ВШ 3
Шрифт:
— Да, что-то такое ты говорил, припоминаю. Как раз в декабре в Пекине пройдёт пленум ЦК компартии Китая, посмотрим, насколько ты точен в своих предсказаниях.
— Нужно идти с ними нога в ногу, не отпускать далеко от себя, — настаивал я. — Конечно, их экономическое чудо во многом строится и на использовании практически бесплатной рабочей силы, чего мы позволить себе не сможем, да и не захотим, наверное, но помимо этого есть и другие факторы, о которых я вам говорил в одну из наших первых встреч.
В общем и целом, как принято выражаться в официальных протоколах, стороны пришли к консенсусу.
А в субботу к 12 часам дня ВИА «GoodOk»
Гостей было порядка пятидесяти человек. Из училища помимо самого Бузова присутствовала только завуч Галина Анатольевна, вырядившаяся в какое-то нелепое фиолетовое платье с блёстками. Тугое платье выставляло напоказ все «прелести» дородного тела завуча, но её саму это обстоятельство, кажется, ничуть не смущало.
Дочка Бузова оказалась полной противоположностью своей тёзки из моего будущего. Студентка III курса политеха обладала упитанной фигурой, полным отсутствием талии и грудями как минимум пятого размера, так и норовившими выпрыгнуть из лифа свадебного платья. Лицом она была чрезвычайно похожа на своего папеньку: такой же нос картошкой, оттопыренная нижняя губа и маленькие глазки, которые из-за подпиравших их щёк казались поросячьими. На фоне крупной и деятельной невесты жених казался серой мышью. Учитывая, что и супруга нашего директора Антонина Ильинична, подобно главнокомандующему на поле битвы, раздавала указания направо и налево, похоже, и в семье её дочери будет царить матриархат.
Но наше дело маленькое — создавать музыкальное сопровождение. Во мы и играем наш свадебный репертуар. Давненько, правда, на таких мероприятиях выступать не доводилось, последний раз дело было, кажется, весной, ещё с подачи Виолетты Фёдоровны. После этого она к нам ещё пару раз подкатывала, но по разным причинам нам приходилось отказывать, так что в итоге Виолетта бросила это занятие, видно, нашла других, более покладистых музыкантов. Возможно, в паре гармониста и диджея.
Родителям новобрачных мы, как водится, посвятили песню «Родительский дом», заставившую Антонину Ильиничну прослезиться. Не обошлось без магомаевской «Свадьбы», нашлось место для «Клёна» и «Птицы счастья». Но фишкой вечера стало исполнение вещи «Потому что нельзя» из репертуара группы «Белый орёл», которую я во всеуслышание посвятил невесте.
Эту песню я, плюнув на предрассудки и понимая, что для свадьбы она «самое то», нагло объявил своим творением, и мы её репетировали весь вечер четверга. У Лены очень даже неплохо получалось подпевать на припевах, хотя, чтобы просто тянуть «а-а-а», особого таланта не нужно. В общем, объявил, что наша новая песня посвящается новобрачной, и запел:
— Облетела листва, у природы свое обновленье…
В зале сразу воцарилась тишина, песня проняла присутствующих с первых аккордов. Теперь уже по ходу исполнения, особенно после первого же припева, прослезилась невеста, так её тронула посвящённая ей песня. А нам-то что, поём и поём, разве что янатягиваю на свою физиономию умильное выражение, полуприкрыв глаза,
Не скажу, что мы совсем не покидали маленький пятачок на возвышении, гордо именуемый сценой. Делали несколько перерывов, во время одного из них мама невесты усадила нас в уголке за накрытый столик, и мы с аппетитом принялись уминать предложенные яства, запивая их охлаждённой «Крем-содой» из полулитровых бутылок. Как несовершеннолетним, спиртное нам предложить не рискнули. Хотя я, может быть, от бокала хорошего вина и не отказался бы.
Денег, как я и обещал Бузову, мы с него не взяли, но тот прилично загрузил нас продуктами, включая по паре бутылок водки и бутылке шампанского.
— Это не вам, а вашим родителям, — погрозил нам пальцем подвыпивший Николай Степанович и обратился лично ко мне. — Варченко, хоть раз унюхаю от тебя — как дам!
И в доказательство своих слов покрутил перед моим носом кулаком.
В общем, не деньгами, так натурой взяли. Домой каждый из нас заявился с полными сумками еды и выпивки, надеюсь, родители моих музыкантов не пожалели, что отпустили их на это мероприятие.
А тем временем с учёбой — а именно с «Обществоведением» — у меня возникли кое-какие проблемы, к которым я поначалу отнёсся несерьёзно. Как выяснилось, напрасно. В один не совсем прекрасный и дождливый день в последних числах сентября урок шёл как обычно, Коромысло в своей манере прохаживался по проходам между парт, поигрывая указкой и бубня неизбежном светлом будущем, когда мы, оболтусы, наконец построим коммунизм.
— Наша с вами Родина первой прокладывает человечеству путь в коммунизм. А что значит строить коммунизм? А это, товарищи студенты, значит сооружать новые заводы и электростанции, выращивать урожаи, с тем, чтобы создать изобилие необходимых для жизни промышленных и сельскохозяйственных продуктов, возводить благоустроенные жилые дома, санатории, Дворцы культуры, стадионы. Строить коммунизм — это утверждать новые общественные отношения между людьми — отношения равенства, товарищеской взаимопомощи, солидарности, интернационализма. Это значит растить и воспитывать коммунистического человека — творца новой жизни, всесторонне развитую личность, сочетающую духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство.
Под его речь очень хотелось заснуть, и не только мне. Но сокурсники героически терпели, знали уже по первым урокам, что с Коромысло лучше не шутить — у Чарыкова после прошлого раза, как препод двинул указкой ему по пальцам, с пальца всё ещё слезал посиневший ноготь.
Я же в этот момент, не особо прислушиваясь к лекции о светлом будущем, сидя у окна, конспектировал — пока не забыл — в специальную тетрадку пришедшую в голову мысль относительно одного эпизода в своём почти законченном романе «Ладожский викинг». Тут-то я и услышал над своим ухом шипение:
— Варченко, я тебе не помешал?
Вот блин, чёрт глазастый, вроде только что шёл по соседнему ряду, а теперь уже оказался возле меня. Ему надо было родиться лет на пятьдесят пораньше, хороший из него, невзирая на неказистую внешность, разведчик получился бы в Великую Отечественную. Или партизан. Подкрадываться незаметно умеет, и указкой работает не хуже, чем самурай катаной.
— Учитывая, что у тебя «хвосты» по моему предмету, ты должен мне в рот глядеть, а не писать свои никому ненужные рассказики. Дай-ка сюда свою тетрадь.