Встретимся вновь
Шрифт:
— Нисколько. Это очень важно.
Она повернулась на умопомрачительно высоких каблуках и спустилась к машине. Ронин пошел за ней и взял еще несколько альбомов с образцами, все это время стараясь не пялиться на ее бедра, обтянутые элегантными брюками, когда она склонилась над багажником. Он подумал, что она не одевалась модно и дорого, но ей всегда удавалось выглядеть привлекательно. Он перевел взгляд на тяжелые альбомы в своих руках.
— Это все ради одних занавесок? — недоверчиво спросил он.
— О, у них были еще, — с широкой улыбкой сказала она. — Но не было того,
Ронин последовал за ней в дом. В фойе Эли остановилась и принялась изучать надписи на грудах коробок. Она вытащила планшет из сумки и сделала несколько пометок, а затем подняла пару коробок.
— Заглянем наверх? Я хочу знать твое мнение насчет ткани.
— Честное слово, я ничего не смыслю о цвете. Обычно я предоставлял решать все… — Голос изменил ему, и он вновь ощутил боль потери.
Дизайн был коньком Си Си, делом ее жизни, и она стала блестящим специалистом. Отчасти поэтому он частенько поддразнивал ее, почему она ничего не делает для комнаты малыша. В детстве она не была суеверной, и ее внезапные страхи невольно порождали вопрос: может быть, она предчувствовала, что что-то должно случиться? Ронин постарался выкинуть это из головы, не желая гадать. Он никогда так не думал и не будет думать впредь. Интуицию он считал выдумкой, игрой подсознания. Никакие знаки судьбы не могли помочь предотвратить трагедию, не могли спасти Си Си и Р. Джея.
Глядя в вопрошающее лицо Эли, Ронин понял, что она ждет окончания фразы.
— Другим людям, которые в этом разбираются куда лучше, чем я, — неуклюже закончил он.
— Ну, если ты не возражаешь, я могу принять решение. Просто я подумала, раз это твой дом, ты захочешь приложить руку к его преображению.
— Принятие решений я оставляю за тобой. У меня скоро конференц-связь по телефону с клиентом из Вьетнама. Это займет около часа. Пожалуйста, не уезжай, пока я не закончу. Это важный разговор, и я не смогу прерывать его, чтобы открыть дверь очередному курьеру, поэтому, если ты возьмешь на себя труд отпирать ворота и дверь, я буду тебе очень благодарен.
Эли спокойно улыбнулась.
— Конечно. Я пробуду здесь до обеда. Мебель доставят к трем, а я хочу расставить ее как можно скорее.
— Хорошо. Я закончу разговор и внесу отпечатки твоих пальцев в систему безопасности дома.
Они поднялись наверх, и Эли открыла дверь в комнату, которая должна была стать детской. Ронин удивился тому, как много уже было сделано. Он попросил двух человек из числа домашней обслуги перенести отсюда мебель и ковер в комнату над гаражом. В последний раз, когда он сюда заглядывал, деревянный пол был накрыт куском ткани, забрызганным краской, а стены больше походили на мольберт с незаконченным грязно-белым полотном, заляпанным лимонными, голубыми и серыми пятнами. Теперь же он был приятно удивлен глубоким, но теплым оттенком серых стен, которые подчеркивал белоснежный узор.
— Думаю, мне нравится, — сказал Ронин, кладя стопку альбомов с образцами тканей на пол.
— Здорово смотрится, правда? Сначала я думала выкрасить три стены бледно-голубым, а на четвертой нарисовать картину из фермерской жизни, но решила, чтобы полюбоваться видом, надо просто выглянуть
Ронин пытался представить то, о чем она говорила, но получалось не очень. Он чувствовал себя увереннее, когда говорил о спецификациях и несущих конструкциях. Эли же была как рыба в воде, когда речь шла о цвете.
Эли склонилась над альбомами и стала перебирать образцы тканей. От одной из страниц она открепила лоскут белого цвета, но на этом не успокоилась. На его взгляд, эти образцы были того же цвета, что и стены.
— Вот, — сказала она, открывая один из альбомов на странице с образцом, который был на несколько оттенков темнее стен. — Не мог бы ты подержать его у окна? Я хочу увидеть, как он сочетается с комнатой.
Ронин повиновался. Но, к его удивлению, она решительно покачала головой.
— Что? Не тот цвет?
— Совершенно, — пробормотала она, снова углубляясь в образцы. — Так, попробуй этот.
Ему показалось, что это тот же самый цвет, но он не стал ей перечить.
— Да, так лучше, — сказала Эли, слегка наклоняя голову и отступая на шаг. — Я тебе больше скажу: он подходит идеально! Мы повесим такие занавески на окна. И еще установим ставни. С ними у комнаты станет более уютный вид, когда шторы будут задернуты.
— Я знаю, то, что ты говоришь, имеет смысл, — рассмеялся Ронин. — Но для меня это полная тарабарщина.
Ее лицо озарилось широкой улыбкой, и она задорно ему подмигнула:
— Значит, ты правильно поступил, наняв нас, не так ли?
Она выглядела совсем как тогда, на Гавайях, когда они болтали за ужином. Он провел утомительный день с клиентом, и перспектива поужинать в незнакомой компании его совсем не обрадовала. Но когда метрдотель попросил у него разрешения посадить за его столик даму и указал ему на Эли, он узнал в ней незнакомку, с которой столкнулся в переполненном лобби ресторана. Ту, что мгновенно пробудила в нем желание. И немедленно согласился. На ее предложение.
Он снова желал этого. Той легкости, с которой они болтали обо всем. Ощущения, будто он стоит на пороге захватывающего открытия.
— Эли… — начал он, делая неуверенный шаг к ней.
— Да?
Боже, больше всего ему хотелось сжать ее в объятиях и поцеловать. Снова познать тот экстаз, что в их первый вечер.
— Я… — Он чертыхнулся: в кармане зазвонил телефон. На экране высветился номер его офиса. — Извини, мне нужно ответить.
— Конечно. Если я тебе понадоблюсь, я буду здесь или внизу.
Эли взяла из его рук альбом с образцами, и когда она оказалась совсем близко, он почувствовал свежий цветочный аромат ее духов. Такой нежный, что Ронин засомневался, не померещилось ли ему, но его тело моментально отозвалось на этот аромат. В паху возникла пульсирующая боль. Телефон продолжал звонить. Он заставил себя отвести взгляд от манящей женщины и постарался взять под контроль свои желания. В его мире строгих правил такого с ним раньше не случалось. Разумеется, он испытывал желание, он ведь мужчина. Но сейчас страсть была всепоглощающей.