Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
– Я не могу сделать это без них. Я не тот избалованный богатый ребенок, о котором вы, возможно, слышали.
– Я в этом не сомневаюсь. Но уясните одну вещь: что бы вы здесь ни нашли, вашим новым могущественным союзникам, скорее всего, будет не менее интересно узнать об этом, чем вам - и они вполне могут решить в последнюю минуту исключить вас из списка.
– Это не имеет к ним никакого отношения. Или к вам, если уж на то пошло.
– Санди отступила от края, но постаралась не разорвать контакт с другой женщиной.
– Хорошо, вы назвали мне свое имя. Но это ничего не значит. Кто вы, Сойя? Каковы ваши планы?
– Считайте меня своим другом, - сказала Сойя.
– Это все, что вам нужно знать на данный момент.
– Другой рукой, той, которая не лежала на рукаве Санди, она потянулась вверх и дотронулась до кнопки сбоку своего шлема. Визор мгновенно отзеркалился. Сойя оглянулась, позволяя Санди увидеть свое лицо за стеклом, и на мгновение это было все, что она могла сделать, чтобы сохранить равновесие.
Это было ее собственное лицо.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Рано утром следующего дня они отправили Джеффри обратно в Африку. Серповидный аппарат был сверхзвуковым, что было неуместно, когда даже самые быстрые аэролеты не преодолевали звуковой барьер. Джеффри был единственным пассажиром флаера, и большую часть путешествия он простоял у экстравагантно изогнутого переднего окна, положив руку на перила, словно Цезарь, обозревающий свой Рим.
Юнис вернулась, как только они оказались над открытой водой, очутившись в зоне досягаемости расширения и обогнав все остальные летающие объекты на километры вокруг.
– Я беспокоилась о тебе. Надеюсь, пока меня не было, ничего плохого не случилось.
– Я в состоянии сам о себе позаботиться, бабушка.
– Что ж, это событие, раз ты называешь меня "бабушкой".
– Это просто вырвалось само собой.
– Очевидно.
– Она замолчала, Джеффри надеялся, что это было последнее, что она хотела сказать, но после подходящей паузы она продолжила: - Итак, что там произошло? Или ты не собираешься мне говорить?
– Мы говорили о Линь Вэй, подруге, которую ты одурачила.
– Я даже не знаю ни о какой... О, подожди - ты уже упоминал о ней, не так ли?
– Юнис, а чем ты на самом деле занималась на Меркурии?
– Что делала бы каждая: собрала несколько сувениров, впитала местный колорит.
Он отказался от этой линии расследования, гадая, как далеко это его заведет.
– Линь Вэй приходила к тебе незадолго до твоей смерти.
– Откуда тебе знать?
– Потому что я думаю, что, возможно, встречал ее. Она вовсе не "утонула". А если и утонула, то это было всего лишь метафорическое утопление. Становясь единым целым с морем. Меняя имя и форму. Она теперь кит, ты знала? Называет себя Аретузой.
– Попытайся найти хоть какой-то смысл.
– Окулар кое-что нашел. Ты помнишь Окулар, не так ли? Или, возможно, это еще одна часть твоего прошлого, которую ты удобно похоронила.
– Он безразлично пожал плечами.
– Какое это имеет значение? Я все равно тебе скажу. Линь нашла доказательства существования инопланетного разума, структуру Мандалы, и она подумала, что тебе следует знать об этом. Очевидно, она все еще чувствовала, что обязана тебе этим, несмотря на то, что ты с ней сделала.
Юнис стояла рядом с ним у окна, а африканское побережье стремительно приближалось к ним. Грязновато-белая стена прибрежного заграждения была похожа на отвесный меловой утес, поднимающийся из моря. Рыбацкие лодки и прогулочные катера с грохотом проносились внизу. Они летели на высоте, едва превышающей высоту паруса, но даже на сверхзвуковой скорости самолет Панов был практически бесшумным.
– Мое участие в Окуларе было не более чем второстепенным, - сказало воплощение Юнис.
– Может быть, именно об этом говорится в публичных записях. Но Линь, должно быть, знала, что за этим кроется нечто большее. Причина, по которой она решила выполнить свою часть сделки, сообщив тебе эту новость. А потом, немного погодя, ты идешь и умираешь.
– И такая последовательность событий тебя беспокоит?
– Мне начинает казаться, что это слишком большое совпадение. Линь, должно быть, чувствовала то же самое, иначе она бы мне не сказала. Ты же понимаешь, что она пришла на твои похороны. Та маленькая девочка в красном платье, которую никто из нас не знал? Это был чинг-представитель Линь Вэй, проявившейся в детстве. Такой, какой она была бы, когда вы двое были подругами.
– Через мгновение он добавил: - Я поднимаюсь в Зимний дворец. Если есть что-то, что мне нужно знать об этом, сейчас самое время рассказать мне.
– А что я могу знать?
– Ты жила там, Юнис. Ты создала это.
– Жаль, что я не могу помочь тебе, Джеффри. Я бы сделала это, если бы могла.
– Она повернулась к нему лицом.
– Я скажу одно: будь там очень осторожен.
Он понял, что что-то было не совсем так, как только флаер Панов перешел на дозвуковую скорость и начал кружить над исследовательской станцией, выбирая место для посадки. "Сессна" стояла там, где он ее оставил, пригвожденная, как распятие, к коричневатой земле. Припаркованные чуть поодаль от него - не слишком далеко от трех стоящих на сваях домиков станции - стояли два чистых, сверкающих аэролета. Один был янтарным, другой - ярким, слишком ярко-желтым. Он мог видеть фигуры на земле, входившие и выходившие из хижин. Люди, роботы и големы. Что-то на земле, похожее на завернутую в фольгу мумию, над которой склонился робот или голем.
– Высади меня, - рявкнул он.
– Куда угодно.
Флаер с вертикальным взлетом и посадкой опустился на ближайший участок открытой местности. Джеффри выпрыгнул из люка в брюхе еще до завершения посадочного маневра, бросив перед собой свою сумку. Он шлепнулся на утрамбованную землю, с трудом поднялся на ноги, схватил сумку и бегом преодолел оставшееся расстояние до хижин. Над ним промелькнула тень, когда флаер Панов вернулся в небо. Джеффри едва обратил на это внимание.
– Джеффри, - сказал Гектор, заметив его приближение.
– Мы пытались дозвониться до тебя... пытались связаться по чингу. До тебя было не достать. Где, черт возьми, ты был?