Всеволод Залесский. Дилогия
Шрифт:
– И особо указано, чтобы папку я взял с собой.
– Ты рапорт свой в папочку вложи, Дима, – посоветовал Евгений Афанасьевич и спустился по ступенькам в сад. Поднял голову и посмотрел на небо.
Уже почти рассвело, подумал комиссар. А приключения все еще не закончились.
20 января 2011 года, Харьков
В больнице пахло болью.
Хреновый каламбур, если честно, но лучше уж глупости бормотать, чем выть в голос и биться головой об стенку.
Что там говорил Чалый? Не донесешь, говорил Чалый? Не дотащишь?
Дотащил вот, в больницу доставил – живого. И что дальше?
Дальше, понятное дело, должны были набежать врачи с медсестрами, уложить Костю на каталку, ввести препараты и с криками: «Готовьте операционную!» – помчать по коридору в эту самую операционную. А добрый дядя-врач там уже ручки домывает, смотрит участливо печальными усталыми глазами и говорит, мол, держись, парень. Ну и что, что пуля прямо возле сердца? Вот мы ее сейчас, не дожидаясь подкрепления… Или прямо домой, в спальню, звякнем светочу хирургии, он примчится сквозь пургу и мороз и одной левой пулю извлечет. Одной левой…
Севка запрокинул голову и несколько раз стукнул затылком о стену.
Ты как-то совсем расслабился, Севка, там, на войне. Забыл, что это там волокли на себе под огнем в санбат, где сходящие с ума от недосыпа врачи резали-резали-резали, тащили бойцов Красной армии на этот свет, не отпускали в самоволку в рай или ад… И если бы кто-то из военврачей сказал, что не будет оперировать доставленного, то…
Севка застонал, тихо-тихо, чтобы не привлекать к себе внимания. И так на него сегодня уже смотрели как на рехнувшегося. Фельдшер из «скорой», например.
«Скорая» приехала быстро: без особых разговоров приняли Костю, укутали какими-то одеялами, сунули на носилках в машину…
– Ну, бывай! – сказал фельдшер, крепкий мужик лет пятидесяти. – Запишем, что никого не было у раненого…
– Почему? – удивился Севка. – Я был.
– И фамилию сообщишь? – вмешался в разговор пожилой санитар.
– Да… Всеволод Залесский. Я живу здесь…
– Это ты вызвал машину?
– Я… – Севка достал из кармана мобильник.
– Тогда поехали, если со своего звонил, – удивленно покачал головой фельдшер. – Быстрее давай в салон. Это твой приятель?
– Н-нет, – чуть помедлив, ответил Севка, залез в машину и сел в холодное жесткое кресло возле носилок. – Не приятель…
Машина рванула с места, завыла сирена.
– Ты что, не видел, что у него огнестрел? – поинтересовался санитар.
– А какая разница? – Севка все еще никак не мог понять, что именно происходит, о чем говорят медики.
Ну да, увидел, вызвал…
– А говорят, что добрые самаритяне перевелись, – мельком глянув на Севку через плечо, сказал водитель. – Ты что, парень,
Костя застонал. Севка дернулся было к нему, но санитар, отодвинув Севку в сторону, быстро достал из аптечки какую-то ампулу, шприц, и, не обращая внимания на то, что машину трясло, аккуратно ввел что-то в вену.
– Довезем, – сказал фельдшер. – В больницу-то мы довезем…
Костю отвезли на рентген, а Севка остался в коридоре. Сейчас, бормотал он, сейчас… Рентген, операцию… Сейчас…
Пуля была около самого сердца, так близко, что вообще странно, как сердце все еще бьется. Врач спросил Севку, не родственник ли он пострадавшему, Севка сказал, что нет, врач уточнил, не приятель ли, и Севка снова сказал, что нет, что случайно нашел парня на улице, и вот…
– Ну, тогда езжай, – сказал врач.
– Куда? – спросил Севка.
– Домой езжай, куда еще? Оставь свой адрес и телефон, чтобы мы ментам сообщили. Тебя, наверное, вызовут…
– А его – на операцию?
Врач вздохнул.
– Его – куда?
– Его – в палату, – сказал врач.
– Какую палату? Его же в операционную нужно… Вы же сами сказали, что чудо…
– Чудо. Такое чудо, что и представить себе трудно… Такое раз в десять лет бывает. А то и в пятьдесят… Только такую пулю вынуть и мальчишку не убить – тут еще одно чудо нужно, такое же редкое. А теория вероятности говорит, что чудеса так часто не случаются… – врач попытался изобразить на лице грусть, но получилось у него это не очень здорово.
Так – усталость на лице отразилась, некоторое раздражение и даже легкая жалость.
– Неужели ничего нельзя поделать? – упавшим голосом спросил Севка. – Попробовать… Что-нибудь сделать…
– Попробовать можно, – кивнул врач. – Отчего не попробовать? Сделать что-нибудь… Например, начать оперировать и получить труп во время операции. Я не знаю, сколько он без помощи пробыл. Повязка у него не слишком свежая. Несколько часов? Или несколько дней? Кто станет оперировать в таких условиях? Потом затаскают по судам, если родственники найдутся, а наше начальство со своей стороны наваляет, почему полез, почему всю больницу подставил.
– Но ведь если он умрет?..
– А если он умрет, молодой человек, то умрет он не на операционном столе, а в процессе реанимационных мероприятий и без нарушений инструкций.
– Но ведь неоказание помощи…
– А кто сказал, что помощь не будет оказана? Она оказана будет – в рамках инструкций и наших возможностей…
Каталку с Костей повезли по коридору, Севка бросился следом.
– Куда тебя несет, парень?! – крикнул ему вдогонку врач. – Данные свои продиктуй. Никуда твой раненый не денется…