Вспышка. Книга первая
Шрифт:
Луис Зиолко медленно поднял мокрое от слез и дождя лицо и, откинув назад голову, неожиданно разразился громким хохотом, не обращая внимания ни на хлеставший его по лицу дождь, ни на девушку, решившую, что этому психу место в сумасшедшем доме.
Какой фарс!
После минутного размышления он пришел к выводу, что – черт возьми! – его дела совсем не так плохи! По крайней мере, ему удалось все же купить этот огромный дом, его положению лучшего режиссера в городе можно было позавидовать, и, следовательно, он пользовался огромным влиянием и властью, что стоило бы огромных усилий любому, не говоря о Луисе Зиолко
– Мой сын – деляга, – любила пренебрежительно повторять мать Луиса Зельда всем подряд. – Он слишком хитер, чтобы это было хорошо для него. Он плохо кончит. Я знаю. Ничего хорошего из него не выйдет.
Но до сих пор, включая настоящий момент, его качества служили ему хорошую службу. Иначе, подписывая документы о покупке дома, он никогда бы не застраховал его на немыслимо огромную сумму. Страховка намного превышала стоимость самого сооружения.
Черт возьми, он еще и подзаработает на всем этом!
С каждой минутой дела казались все лучше и лучше. Кто бы мог поверить? Если бы ему были нужны деньги и он попытался бы продать эти хоромы, ему пришлось бы ждать долгие годы, пока нашелся бы идиот, который клюнул бы на такое предложение. И вот теперь он выиграл. Страховая компания может кусать локти и рвать на себе волосы, но выбора у нее не будет: придется выплатить ему страховку.
И в том, что касается кинобизнеса, его положение никогда еще не было таким прочным. Благодаря экономической депрессии народ валом повалил в кинотеатры, стремясь отвлечься от своих проблем. Его босс Оскар Тенни Скольник, которого все называли О.Т., легендарный вундеркинд «Интернэшнл артисте» – такой же, каким был Ирвинг Тальберг для «МГМ», – собирался задействовать его в течение следующих восемнадцати месяцев для съемки еще трех фильмов для «ИА». А это еще девяносто тысяч долларов.
В самом деле, Калифорнию не зря называли золотым штатом!
– Что мы будем делать? – жалобно заскулила девушка, внезапно возвращая Луиса Зиолко к суровой действительности, в насквозь промокшую грозную реальность холодного лос-анджелесского склона.
– Выбираться из этой проклятой дыры, пока вся гора не рухнула и не погребла нас к чертовой матери, – рявкнул Луис. – Вот что мы будем делать. – Он распахнул дверцу своего темно-синего «крайслера» и залез внутрь, благодаря Бога за то, что ключ оказался на месте. Его голые ягодицы прилипли к ледяному кожаному сиденью, но он почти не заметил этого неудобства. Перегнувшись через сиденье, открыл девушке противоположную дверцу. Она глупо стояла на месте, не зная, что делать.
– Давай, залезай! – отрывисто приказал Зиолко. Девушка неуверенно поглядела по сторонам, как бы в поисках какого-нибудь другого выхода, затем неуклюже уселась на соседнее сиденье.
– У меня нет никакой одежды, – угрюмо пожаловалась она, не сводя глаз с залитого дождем ветрового стекла.
– Ты ее получишь. – Зиолко повернул ключ и нажал на педаль газа. Мотор поколебался, зафыркал и внезапно заглох. Чертыхнувшись, Зиолко вновь осторожно, чтобы не посадить аккумулятор, повернул ключ в замке зажигания. Чихнув еще несколько раз, мотор в конце концов все же заработал.
– Потому что в Нью-Йорке идет снег, – угрюмо процедила сквозь зубы девушка.
Не обращая на нее никакого внимания, Зиолко включил «дворники». Они медленно заскрипели по стеклу, едва справляясь с потоками воды, которые небо, казалось, целыми ведрами опрокидывало на него. В конце концов им удалось расчистить мутный дугообразный участок лобового стекла. Зиолко дернул рычаг переключения скоростей, поставил передачу заднего хода и вывернул шею назад, тщетно пытаясь разглядеть конец подъездной дорожки через заливаемое потоками воды стекло. Рванувшийся с места автомобиль внезапно ударился задним бампером о склон.
– О Господи! – закричала девица, осторожно трогая лоб. – Я ударилась головой. Я могла разбиться, скотина!
– Еще не время, – проворчал себе под нос Зиолко. Он знал лишь одно – чем дальше они уберутся от этого проклятого склона и чем скорее он избавится от этой девки, тем лучше. Потом у него будет время все обдумать и устроить. Меньше всего ему сейчас была нужна такая мегера.
Мотор, однако, работал ровно, и Зиолко развернул машину и, не видя ничего перед собой, почти по памяти направил ее на дорогу. Не тормозя на перекрестке, он повернул руль в сторону шоссе. Опасность столкновения с другой машиной была невелика – по этому шоссе вообще мало ездили, тем более в такую погоду.
Зиолко украдкой посмотрел в сторону девицы. Она сидела съежившись и, стуча зубами, тряслась от холода, а ее безупречная мраморная кожа была покрыта мурашками. По крайней мере, она не ворчала из-за того, как опасно он вел машину на поворотах.
После долгого молчания девица посмотрела на Зиолко.
– У тебя есть для меня наличные? – тихо спросила она. – Мне нужно купить одежду вместо той, что осталась там. Кроме того, ты еще не расплатился со мной.
Зиолко от души расхохотался и сразу почувствовал себя намного лучше.
– Что тебя так развеселило? – воинственно осведомилась девушка, незаметно сползая ниже по сиденью.
Зиолко выразительно стукнул кулаком по клаксону.
– Я тебе скажу, что меня развеселило. Деньги! Я тебя отвезу туда, откуда мы едем, и ты сможешь порыться там внизу, куда упал дом. Мои чертовы деньги там!
Девица тихонько ругнулась.
– Посмотри на заднем сиденье. Там есть несколько пледов. Дай один мне, а другой возьми себе. Нельзя же ездить в чем мать родила. Не хватало нам еще оказаться в тюрьме. – Подъехав к обочине, Зиолко со скрежетом затормозил, и они смогли завернуться в грубые шерстяные пледы. – Где тебя высадить?
– Я же тебе говорила. Моя квартира ниже по набережной.
Зиолко протянул мимо нее руку и, подцепив пальцем ореховую дверцу отделения для перчаток, выудил оттуда пятидолларовую купюру, которую держал там на всякий случай.
– Вот возьми. Я тебя высажу, а остальное пришлю сегодня попозже.
Девушка жадно схватила деньги, и ее молчание стало менее хмурым. Зиолко попытался угадать ее возраст. Она говорила, что ей двадцать один год, и на вид ей можно было столько и дать, но при ближайшем рассмотрении семнадцать казались более вероятными. Ну что же, чем моложе, тем лучше.