Вскрытие показало...

Корнуэлл Патрисия

Трясущимися руками я достала сигареты.

– Все это так и стоит у меня перед глазами. Да и у вас, наверное, тоже. Представляю типа, который уже раньше был в доме Тернбулл. Он понятия не имел, что у Эбби живет сестра, зато убедился, что журналистка не держит никаких собак. Да еще сама мисс Тернбулл, будь она неладна, знает нечто такое, что парню ой как хочется сохранить в тайне.

Марино помолчал. Я чувствовала на себе его взгляд, но не желала ни смотреть на него, ни отвечать ему.

– Понимаете, он с нее уже кое-что поимел. И возможно, далеко не все, что ему хотелось. Он не удовлетворен, ему нужно больше. Несостыковка

в сценарии, так сказать. К тому же он боится, что она на него заявит. Она ведь журналистка, та еще пройдоха, черт ее возьми. Ей платят за то, что она раскрывает грязные тайны. И не сегодня-завтра она расколется. – Марино снова посмотрел на меня, но я была как кремень. – И что ж ему прикажете делать? Он решает замочить журналистку и оформить все так, будто и она стала жертвой маньяка. Одна маленькая проблема – он не знает, что в доме мисс Тернбулл живет ее сестра. Не знает также, где находится спальня Эбби, потому что в прошлый раз ему хватило и гостиной. Вот парень и попадает не в ту спальню. А почему? Потому что свет горел только в комнате Хенны, так как Эбби была в Нью-Йорке. Отступать поздно. Он зашел слишком далеко и должен довести дело до конца. Он убивает ее...

– Больц не мог этого сделать, – произнесла я, сдерживая дрожь в голосе. – Больц никогда бы на такое не пошел. Он не убийца – кто угодно, только не убийца.

Повисло молчание.

Наконец Марино медленно поднял на меня глаза и стряхнул пепел с сигареты.

– О-очень интересно. А ведь я не называл фамилий. Но раз уж вам на ум пришел Больц, не соизволите ли развить свою мысль?

Я прикусила язык. Слезы подступали к глазам, копились в горле. Не заплачу, не дождется! Чертов коп не увидит моих слез, такого удовольствия я ему не доставлю!

– Послушайте, доктор Скарпетта, – произнес Марино уже гораздо мягче, – я не хотел ловить вас на слове. То есть я хотел сказать, ваша личная жизнь – это ваше личное дело, я не собираюсь в нее лезть. Вы взрослые свободные люди. Но мне кое-что известно – я видел Больцеву машину у вашего дома...

– У моего дома? – Вот уж не ожидала. – А что вы де...

– Что я делал! Да я только и делаю, что объезжаю дозором этот чертов город. И так уж случилось, что вы в нем живете. Я знаю вашу служебную машину. Знаю ваш адрес, будь он неладен, и знаю Больцеву белую "аудюху". И все те разы, что я наблюдал эту самую "аудюху" у ваших ворот, Больц явно заезжал не про убийства речь вести.

– Может, и так. Может, к работе наши встречи и не имели отношения. Но это не ваше дело.

– А вот тут вы не правы. – Марино выбросил окурок в окно и зажег новую сигарету. – Это мое дело, с тех самых пор, как Больц такое вытворил с мисс Тернбулл. Кто его следующая жертва, как вы думаете, доктор Скарпетта?

– Картина убийства Хенны точно такая же, как и во всех предыдущих случаях, – холодно произнесла я. – Совершенно очевидно, что ее убил тот же самый человек.

– А пробы на тампонах тоже совпадают?

– Бетти займется ими завтра с утра. Я пока не могу точно сказать...

– Что ж, я облегчу вам задачу. У Больца нет антигенов в слюне и сперме. Не сомневаюсь, что и вам это известно, причем уже несколько месяцев.

– В Ричмонде у нескольких тысяч мужчин нет антигенов. Может, и у вас тоже, кто знает?

– Чем черт не шутит, – перебил Марино. – Действительно, кто знает? Но ведь в этом-то все и дело. Вы не знаете наверняка насчет меня. Зато знаете насчет Больца. В прошлом году вы проводили вскрытие его жены – разве вы не нашли на ней сперму, и разве вы не проверили ее? Ведь известно, что женщина покончила с собой почти сразу после того, как позанималась сексом с мужем. И разве гребаный анализ не показал, что у Больца нет антигенов в сперме? Это даже я помню, а вам сам Бог велел. Я был на месте преступления, скажете, нет?

Я молчала.

– Я решил не делать поспешных выводов, даже когда увидел миссис Больц сидящей на кровати в своей сексапильной сорочке – и с дыркой в груди. Я всегда в первую очередь подозреваю убийство, а потом уже все остальное. О самоубийстве я думаю в последнюю очередь, иначе я бы не раскрыл ни одного дела. Но я допустил непростительную ошибку – не взял у Больца необходимые анализы. Самоубийство казалось очевидным, особенно после вскрытия. Я закрыл дело за отсутствием состава преступления. Наверное, зря. Позже мне представился случай взять у Больца образец крови, чтобы убедиться, что и сперма принадлежала ему. Он утверждал, что занимался сексом с женой в то утро. Я поверил. Я не взял у него сперму на анализ. А теперь поезд ушел, предлога уже не найти.

– Одним анализом крови не обойдешься, – произнесла я, понимая, насколько глупо это звучит. – Если у него не первая и не вторая группа крови по шкале Льюиса, вы не можете утверждать, что у него нет антигенов, пока не возьмете на анализ слюну.

– Да знаю я! Не первый раз анализы беру. Сути дела это не меняет. Мы с вами знаем, что за птица наш Больц.

Я молчала.

– Мы знаем, что у типа, замочившего пятерых женщин, нет антигенов в слюне и сперме. Мы также знаем, что Больцу прекрасно известны все детали картины преступления – выходит, он мог без труда придать телу Хенны вид одной из жертв маньяка.

– Отлично, берите свои отчеты по анализам Больца, и мы определим его ДНК. – Я не на шутку разозлилась. – Вперед! Узнаем точно и не будем гадать на кофейной гуще.

– Положим, мы проведем такое исследование. Можем даже загнать Больца под лазер и проверить – вдруг он светится?

Тут я вспомнила о "блестках", обнаруженных на ярлыке. Полно, а с моих ли рук эти чертовы "блестки"? А может, Билл тоже пользовался борным мылом?

– Вы нашли "блестки" на теле Хенны? – спросил Марино.

– Да, на пижаме и на постельном белье.

Некоторое время мы оба молчали.

Наконец я произнесла:

– Хенну убил тот же выродок, что и остальных женщин. Я знаю, что говорю. Убийца всего один.

– Может, и так. Только мне от этого не легче.

– Вы уверены, что Эбби сказала правду?

– Сегодня днем я заезжал к нему в офис.

– К Биллу? Вы хотели с ним встретиться? – Я аж поперхнулась.

– Хотел.

– И ваши опасения подтвердились? – Голос у меня едва не сорвался.

– Да, в основном. – Марино снова бросил на меня выразительный взгляд.

Я молчала. Я боялась произнести хоть слово.

– Само собой, Больц все отрицал. Само собой, он впадал в раж. Грозил привлечь Эбби за клевету и все такое прочее. Ясно, что он просто воздух сотрясал. Он и рта не раскроет, потому что он лжет, и я знаю, что он лжет, и он знает, что я знаю.

Рука Марино поползла к левому боку, и меня охватила паника. У него был включен диктофон!

– Если вы делаете именно то, что я думаю... – процедила я.