что моя студия не очень этому соответствует, но свет также зависит от соотношения размеров окна и комнаты.

— Мне эти окна казались довольно большими, — заметил Коул, улыбаясь, — на одни только шторы уходит уйма материала.

— Трудно объяснить, — сказал Том, оставив надежду обосновать собеседнику свое требование, — но я просто не смогу работать при таком освещении.

— Хорошо, я согласен. Может быть, прекратим сеанс?

— О нет. Мне хотелось бы набросать основную идею композиции, — печально улыбнулся

художник. — У меня в студии нет такой обстановки.

Симингтон-Коул окинул его проницательным взглядом, но ничего не ответил, и дальнейшее позирование продолжалось в полной тишине.

Два дня спустя хирург-офтальмолог появился на Морнингтон Крессент. Он спокойно воспринял окружавшую обстановку, не вступал в пререкания, хорошо держал позу, не рассматривал и не критиковал первый, грубый набросок своего портрета, а просто записал себе в дневник дату следующего сеанса. Затем уехал, сопровождаемый взглядом хозяйки дома, которая все это время созерцала из окна непривычный вид стоявшего у входа роскошного «роллс-ройса».

Сеанс проходил сразу после обеда, и после его отъезда Том продолжал работать до тех пор, пока не начало смеркаться. Работа над портретом развеяла его дурное настроение, занятия живописью доставляли ему чисто физическое удовольствие. И когда в комнате появился Кристофер Фелтон, он был весел и оживлен. Тот задержался перед будущим портретом и некоторое время мрачно рассматривал его.

— Томас Драммонд, Королевская Академия, — сказал он со злобой.

— А почему бы и нет?

— К тому времени, когда его закончат, это будет Посмертное завещание.

— Ну и что из того? Слушай, Крис, я собираюсь зарабатывать этим на жизнь и не могу себе позволить делать только то, что мне нравится. Ни один профессионал этого не может. В любом случае я занимаюсь этим с удовольствием.

— Лично я, — парировал Фелтон, — лучше начну писать рассказики для журналов.

— Тогда в чем же дело? У тебя бы неплохо получилось.

Они обменялись свирепыми взглядами. «Опять начинаются эти глупые ссоры», — подумал Том. Только сейчас он понял, как сильно устал, к тому же он опаздывал на встречу с Паулиной. Он заставил себя привести в порядок краски, промыл кисти и убрал их на место.

— Ты остаешься? — спросил он с порога.

— Не знаю. Какою черта ты меня об этом спрашиваешь? Тебя это не касается.

— Мне наплевать на твое паршивое настроение. Твоя лень касается только тебя одного. Если соберешься куда-нибудь, получше разведи огонь в печи. Прошлый раз он совсем погас.

Его просьба осталась без ответа. Он ушел и уже был по горло сыт истериками Фелтона, чье поведение стало совсем неуправляемым.

В ту же минуту, когда они захлопнули дверь, Паулина заметила дым. Света нигде не было, дом казался пустым, и они стояли в темном холле. По мере того как Том с Паулиной стали подниматься по лестнице, дым становилось все сильнее.

Юноша распахнул дверь студии. Клубы

дыма, окутывавшие красно-золотистое мареву вырвались наружу, и послышался характерный треск.

— Пожар! — заорал Том. — Быстро! Бежим!

Паулина буквально скатилась с лестницы и выскочила на улицу. Она заметила несколько зевак, показывавших на верхний этаж. Вдалеке маячила убегающая фигура человека.

— Пожар! — пронзительно закричала она.

Ей показали на убегающего человека.

— Он побежал за пожарными. Кто-нибудь остался в доме, мисс?

— Да, Том. — Она хотела вернуться в дом, но двое мужчин преградили ей путь.

— Лучше не возвращаться!

— Но я должна! Я должна ему помочь. Пустите меня!

Она вырвалась из их окружения и исчезла в доме. Один из двоих устремился за ней, а второй пожал плечами и отвернулся. На лестнице клубы дыма сгустились, а треск горящего дерева стал просто оглушительным.

— Том! — закричала Паулина, охваченная ужасом. Когда до нее донесся ответный крик, ее колени подкосились и она, рыдая, прислонилась к перилам.

— Возвращайся на улицу, — крикнул ей сверху мужчина. — Не путайся под ногами! Иди вниз!

Он уже добрался до верхней лестничной площадки, и тут путь ему преградили сваленные в кучу холсты, палитры и другие незнакомые предметы. Сильно кашляя, в горящей одежде в дверном проеме появился Том. Он стал сбивать пламя руками, а потом упал на перила. Мужчина сорвал с себя куртку и, стараясь погасить тлевшую на нем одежду, плотно укутал юношу, подталкивая его к лестнице.

— Вниз! — тяжело пыхтел он. — Пошли вниз!

Том вывернулся и схватился за вещи.

— Берем только картины, — прохрипел он. — Остальное не важно.

Они стащили их вниз по лестнице и выскочили на улицу как раз в тот момент, когда под звон колокола из-за угла показалась пожарная машина.

Через полчаса пожар был потушен. Пожарные не дали ему распространиться за пределы студии, и затем Том забрал остальные вещи с лестничной площадки. Они немного обгорели и намокли, но не были безнадежно испорчены. Драммонд и его добровольный помощник вынесли из дома пять его картин и незаконченный портрет Симингтона-Коула. Сидя на краю тротуара, Том достал из карманов своей безнадежно испорченной куртки тюбики с краской, карандаши, рисовальный уголь и два блокнота для зарисовок.

Склонившаяся над ним Паулина стала их собирать.

— Смешно было спасать такое добро, — ворчала Паулина сквозь слезы. — Вот краски. Могли бы и сгореть, ничего страшного. Ты не должен был ходить туда.

— Мне нужно было забрать вот это, — сказал он, протягивая ей блокноты. — Возьми и глаз с них не спускай.

Она тут же запихнула их в висевшую у нее на плече сумку.

— Мне казалось, я свободно могу выйти в любую минуту, — объяснил юноша. — Но после того как лопнули стекла, от свежего воздуха пламя разом охватило комнату.