Встретимся в морге (Испытание злом)
Шрифт:
И вот среди стволов я наконец-то засек отблеск хромированных бортов и услышал звук выхлопов. От озера не отходило ни одной боковой дороги. Единственный путь, по которому мы двигались, был настолько узок, что здесь могла проехать одна-единственная машина. По левую руку склон поднимался под углом в сорок пять — пятьдесят градусов, с другой стороны обрывался ущельем, по которому со снежных полей вниз струился ручеек.
«Ягуар» вылетел из-за поворота и ринулся мне в лоб. Как я и предполагал, Майнер доехал до «слепого конца» и повернул обратно. Я тормознул, вывернул руль вправо и
«Ягуар» обогнул меня слева и стал взбираться по крутому склону. Какое-то мгновение казалось, что этот маневр может сработать. Майнер балансировал в сорока футах над моей головой, словно пилот в открытой кабине самолета. Затем одна его шина буквально взорвалась. «Ягуар» подбросило вверх и перевернуло в воздухе, как черепаху. На какое-то мгновение машина зависла так, что Майнер вывалился из распахнутой дверцы, а затем рухнул на землю. «Ягуар», переворачиваясь, катился по осыпающемуся склону и наконец бухнулся на дорогу прямо перед моей машиной.
Майнера выкинуло из автомобиля. Когда я подбежал к нему, он сидел, кашляя ярко-красной кровью, и прижимал руку к груди. Другая обвисла плетью, и рукав ее отяжелел от крови. На лбу у Майнера зияла огромная рана.
Его глаза остановились на мне.
— Дерьмо. Надо было держать руль двумя руками. Не стоило нарушать правила уличного движения.
— Зачем вы это сделали, Фред?
— Она приказала. — Голос шел изнутри, и в нем прослушивалось какое-то бульканье. — Я знаю, что нарушил правила условного заключения. Но все-таки вы чересчур строги, если за такую провинность стреляете в человека...
— Но в тебя стреляли не за нарушение...
— А за что? Я ведь защищал мальчика. И для этого привез его в пустыню.
— Так кто тебе приказал это сделать?
— Миссис Джонсон. Она босс в этом деле.
Глаза Майнера потемнели, и он стал заваливаться навзничь. Я подхватил его под руки. Тело было тяжелее свинца.
Глава 23
Майнера я отвез обратно в домик. Правил осторожно, ехал медленно; нервам своим я больше не доверял. Пришлось оттаскивать искореженную спортивную машину с дороги: она загораживала проезд. В лыжном подъемнике, который находился в «слепом конце», я наткнулся на телефонную будку и состыковался с автомастерской, находящейся в Палмдэйле, милях в сорока отсюда. Вся эта канитель заняла часа два. Когда я подъехал к домику Джонсонов, утро было в разгаре.
Черный чиновничий «форд» был припаркован под навесом для автомобилей. Я остановился сразу за ним. Выйдя из машины, почувствовал, как солнце изо всех своих весенних сил жахнуло меня по голове. Пейзаж несколько бредово маячил перед глазами, словно разрисованная портьера, за которой скрывалась некая угрюмая правда.
Форест с запотевшим высоким стаканом в левой и револьвером в правой руке стоял в дверном проеме. Пистолет вернулся в наплечную кобуру:
— Взяли?
— Он в багажнике. Завернут в одеяло.
Широкое лицо осталось безучастным.
— Пришлось
— Нет. Сковырнулся с откоса и сломал себе шею. А где миссис Джонсон?
— Отослал ее домой вместе с мальчиком. Она на вас молится...
Коленки у меня подогнулись, и я чуть было не грохнулся на бетонную террасу. Пришлось развернуться и упереться спиной в каменную стену. Мерцающая равнина, словно трепещущая на ветру занавесь, распалась на две половины, и я увидел правду: отражение лица женщины — страшную угрюмую маску.
Увидев мою физиономию, Форест открыл экран-дверь и подтолкнул меня в дом.
— Входите, Кросс. У вас были пренеприятнейшие двадцать четыре часа. Сейчас вам необходимы покой и холодное питье. Перед отъездом миссис Джонсон приготовила отличный ледяной чай.
Мы прошли в комнату с низким потолком, мощными перекрытиями и окнами, закрытыми тяжелыми портьерами. После сияющего утра мне показалось, что здесь темно, словно в пещере. Я сел в поскрипывающее кресло из воловьей кожи. Форест представил меня своему коллеге, имени которого я не расслышал. Я не собирался оспаривать истину, что снаружи жарко, зато в доме — прохладно; даже добавил, что это из-за толщины стен и бесперебойной работы кондишна. Форест убежал в другую комнату и вскоре вынес для меня напиток. После того как я опорожнил стакан, жужжание кондиционера перестало сливаться с жужжанием в моей голове.
Форест дружески потрепал меня по плечу.
— Ну что, получше?
— Намного. Спасибо.
— Если не родился в пустыне — никогда не привыкнешь к жаре.
— Но в доме все же прохладнее, — настаивал его коллега.
Форест обернулся к нему.
— Кстати, Эдди, это мне кое о чем напомнило. Давай-ка свяжись с Пасифик-Пойнтом, и пусть пришлют сюда катафалк. У Кросса в багажнике труп Майнера.
— Опять? Сколько подарков для нас...
— Слушай, завязывай хохмить! Давай дуй, телефон на кухне.
Эдди вышел. Форест уселся напротив меня на покрытую навахским одеялом кушетку.
— Надо думать, Майнер ничего не сказал перед смертью?
— Успел немного. Голова у него была разбита, и, видимо, он плохо соображал. Похоже, Майнер решил, что я гнался за ним из-за того, что он нарушил правила условного осуждения. — Форест начал было смеяться, но осекся, заметив, что меня это не веселит.
— И это все, что он сказал?
— А еще — что защищал мальчика.
— Он и Джейми так говорил. — Голос Фореста сочился издевательским смехом. — Сказал мальчонке, что здесь он будет в безопасности. Кстати, не упоминал ли Майнер, что приезд сюда — это затея миссис Джонсон?
— Упоминал, и у меня сложилось такое впечатление, что говорил он искренне. Когда человек отходит...
— Чепуха. Он не подозревал, что умирает.
— Думаю, что подозревал.
— Даже если так, я не считаю предсмертные признания проявлением особой искренности. Лжец в любых обстоятельствах останется лжецом.
— Я не верю, что он лгал.
— Его слово — против слова миссис Джонсон. Она отрицает, что давала ему подобные указания.
— Это естественно...
Форест уселся на кушетке поудобнее и вперился в меня любопытным глазом.