Вся la vie
Шрифт:
Мне хочется найти семью этого Гены или Пети и отдать личные вещи. С другой стороны, эта семья сама отнесла старые журналы в букинистический и подсчитывает, на сколько потянут воспоминания. Может, сами Гена с Петей и отнесли.
В магазинах не только журнальные подшивки – целые семейные библиотеки выставлены. Берешь книгу и видишь чужие карандашные пометки на полях – восклицательные знаки, знаки вопроса, галочки, крестики… Подчеркивания. Невольно прочтешь подчеркнутую фразу. И невольно подумаешь, почему именно ее подчеркнул бывший владелец. У кого-то была привычка загибать уголки, закладывая страницу. Кто-то «разламывал» книгу посередине, по шву. Читаешь, как исторический Живой
* * *
Хотя пристрастие Васиного папы к «Веселым картинкам» не раз доводило самого Васю до слез.
Во-первых, на занятиях для развития мозгов, где требуется составлять рассказы по картинкам, Вася не получил ни одной медали. Там детям медали за правильные ответы выдают. Вася привык рассказывать по «Картинкам» – что-нибудь смешное, а ему дали рассказ про девочку, которая в магазин за хлебом пошла. Про девочку ему неинтересно. Еще на занятии нужно было рассказать про любимого героя. Дети рассказывали про Спайдермена и Супермена. Вася хотел рассказать про Гурвинека. Но не выговаривал «р». Учительница несколько раз переспрашивала, Вася закипал слезами. Нет, он честно пытался объяснить: «Гувинек, мальчик, дуг Самоделкина». Детство молоденькой учительницы пришлось на постсоветское время, так что она не виновата.
Чтобы облегчить Васе процесс социализации, мы пригласили логопеда. Все начиналось спокойно – задания были на единственное-множественное число. Одно окно – много окон, одно кольцо – много колец. Один носок – много… Носок или носков? Я все время сама путаю. Вася говорил «кольцов» и «окнов». Дальше пошли предлоги – под, над, от…
– Вот мы берем ручку из сумки, кладем лист бумаги на стол… – говорила логопед, делая паузы в нужных местах.
Вася отвечал правильно и вдруг выдал:
– Я пишу письмо к отцу, к матери.
Логопед сказала:
– Хорошо, молодец. – И поставила в тетрадку «минус».
В одном из номеров «Картинок» была напечатана былина. Про Илью Муромца. В былине Василиса пишет письмо к отцу, к матери. Логопед сказала, что «ка» не надо. Вася сказал, что надо, и заплакал.
Я гадала, что будет, когда они дойдут до прилагательных. Васин папа очень любит постановки «Радио-няни» и «Денискины рассказы» в исполнении автора. И Вася их очень любит. Поэтому он говорит, как Виктор Драгунский – маленькый. («Садись поудобнее, мой маленькый друг…») Бедненькый…
Логопед послушала и сказала, что фронт работы у нас такой, что не знаешь, за что браться. Она подвела меня к зеркалу и велела повторять за ней упражнения, чтобы я могла потом делать их с сыном. Я не смогла сделать язык «чашечкой» (загнуть края языка наверх) и изобразить «ленивую лягушку» (шлепать языком по нижней губе). Языком до носа тоже не достала. «Щелкунчика» я по определению не могу сделать, потому что у меня прикус неправильный. А еще я вспомнила, как Вася одно время высовывал язык и делал «бл-бл-бл». Мы с мужем кричали, что это некрасиво и чтобы он так не делал. А оказалось, что это такое логопедическое упражнение. Называется «болтушка».
В нашем районе есть два продуктовых магазина. Первый у местных жителей называется «Красный», он близко, можно купить хлеба и молока. Второй – «Синий», супермаркет, пять минут на машине. В «Синий» мы ездим по субботам всей семьей.
Для нашего Василия это отдельный аттракцион. Там есть наземная и подземная парковки. Вася требует спуститься в гараж – ему нравится, как поднимается шлагбаум, и там можно поорать во все горло – слышно эхо. Спускаемся, орем.
Еще там есть лифт, и нам главное – успеть первыми нажать на кнопку, потому что если нажмет какая-нибудь тетенька, Вася ехать отказывается – ждет следующего. Это такая проверка на материнство –
В этом современном лифте кнопки как будто специально для детей сделали. Есть зелененькая, красненькая, на уровне глаз ребенка. Естественно, ему нужно нажать сразу две. На уровне инстинкта.
Я помню ощущение, когда впервые дотянулась до кнопки восьмого этажа. Это же счастье было. Мне кажется, я понимала, почему мальчишки в нашем старом лифте выжигали кнопки и даже писали всякие слова на потолке. Они были маленькие и не могли дотянуться, а потом выросли и смогли не просто встать на носочки и быстро, с третьей попытки ткнуть пальчиком – на носочках ведь долго не устоишь. Мальчишки могли стоять и долго держать зажигалку около кнопки. Смотреть, как медленно плавится пластмасса. Они даже до потолка доставали. Правда, для этого все же приходилось вставать на цыпочки. Но это уже не важно.
Васе приходится тянуться выше, до кнопки «тринадцать». Не может. Поэтому жмет на те, до которых может. Мы поднимаемся со всеми остановками.
Кошмар любой матери – когда к лифту подходит еще одна мать с ребенком «кнопочного» возраста. Мамы напрягаются, готовясь к скандалу. Дети разглядывают друг друга, оценивая шансы на победу. Пока мамы светски предлагают детишкам жать по очереди: «Сначала ты, а потом мальчик» или «Пусть девочка нажмет первая, девочкам ведь нужно уступать, а в лифте – ты», – дети кидаются к кнопке «кто первый». Тот, кто первый, доволен. Смотрит победно. Проигравший начинает хлюпать носом и долбить в исступлении по уже светящейся кнопке.
У нас с Васей целая трагедия из-за лифта была. Мы ехали с девочкой и даже уступили ей, как воспитанные мальчики, право вызова лифта. Девочка, к моему ужасу, жила на пятом этаже и уже могла достать до своей кнопки. Но Вася тоже мог достать только до пятого – это была его кнопка. Получалось, что девочка могла нажать по-взрослому два раза, а Вася ни одного. Потому что если я его приподнимала, чтобы он мог дотянуться до своего тринадцатого этажа, это не считалось.
Еще в этом супермаркете много развлечений. Например, автоматические двери. Это уже кошмар охранников. Я точно знаю, что все дети хотят узнать, сколько раз нужно пробежать туда-сюда, чтобы двери заклинило. Или их сам факт завораживает: идешь – и вдруг перед тобой двери раздвигаются. Как в сказке. И говорить волшебных слов не надо. Вася тоже пытается разгадать загадку. Наш мальчик – и он не один такой – заходит и выходит в двери боком, спиной, медленно, бегом. А они все равно открываются. Васин папа, который всего автоматического боится приблизительно так же, как беременных женщин, где-то на пятый Васин проход срывается и кричит «нельзя» и «хватит». Он просто боится, что двери заклинит именно на Васе. В принципе правильно боится.
Следующий этап – тележка. Не во всех супермаркетах есть продуктовые тележки в форме машинки или просто с приделанным рулем. Никакой головной боли. Но в тележках ведь есть такая специальная полочка – я честно не знаю, для чего она. То ли для сумки, то ли для быстро бьющихся продуктов.
Вася требует, чтобы его посадили в тележку. Когда он был маленький, еще ничего. Но когда он уже большой и в зимнем комбинезоне, то сложно – ноги между железными прутьями не пролезают. Мой муж с усилием впихивает ребенка в полочку и катит тележку к книжно-газетному отделу. Вася с высоты высматривает что-нибудь интересное и требует его из тележки вытащить. В этот момент обнаруживается, что ребенок в одном сапоге. Второй потеряли, когда запихивались. Я бегу искать, по дороге набирая в руки соки-воды, чтобы не терять время.