Всеволод Залесский. Дилогия
Шрифт:
Вот теперь голос его звучал по-настоящему. В нем не было надрыва, но врать таким тоном нельзя. Немыслимо. Вот сейчас, сию минуту Севка поверил Орлову окончательно. Он даже понял, что готов был пойти с Орловым, если комиссар не согласится.
– Красиво говорит… – одобрил старик. – Душевно. Четко и правильно расставлены интонации, логические ударения… Проблема только в том, что я тебя знаю с детства, Данила. И это я учил тебя правильно говорить и слушать. И это я объяснил тебе, что переход от злости и ерничанья к печали и лирике всегда воспринимается слушателями благосклонно.
Севка посмотрел на старика почти с ненавистью. Ведь нельзя быть
– А мальчишка поверил, – деловито произнес Орлов и почесал ногтем висок. – Вон, глаза горят праведным гневом в ваш адрес. Что скажешь, Сева, если бы сейчас началась стрельба, ты бы в кого пальнул? Руку на отсечение даю – в Женечку да в дедушку шандарахнул бы…
Севка скрипнул зубами.
– Ладно, Сева, учись, пока жив. – Орлов потянулся. – Вы не поверите, где мне пришлось ночевать за последние месяцы… Четырежды уходил от патрулей, один раз даже пришлось стрелять… На поражение, между прочим. Один раненый и один убитый… Совсем ребенок. Другой бы сообразил, что лучше отцепиться, заняться подстреленным в ногу приятелем, а он – нет, побежал и даже почти нагнал… Ну да бог с ним, не он первый, не он последний. Что вы от меня хотите? Я ведь правильно понял – вы с самого августа придумывали, чего можно у меня попросить, раз уж у меня есть такие возможности. С Всеволодом – понятно. Я его отправлю домой, в неуютный две тысячи одиннадцатый. Простой мальчик, и желания у него простые. Что нужно вам, дорогие мои враги? Вам, Евграф Павлович?
– Ничего, – почти прошептал старик. – Мне уже ничего не нужно…
– Чушь. Бред. Каждому что-то нужно… Не хотите говорить сразу – скажете потом. После операции я вам и сам расскажу, чего бы вам хотелось. А вот серьезный и ответственный Евгений Афанасьевич Карелин уже точно знает, чего хочет от меня. Поэтому и ведет себя так… однозначно, что ли… Правда, Евгений Афанасьевич?
Севка снова ошибся. Он был уверен, что комиссар прямо сейчас пошлет обнаглевшего приятеля детства. Нельзя иначе реагировать на такие слова да еще сказанные таким тоном. В морду дать – да, самое то. «Наверное, – успел подумать Севка, – Орлов себя не совсем контролирует. Старая злость, обида, разочарование, что его классную актерскую игру все равно просчитали…» Подумать Севка успел. И ошибся.
– Я хочу, чтобы ты… – сказал комиссар. – Я хочу знать, что именно случилось с…
– Он погиб, – быстро ответил Орлов.
– Я хочу знать, где его могила… где он лежит… – с трудом выговорил комиссар. – И хочу знать, как это произошло…
– После операции. – Орлов снова потер лицо, будто очень хотел спать и пытался таким образом бороться со сном. – Как только мы все там закончим…
– Хорошо, – кивнул комиссар. – Я согласен.
– И ты не хочешь знать ничего больше? – На лице Орлова даже проступило удивление.
– Зачем? Если у нас не получится – все это не будет иметь смысла. Если получится – ты ведь от меня просто так не отстанешь, тебе здесь и дальше понадобится, как это говорят летчики, аэродром подскока. Ты просто так меня с крючка не снимешь…
– Не сниму, – кивнул Орлов с самым серьезным видом. – Тут ты все правильно понял. Что-то мне подсказывает – сейчас конструктивное продолжение разговора невозможно. Мне нужно успеть в мою берлогу…
Комиссар достал из кармана бумаги и протянул Орлову.
– Это что? – спросил Орлов.
– Это пропуск на имя Данилы Ефимовича Орлова. Там есть пометка из моего ведомства,
– Денег не нужно, деньги у меня есть. А за пропуск и жилье спасибо. И какая предусмотрительность… – Орлов покачал головой. – Ты учись, Всеволод Александрович! Учись. Теперь таких уже не делают. Да, и я там, на обратной стороне карты, оставил вам более-менее подробную информацию о действующих лицах.
Орлов встал с дивана:
– Так я пойду? Вам нужно все обдумать, не исключено, что-то проверить…
Орлов направился в прихожую.
– Не спеши, – негромко сказал ему вдогонку комиссар. – Мне нужно предупредить…
– Снайпера?
– Снайпера, – кивнул комиссар и сказал громко в сторону двери: – Никита! Дай отбой.
– А Всеволод меня проводит, – небрежно бросил через плечо Орлов. – Правда, Всеволод?
Севка поднялся со стула и посмотрел на комиссара, ожидая, что тот либо подтвердит, либо запретит – хоть как-то отреагирует на выходку Данилы, но Евгений Афанасьевич сидел за столом, и руки его продолжали разглаживать скатерть.
– Я схожу, – сказал Севка, надел ремень, затянул портупею и застегнул кобуру. – Я быстро.
Ему совершенно не хотелось никуда идти с Орловым. Ему противно было даже смотреть на него, не то что разговаривать, но нужно было сделать хоть что-то. Не люстру же разбивать стулом.
– А вот будет смешно, если Женька не станет давать отбой… – сказал Орлов, когда они вышли на лестничную клетку и дверь квартиры за ними захлопнулась. – Или Никита от обиды возьмет и не дозвонится снайперам…
– Снайперу, – автоматически поправил Севка. – Ты говорил об одном снайпере на третьем этаже.
– Ага. И ты тоже говори. Если я засек одного, то это только значит, что их там не меньше одного. Но сколько на самом деле – непонятно. Евгений Афанасьевич работает с двойным, а то и с тройным запасом надежности и прочности. И этого, на третьем этаже, мог специально поставить поближе к окну, чтобы я, значит, понимал, что хожу под богом, и чтобы не дергался. И чтобы, если и у меня есть подстраховка, первая пуля пришлась в этого, подставного… Это вообще, кстати, мог быть и не снайпер. Переодели какого-нибудь беднягу в форму, дали в руки винтовку и сказали маячить возле окна… С Женьки станется, я его знаю… – Орлов заглянул в лестничный проем. – С него станется поставить пару человек этажом ниже. Эй, там есть кто-нибудь? Убийцы, вы там?
Никто Орлову не ответил. Голос его прозвучал гулко и породил даже нечто вроде эха.
– А меня ты взял с собой для подстраховки? – осведомился Севка.
– Да боже упаси! – Орлов замахал руками и сделал обиженное лицо. – Как ты мог такое подумать. Поболтать хотел, просто выяснить, как на тебя подействовало общение с лучшими убийцами Союза…
– Убийцами? – без удивления спросил Севка.
– Конечно. Убийцами и воспитателями убийц. Ты думаешь, свои регалии от царского режима и льготы от красного дедушка получил за героизм на поле боя? Евграф Павлович ставил службу ликвидаторов в полутора десятках стран по всему миру. Лично отправил на тот свет сотни три народу, а уж сколько его ученики поубивали – я даже подсчитать не берусь. Если я один… – Орлов улыбнулся. – Ладно, оставим приятные воспоминания на потом. На после операции. Полагаешь, они успели сделать все нужные звонки?