Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
– Прекрасно. И это должно что-то значить для меня?
– От белой горы до павлиньей горы, Джеффри. Должна ли я вдаваться в суть дела? Оригинальная фреска относится к Килиманджаро; фреска на Фобосе может относиться только к горе Павонис.
– Гора Павонис, - повторил он.
– На Марсе. Это та самая...
– Самая высокая гора. Или вулкан. Или что-то в этом роде.
– Это гора Олимп, но ты на правильном пути. Гора Павонис по-прежнему довольно впечатляет. Главное, что я была там. Если бы не было документально подтвержденной связи с моим прошлым, тогда вас простили бы за то, что вы удалили фреску. Но я была там. Я ходила по этой горе. Шел 2081 год; мне был пятьдесят один год, я была беременна Мириам. Мы знаем точные координаты.
– Тогда все, что нужно сделать Санди, это...
– Джеффри замолчал.
– Она упомянула об осложнениях, Юнис.
Воплощение громко сглотнуло.
– Есть... трудности.
– Например?
– Эта часть Марса... плато Тарсис... оно немного изменилось со времен моего пребывания там.
Мемфис жестом пригласил Джеффри присесть, пока он не закончит разговор. Джеффри налил себе немного воды из кувшина, стоявшего на низком столике рядом со столом Мемфиса.
– Что могу сделать для тебя, Джеффри?
– приветливо спросил Мемфис, когда он вышел из чинга.
– Я должен уехать, всего на пару дней, уезжаю завтра утром. Не мог бы ты проверить, как там дела, пока меня не будет?
– Это довольно скорое уведомление.
– Знаю, но я был бы намного счастливее, если бы ты мог сделать это для меня.
Мемфис покачал головой - жест добродушного раздражения, который Джеффри хорошо помнил с самых ранних дней. Что нам с вами делать, молодой человек?
– Пару дней, ты сказал?
– Вот и все. И тебе не нужно проводить там много часов.
– А ты не мог бы не звонить, где бы ты ни был?
– Возможно, это не получится. В любом случае, я бы предпочел, чтобы кто-нибудь отправился туда лично. Ты же знаешь, как это бывает.
– Да, - сказал Мемфис многострадальным тоном.
– Кое-кто знает. Что ж, думаю, ты не стал бы спрашивать об этом легкомысленно. Я осмотрю стадо Матилды с помощью аэролета. Этого будет достаточно?
– Если бы ты также мог приземлиться и осмотреть мониторы по периметру, а затем проверить лагерь, это было бы еще лучше.
– Одного осмотра в день будет достаточно?
Джеффри заерзал на своем сиденье.
– Если это все, что ты можешь мне обещать...
– Это твой способ сказать, что ты бы предпочел, чтобы я проверял по крайней мере дважды.
Джеффри мягко улыбнулся.
– Спасибо тебе, Мемфис.
– Эта твоя таинственная поездка... Ты обязательно расскажешь мне, в чем дело, когда вернешься?
– Я так и сделаю, обещаю. Не хочу, чтобы между нами были какие-то секреты.
– И я тоже.
Наступило затишье. Мемфис, казалось, был готов вернуться к своей работе, поэтому Джеффри попытался встать. Но его старый наставник еще не совсем закончил.
– Теперь, когда Юнис никогда не вернется, нам следует подумать о том, что будет с ее комнатой. Она бы не хотела, чтобы ее хранили как какую-нибудь жалкую, пыльную святыню.
– В доме полно свободных комнат.
– Когда у нас много гостей - как это было во время рассеяния, - мы сильно перегружены. Если эта тема тебя расстраивает, я больше не буду ее поднимать. Но я знаю, что твоим кузенам не терпится двигаться дальше.
– Ты имеешь в виду, похоронить прошлое.
– Мы все должны это делать, если хотим продолжать жить, - сказал Мемфис.
Утром Джеффри увидел движущийся серебристый отблеск - самолет с вертикальным хвостовым оперением, низко пролетавший над деревьями. Постепенно он услышал жужжание... Он покачал головой, готовый рассмеяться над явной абсурдностью этого. По его опыту, единственной вещью, которая издавала подобный звук, была "Сессна", и "Сессна" стояла у всех на виду.
– Юнис, - тихо сказал он, - мне бы здесь не помешала помощь.
В одно мгновение она оказалась рядом с ним, как будто никогда не была дальше чем в нескольких шагах от него.
– В чем дело, Джеффри?
– Нужна проверка на реальность. Скажи мне, что я не смотрю на самолет, который еще старше моего собственного.
Джеффри прикрывал глаза от солнца. Юнис повторила его жест, но в то же время - откуда, он не заметил - извлекла небольшой бинокль цвета зеленого кузнечика, который поднесла к глазам одной рукой так изящно, словно это был театральный бинокль. Она проследила за движущейся формой самолета, теперь почти нос к носу.
– Если я не очень сильно ошибаюсь, это DC-3. Есть ли какая-то особая причина, по которой DC-3 мог бы приземлиться за много миль от любого места, в центре экваториальной Восточной Африки?
– Это моя машина, - сказал Джеффри.
Юнис опустила бинокль.
– Куда?
– Надеюсь, в какое-нибудь интересное место.
DC-3 опустился под линией деревьев, его двигатели сбавили обороты. Они подошли к нему навстречу.
– Они были необычайно многочисленны и долгоживущи, - сказала Юнис, когда они пробирались сквозь сухие заросли.
– Их выпустили шестнадцать тысяч, и это не считая всех копий и подделок. Даже когда они были старыми, вы могли демонтировать авионику, установить новые двигатели и начать все сначала с нулевой усталостной нагрузкой. "Дакоты" все еще летали, когда я была ребенком.
– Тебе нравились самолеты?
– Обожала их.
– Юнис весело топала по траве высотой по бедра, как будто ее там вообще не было.
– Посмотри на это с другой стороны. Ты родился в то время, когда можно было летать по воздуху на машинах. Кто бы не влюбился в эту идею?
DC-3 сел хвостом вниз в конце взлетно-посадочной полосы. Это было поразительно красиво: великолепная гладкая вещь, такая же пышная и целеустремленная, как дельфин.
Но, как ни странно, не было никаких признаков встречающего комитета. Дверь была открыта, а ступеньки опущены, но наверху этих ступенек никто не стоял, приглашая его подняться на борт.