Вторая мировая: ошибки, промахи, потери
Шрифт:
«Если они откроют фронт, немцы прорвутся к Дюнкерку с севера и нам будет конец. Если бельгийцам нужна помощь, ее им можем предоставить только мы… окруженный гарнизон сначала должен убедиться в прочности стен и лишь потом думать о вылазках».
Две дивизии, двигавшиеся всю ночь, заняли позицию вдоль канала Ипр-Комин, обращенную лицом на восток. В отчете о боевом пути полка Королевских шотландских фузилеров зафиксированы решающие последствия распоряжения Горта:
«Мы успели как раз вовремя. Германские войска предприняли наступление на рассвете 26 мая. Ожесточенные бои шли весь день — они были настолько кровопролитными, что три батальона Первой дивизии, бывшие в резерве, пришлось отправить на передовую… 27 мая бельгийцы открыли фронт. Они ни с кем не обсуждали предстоящую капитуляцию
На самом деле бельгийская армия приняла на себя всю тяжесть германского наступления на севере. В течение недели король Леопольд предупреждал союзников, что возможности его армии на пределе. В действительности это англичане предали своих союзников. Бельгийцы не были поставлены в известность о предстоящем отходе БЭС. Узнав о капитуляции бельгийской армии, французский премьер-министр Поль Рейно немедленно выступил с радиообращением, в котором разразился гневными ядовитыми тирадами в адрес короля Леопольда и назвал его предателем. Черчиллю было известно о том, что эти скандальные обвинения совершенно беспочвенны, так как у него был специальный поверенный при штабе короля, но в то время он не хотел портить отношения с Рейно, выступая с опровержением, и бельгийский король был повсеместно провозглашен предателем.
Для англичан события развивались чересчур стремительно. Один английский офицер-артиллерист, получив новую карту, сказал:
«Я взял новый лист, не обращая на него особого внимания. Мы уже оказались в углу предыдущего листа, и я ждал, что нам вот-вот выдадут новый. Случайно взглянув на карту, я вдруг обнаружил, что большую часть нового листа занимает море. Присмотревшись внимательнее, я увидел, что у нас осталась лишь узкая полоска берега. И главным названием на этой полоске был Дюнкерк. Впервые мы почувствовали в этом слове какой-то особый смысл».
БЭС отходили по всему фронту. Горт был уверен, что французы предупреждены о прекращении операций английских войск на континенте, однако во время встречи Поля Рейно с Черчиллем в Лондоне, состоявшейся в субботу 26 мая, английский премьер умолчал о предстоящей эвакуации. Для английских солдат, остававшихся во Франции, намечавшаяся эвакуация была более чем очевидна. Рассказывает тот же артиллерийский офицер:
«Казалось, что на этот крошечный пятачок земли устремились все БЭС. Все дороги были забиты техникой и войсками; длинные колонны терялись за горизонтом на востоке, и все линии сходились к одной точке — Дюнкерку. Санитарные машины, грузовики, тягачи, артиллерийские орудия — вся техника, кроме танков, — все это тащилось стройными колоннами по плоской унылой равнине, освещенной клонящимся к закату солнцем, создавая впечатляющее зрелище отступления современной армии. Выкрашенная в сероватый камуфляж, издалека боевая техника казалась медленно текущими потоками грязной лавы, выброшенной извержением какого-то далекого вулкана.
Именно здесь мне впервые довелось увидеть солдат, занятых печальной работой уничтожения собственного боевого снаряжения. Новые радиостанции, стоившие не меньше двадцати фунтов каждая, стояли рядами по двадцать штук, и солдат с топором шел вдоль них и разбивал их вдребезги. Так же безжалостно поступали и с машинами. Радиаторы и блоки цилиндров крушились кувалдами, покрышки разрезались и вспарывались. Затем машины, стоявшие вдоль берегов каналов, сталкивались в воду. Некоторые каналы были полностью перегорожены затопленной в них техникой».
Для того чтобы уменьшить скопление людей, англичане выставили посты военной полиции, запрещавшие автомобилям и другим транспортным средствам выезжать на берег. Это приводило к яростным стычкам с французскими солдатами, не желавшими оставлять машины с боеприпасами и другую боевую технику. Для англичан Дюнкерк был конечной точкой пути, для французов же одним из многих населенных пунктов, который необходимо защищать, используя все имеющиеся силы.
Возможно, решительное наступление на линию обороны по периметру Дюнкерка лишило бы БЭС последней надежды на эвакуацию морем, но оно так и не последовало. Германские танковые дивизии были остановлены для передышки. Впоследствии по поводу этого «приказа остановиться» возникло много споров, однако в тот момент он казался совершенно естественным. Ограниченным бронированным силам германской армии еще предстояло завоевать Париж и большую часть Франции. Никто, и меньше всего немцы, не мог предположить, что основная
Возможно, первым признаком решимости англичан продолжать войну, с которым столкнулись немцы, стало упорство летчиков-истребителей Королевских ВВС, прикрывавших с воздуха эвакуацию из Дюнкерка. Ради проигранного дела никто не станет рисковать своей жизнью. Немецкие летчики увидели в небе над Дюнкерком веру в Черчилля. «Противник имеет превосходство в воздухе. В этой кампании для нас это что-то новое», — гласит запись в боевом журнале германской 4-й армии от 25 мая.
Истребители Королевских ВВС действовали на предельной дальности вылета своих самолетов, и порой воздушное пространство всецело принадлежало немцам. Английские летчики в основном стремились перехватить немецкие бомбардировщики до того, как те подлетят к Дюнкерку. Солдаты союзников, ведшие отчаянные бои в предместьях города, задерживая рвущиеся к порту германские части, и пехотинцы, терпеливо ждущие на причале своей очереди погрузиться на судно, редко видели самолеты Королевских ВВС. Не видели их и те, кто зарывался в окопы вдоль побережья, кто взбегал на суда по загнанным с берега на мелководье грузовикам, образовавшим импровизированные причалы. Этим людям врезались в память вражеские бомбардировщики, накатывающиеся непрерывными волнами, и немецкие истребители, с ревом несущиеся на бреющем полете и поливающие пулеметным огнем все вокруг. Спасенные из Дюнкерка не испытывали особой любви к английским летчикам, сражавшимся в небе не на жизнь, а на смерть. Наоборот, летом 1940 года в Англии многие одетые в голубую форму подвергались нападкам со стороны тех, кто слишком хорошо помнил самолеты с черными крестами на крыльях.
На одного начальника летной школы Королевских ВВС в Северном Уэльсе произвела такое сильное впечатление растущая враждебность к летчикам, что он связался с командованием ближайшей армейской части и пожаловался на то, что участники БЭС освистывают в кинотеатрах документальные фильмы, показывающие действия авиации. Он также отправил донесение под грифом «Секретно» в штаб своей группы войск. Черчиллю также была известна эта проблема. В своем обращении к парламенту он сделал особое ударение на том вкладе, который внесли в дело успешной эвакуации Королевские ВВС — «хотя зачастую они действовали над облаками и вне пределов видимости».
Армейское командование обратилось к яхтсменам и рыбакам всех возрастов в портах Южной Англии с просьбой помочь эвакуировать английскую армию из Франции. Кое-кто отказался, но многие гражданские моряки переплыли Ла-Манш, чтобы помочь спасению БЭС. Небольшие лодки не могли взять на борт много людей, но они сыграли очень важную роль, постоянно переправляя солдат с берега на крупные суда. «Сисолтер», небольшая рыбацкая шхуна, занимавшаяся придонным ловом устриц рядом с местечком Бернхэм-он-Кроч, также откликнулась на призыв о помощи.
Капитан вспоминает:
«Солдаты плыли от берега, держась за куски дерева, обломки и все, что может держаться на плаву. Приблизившись к ним на достаточное расстояние, мы стали принимать их на борт. Появилась весельная шлюпка, до отказа набитая солдатами. Вместе с этой шлюпкой мы ходили взад-вперед, набирая каждый раз все больше людей и доставляя их к крупным кораблям, дожидавшимся нас в глубоководном фарватере».
На берегах возле Дюнкерка встречалось все хорошее и все плохое, что есть в людях. Чувство справедливости заставляло солдат дожидаться своей очереди, даже когда казалось, что она не наступит никогда. Но это было время не только беззаветного героизма, но и трусости и лжи. Союзников бросали, друзей предавали. Офицерам, пытавшимся организовать беспорядочные толпы измученных солдат, порой приходилось доставать оружие. Насилие и грабежи были достаточно широко распространены. Некоторые умерли совсем не геройской смертью. И все же Дюнкеркскую операцию удалось осуществить благодаря тому, что возобладали героизм, дисциплина, самопожертвование и здравый смысл. Она стала одной из тех героических неудач, дорогих англичанам, которые чтут их больше, чем победы.