Вся наша жизнь
Шрифт:
— Вот что, — Пресветлый выбирался из-за подковы стола и внимательно посмотрел на карту, висевшую на стене. — Мне кажется, я нашел выход из создавшейся ситуации.
Армахог вежливо молчал и ждал продолжения.
— Итак… — Талигхилл заложил руки за спину и приблизился к вороху карт, которые принес сюда старэгх. Взглянул на них мельком и продолжил: — Итак, проблема в недостатке времени — или сил. Нам нужно и то, и другое. И, признаться, я думаю, мы можем получить и то, и другое. Выход есть.
— Пресветлый, я молюсь, чтобы вы оказались правы, — совершенно искренне сказал Армахог.
Талигхилл
— Полноте, Армахог. Зная мое отношение к Богам, говорить о том, что вы молитесь, чтобы я оказался прав?.. Это не смешно.
Старэгх развел руками:
— Вы правы, мой правитель. Это не смешно. И думаю, Боги поступят по своему усмотрению. Если пожелают, помогу нам, не глядя на то, что вы в них не верите. А нет — значит нет.
— Подобный фатализм мне не нравится, — нахмурился Пресветлый. — От него веет пораженческими настроениями. Надеюсь, вы не станете распространяться о своем мнении по поводу Божественной помощи .
Не дожидаясь, пока старэгх ответит, Талигхилл перешел наконец к изложению своего плана.
— Так вот, о том, что пришло мне в голову, пока я выслушивал Харлина и прочих. Нам, как я уже говорил, нужно время и силы. Бесспорно, время мы можем выиграть только одним способом: задержав противника в ущелье Крина.
— Простите, что перебиваю вас, Пресветлый, но только что я понял — существует еще один способ.
Талигхилл вопросительно изогнул правую бровь:
— Да? Какой же?
— Переговоры, — объяснил Армахог. — Мы можем выслать к военачальникам хуминдарской армии парламентеров, которым будет приказано как можно дольше вести переговоры с врагом.
— Но согласитесь, что времени, которое мы выиграем таким образом, нам все равно не хватит на мобилизацию армии.
— Согласен, — кивнул старэгх. — Но это все же лучше, чем ничего.
Талигхилл медленно покачал головой:
— Нет. Конечно, отказываться от этого варианта мы не будем. Но… Вернемся к тому, о чем я так упорно пытаюсь рассказать. Не вызывает сомнений, что нам придется встретить хуминов в Крина — как бы не задержало их посольство. Также не вызывает сомнений, что те силы, которые мы можем сейчас послать в башни, способны дать нам фору во времени — но после они будут нужны нам здесь. Вывод напрашивается сам собой: когда хумины обнаружат горные тропы и станут обходить ущелье с флангов, мы отведем большее количество воинов из башен, а оставим там только минимальный состав, способный ввести врага в заблуждение относительно реальной численности гарнизонов в ущелье. Таким образом мы выиграем время и сохраним большую часть наших сил.
— Насколько я понял, — мрачно произнес Армахог, — часть воинов должна будет полечь в тех башнях. Но никто не захочет добровольно умирать ради каких бы то ни было идеалов. Если вы думаете иначе, то прошу вас, избавьтесь от подобных заблуждений, пока не поздно!
— Странно слышать от вас такие слова, старэгх. Мне кажется, вы преувеличиваете.
— Разумеется, я преувеличиваю, — спокойно сказал Армахог. — Кое-кто, конечно, согласится умереть во имя того, чтобы остальные смогли выиграть эту войну. Просто здесь примешивается одна маленькая деталь, которая все портит. Те, кого вы изберете в качестве откупных жертв, в душе будут
— Вы правы, — удрученно признал Талигхилл. — Если честно, я даже ожидал от вас подобных слов. Но очень уж не хотел говорить о другой возможности.
— Считаете, таковая существует?
— Да, — Пресветлый потер переносицу и на мгновение закрыл глаза. Он жутко устал — и от этих церемоний, и от этого разговора. От разговора — в особенности.
— Такая возможность существует, — молвил он наконец. — Ничего не говорить тем, кого мы выберем для того, чтобы прикрыть отход основной части войск.
— Жестоко.
— Но эта жестокость вызвана исключительно необходимостью, — правитель сцепил пальцы в замок и уперся в него подбородком. — Мне тоже не нравится эта идея, но другого выхода я не вижу.
Армахог кашлянул:
— Я, признаться, тоже. Но…
— Давайте отложим споры на потом, — попросил Пресветлый. — Скоро вечер, все снова соберутся, я разберусь с ними, а потом выслушаю ваши возражения. Остальным говорить пока ничего не будем.
Он вздохнул и снова потер переносицу.
— Ступайте, Армахог. Ступайте.
Старэгх поклонился Пресветлому и вышел. Двери за ним тяжело лязгнули, и в зале наконец появилась тишина. Она неслышно подошла к Талигхиллу, присела рядом, приобняла за плечи и поцеловала в лоб — так целовала мать, когда он, наигравшись за день, начинал дремать за ужином.
Правитель хотел было подняться и идти в свои покои, чтобы как следует выспаться перед вечерним совещанием, но…
Сам не заметил, как заснул.
/смещение — огненная кисточка, которая оставляет на глазах оранжево-золотистую полоску/
Тэсса вышла из ворот дворца и остановилась на минуту, оглядываясь по сторонам.
Вечерело. Солнце еще не упало за линию горизонта натертым до блеска медяком, но из-за высоких домов, выросших по обе стороны улицы, свет его почти не попадал сюда. Было не слишком людно: задержавшиеся лоточники торопливо шагали по домам да на дальнем перекрестке гнусавил слепой нищий. И еще — в сточной канаве рылась одинокая курица. Непонятно — как она оказалась в таком месте одна и почему до сих пор никто не торопится познакомить ее со своей кастрюлей?
Тэсса поправила ножны и зашагала к Благословению Ув-Дайгрэйса . Это был одновременно постоялый двор и харчевня. Клиентами Благословения , как правило, оказывались воители, чему в немалой степени способствовало название харчевни. Сейчас она по самую крышу была заполнена Вольными Клинками, приехавшими в столицу, чтобы наняться на службу к правителю.
Воительница подошла к Благословению дворами, остановилась у невысокого каменного забора и постучала в калитку. Через некоторое время калитку отворил худой подросток; он уважительно кивнул Тэссе и пропустил ее внутрь. Выглянул на улицу, осмотрелся по сторонам и только тогда заперся изнутри.