Встреча на далеком меридиане
Шрифт:
– Пожалуй, так лучше, - согласилась Валя.
– И все-таки хотела бы я иметь столько идей, чтобы невозможно было работать над ними самой. Раздавать и направо и налево, - восторженно сказала она.
– Обладать таким изобретательным умом!
Ник ничего не ответил, он решил ни за что не возвращаться к тягостному для него разговору. Лучше помолчать. Они шли, пока пустынные пространства не сменились освещенными жилыми домами и неоновыми витринами новой Москвы, которую он мельком видел в день приезда. Перед ними ярко горели уходившие чуть вверх огни Ломоносовского проспекта и темным силуэтом выделялась фигура
– Надо догнать его, - сказала она.
– Непременно. Гриша! Гриша!
Человек обернулся, на свету блеснули стекла очков. Они подошли ближе, он остановился. Это был худощавый юноша лет двадцати двух, с тонким нервным лицом и немножко пугливым от застенчивости взглядом. При виде Вали он робко и ласково улыбнулся. Она была на полголовы выше его и смотрела на него с беспокойной нежностью, которая не была ни кокетливой, ни материнской, ни сестринской, - словом, Ник не видел в ней никаких знакомых оттенков, которые определяют отношение девушки к молодому человеку.
– Это Гриша, - сказала она, окидывая его несколько придирчивым взглядом, словно проверяя, не оторвана ли у него где-нибудь пуговица и не съехал ли на сторону галстук.
– Григорий Андреевич Антонов, мой, так сказать, подопечный, я за него отвечаю...
– Ничего подобного, - возразил юноша и, улыбнувшись Нику, протянул ему руку.
– Рад познакомиться с вами, доктор Реннет. Я...
– Я за него отвечаю, - повторила Валя, будто и не слыша возражений. Гриша хороший мальчик, хороший товарищ и блестящий физик, но физик, я вижу, совсем замерзший. Почему ты в летнем пальто? Тебе же холодно!
– Мне не холодно.
– Нет, холодно. Я же вижу. Гриша один из тех, кто работает с вашим интегратором, доктор Реннет.
– Повернувшись к Нику, она не без гордости улыбнулась.
– По Гришиному предложению он был изменен.
– Пустяковые переделки, - смущенно возразил юноша.
Валя взяла его под руку, и он зашагал с ними к ярко освещенной улице.
– Нет, не пустяковые, - настойчиво сказала она.
– Ты же сам знаешь. Он действительно очень способный физик. Вся наша институтская молодежь гордится им, и мы считаем, что он непременно будет академиком, поэтому мы о нем так заботимся.
– Она продолжала весело болтать с Гришей и о Грише; она ласково подтрунивала над ним, хвалила его, добродушно бранила, и все это с какой-то особенной теплотой, но с какой - Ник не мог определить, пока ему вдруг не пришло в голову слово, которого он никогда в жизни не употреблял: _товарищеской_. Он даже вздрогнул от неожиданности, припомнив это знакомое слово, и удивленно подумал: "Значит, у них действительно есть такие отношения!" Что-то тесно связывало их друг с другом и с прочими это и было то братство людей, о существовании которого Ник знал только понаслышке. Он опять стал чужим и посторонним, так как, сами того не подозревая, они наглухо отгородились от него. У ярко освещенного перекрестка юноша помахал им на прощание рукой и перешел на другую сторону улицы.
– Я провожу вас до автобуса, - сказала Валя.
– А потом побегу дальше.
Но автобус опять ушел прежде, чем они успели дойти до остановки. Валя, откинув голову, рассмеялась.
– Тогда вы проводите меня, - сказала он.
– Мне недалеко. Вы успеете вернуться, пока подойдет следующий автобус. Ручаюсь. Идемте, - продолжала она.
– Такой чудесный вечер, посмотрите, как весело люди торопятся домой...
Она взяла его под руку и пошла, сразу приладившись его шагу, будто они ходили вместе уже много лет.
Ник то и дело поглядывал на нее сбоку, бессознательно любуясь гладкостью ее бледных щек" игрой ресниц, изгибом ее подвижных губ.
– Больше всего люблю этот час, - говорила она.
– Рабочий день окончен. Он прошел удачно. Завтра предстоят новые дела, но сейчас впереди целый вечер: разговоры, шутки, ужин, смех, быть может, немножко хорошей музыки и, быть может, какой-нибудь очень забавный или очень интересный человек. Неожиданно улыбнувшись, она повернулась к нему.
– У вас тоже такое ощущение?
– Мне передается _ваше_ ощущение, - улыбнулся Ник.
– Но если вы мне позавидовали недавно, то сейчас я больше чем завидую вам.
– Почему? Что вы будете делать вечером?
– Право, не знаю, - искренне ответил он.
– Разве вы не ждете ничего приятного?
– Нет, жду, - честно сказал Ник.
– Только не знаю, как это все обернется.
– О, смотрите!
– порывисто воскликнула она по-русски. Ник обернулся и еле успел увидеть машину Гончарова, сворачивавшую за угол вдоль обочины тротуара, на котором стояли они с Валей. На мгновение глаза Ника и Гончарова встретились, но машина прошла не останавливаясь, и Гончаров уже глядел прямо перед собой; лицо его было строго и задумчиво.
– Это Дмитрий Петрович! Почему же он не остановился?
– Вероятно, он нас не видел, - осторожно сказал Ник, зная, что этого не могло быть.
– Нет, видел, - возразила Валя.
– Он смотрел прямо на меня. Он же знает, что вам нужно в центр.
– Но мы с вами удаляемся от центра, - заметил Ник.
– Быть может, он думал, что мы куда-то вместе идем, и не хотел...
– ему пришлось снова перейти на английский - ...навязываться.
Валя повторила английское слово, видимо не понимая, что оно значит.
– Он проявил такт, - сказал Ник, и Валя сдвинула брови: оба снова оказались беспомощными перец разделившей их языковой стеной.
– Словарь, - сказала Валя.
– У меня с собой тот, что вы мне подарили.
Ник полез в карман за словариком, а Валя раскрыла сумочку, чтобы достать свой, но вдруг схватила его за руку.
– Ваш автобус идет! Скорее! Бегите!
– Нет, - ответил Ник.
– Я поеду следующим. Я вас провожу, как мы условились.
Но Валя, очевидно, передумала.
– Это ни к чему, - сказала она.
– Кто знает, когда подойдет следующий?
– Оживление ее погасло, она стала задумчивой и озадаченной. Интересно, в какой мере это объясняется тем, что она увидела Гончарова, подумал Ник, и как она истолковала эту странную холодность Гончарова, которая неприятно озадачила и его самого, хотя он и старался как-то оправдать ее перед Валей. Валя протянула ему руку, и на мгновение глаза ее снова оживились и потеплели.
– До свидания, - сказала она.
– Желаю вам приятно провести вечер!