Встреча или летунец мне в...

Петрова Лин

***

Очнулась от шума драки. Но даже не встревожилась, потому что мне было все равно. Видимо очень много выплеснулось накануне, что сейчас я равнодушно встала и вышла из своего укрытия.

Ррух, в измочаленной одежде, с новыми и старыми ранами на теле, отбивался от стражников. От тех, с кем еще недавно сидел за одним столом, с кем ходил на задания. Лишь добела сжатые кулаки и дрожь от напряжения в мышцах, выдавала его усталость. Я повернула голову, там металась Нуваш, цепляясь за руки стражников, пытаясь докричаться до них.

— Прекратите.

Да прекратите же!

И отлетела, отброшенная рукой одного из них. Кое-как встала, и снова кинулась уговаривать.

А когда увидела меня, закричала:

— Спрячься. Убегай.

Так это они меня так отважно пытаются спасти? Я уж было подумала, что хозяйка Рруха бесстрашно спасает. От осознания того, что это они меня так защищают, стало и горько и спокойно одновременно.

— Видишь, это они нас защищают- прошептала я, приложив ладонь к груди.

— Отойдите в сторону.

— Шила, ненормальная девчонка, убегай кому говорю- Нуваш прикрывала меня от стражников, которые уже увидели свою настоящую цель.

— Ррух, Нуваш, просто отойдите.

Да разве меня бы поняли в этой заварушке? Тогда я просто выбрала цель, где не зацепит ни того, ни другого, хорошенько представила, и махнула рукой. Стражники улетели, сметая все на своем пути. Нуваш и Ррух с изумлением отступили, и пока стражники еще делали попытки добраться до одного из нас, я закрыла глаза, свела ладони вместе. А потом просто направила ладони на них, сметая оставшихся. Я не знаю, как я это делала, знания были внутри меня.

Я усмехнулась, то-то мамашка «обрадуется», то, что она выковыривала из меня, оказывается, прочно поселилось внутри. То, от чего нельзя избавиться- от крови ливейлов.

— Давайте разведем огонь и придем в себя. Только не нужно бессмысленных вопросов. Я все расскажу сама.

Нуваш, охая, села прямо на землю. Та ли это Нуваш, которую я раньше знала? Теперь это была истрепанная, со следами грязи на одежде, растерянная, но полная одержимости снова кинуться на защиту.

Мы долгое время сидели молча, прежде чем приступила к рассказу. Я собрала свои длинные седые волосы в пучок и начала разговор:

— Я уже родилась с седыми волосами. Уже там, в утробе, я пропиталась ненавистью своей матери. От меня множество раз пытались избавиться, и я покорно принимала травы через кровь и пуповину, но почему-то продолжала жить, осознавая, что меня люто ненавидят. Уже тогда я научилась сжиматься в клубочек, чтобы меня не заметили, чтобы спрятаться, не давая лишнего повода ненавидеть меня. Вы говорили, что я не похожа на других, что слишком маленькая. Потому я и маленькая, что перестала расти, чтобы стать незаметной для окружающих.

Я замолчала, чтобы собраться с мыслями.

— Не смотря на то, что все же появилась на свет, меня скрывали очень тщательно. Я была позором, изгоем, живущей плотью, которая никогда не должна была увидеть этот свет. Почему же меня не убили сразу после моего появления? Это было бы лучшим решением для всех. В этом мире это бы было еще большим грехом, поэтому от меня избавились по- другому — я усмехнулась.

— Хотя был еще один шанс — это не давать мне еды, чтобы я сдохла. Но произошел один случай, который и определил мою судьбу. В одну из темных ночей ко мне протянулась рука, которая насыпала в мой открытый рот пыльцу. Дело в том, что все ливейлы получают её в первые часы своей жизни, как обряд принятия в лоно природы. Сейчас я точно могу сказать, чья это была рука. Той ливейлы, что накануне «ушла» на празднике, мать матери моей матери. Почему она это сделала, ведь была против моего появления на этот свет?

Я вздохнула, и продолжила в полной тишине:

— Поэтому меня не смогли уничтожить в этом мире, ведь это претит законам природы. В одну из своих бесконечных, чередующихся, одиноких ночей она, мать, пришла ко мне, взяла за руку и повела. Не представляете, как стучало мое сердце, как я смотрела в ее лицо, как ловила каждое движение, каждый вздох. Я смотрела по сторонам и видела этот мир, который видела впервые. Мне казалось, что все плохое позади, что теперь она будет рядом всегда.

Я снова замолчала, собираясь с мыслями.

— Я шла покорно, еще не зная о том, что моя судьба уже решена. Она просто стёрла меня из своего мира, в котором не было места для маленькой девочки, таким чудовищным образом исправив свою ошибку. Она просто переправила меня в другой мир. Одну. В чужой, незнакомый мир. И вот уже там, она попыталась уничтожить меня. Все что я унесла с собой, это зажатый в детской ладони маленький кусочек ткани, который нашла в своей темной комнате. Он был единственной игрушкой в моей жизни.

— А теперь позвольте представиться, моё настоящее имя А-лии-ра, что означает — Тот, кто не должен увидеть свет.

— А имя моей ма… той через кого я все- таки увидела этот свет-

Ли-шу-ана. И моим отцом был человек.

Они одновременно вскочили, с ужасом смотря на меня. Нуваш зажала рот двумя руками и трясла головой. Она металась, не в силах произнести ни звука, а потом простонала:

— Как? Как? Почему?

— Что как? Как я родилась? Естественным для людей путем. Подробности я уже не помню, извини.

— Как она могла так с тобой поступить?! Дитё же совсем маленькое….

Она осела на землю, закрыла лицо руками и стала раскачиваться.

Ррух, до этого времени стоявшего молча и пристально смотревшего на меня, вдруг взял дубинку и, что есть силы, ударил ею об землю. А потом так заорал, что я невольно сжалась от страха. Но потом выпрямилась.

— Я все еще прячусь, когда мне страшно- грустно улыбнулась я.

— А как же ты здесь опять оказалась? — хозяйка опустила руки, которые сейчас безвольно лежали на коленях.

— Не по собственной воле. Меня, видимо, какие-то высшие силы сюда перебросили. По доброй воле, после того, что мне пришлось испытать, я сюда бы никогда не вернулась.