Вторая мировая война. Ад на земле

Хейстингс Макс

Норвежская кампания усилила взаимное недоверие, враждебность между британским и французским правительствами, и даже после падения Чемберлена преодолеть этот настрой не удалось. 27 апреля Рейно жаловался коллеге на бездействие британских министров, «стариков, разучившихся рисковать». Даладье 4 мая обратился к французскому кабинету министров со словами: «Надо спросить англичан, что они собираются делать: они настаивали на этой войне, и они же выходят из дела, как только требуется принять меры, которые могут непосредственно затронуть их самих». В довершение позора британским командирам на местах запретили предупреждать норвежцев об эвакуации. Генерал Бернард Пэджет проигнорировал этот приказ и спровоцировал напряженную сцену с главнокомандующим норвежцев Отто Руге. Тот возмущенно спрашивал: «Так значит, Норвегия разделит судьбу Чехословакии и Польши? Но почему? Почему? Вас же не

разбили?» Однако этот взрыв длился недолго, Руге взял себя в руки, и привычное спокойствие и достоинство вернулись к нему. Некоторые историки находили изъяны в организованной им обороне центральной Норвегии, но трудно вообразить, какие действия его крошечной армии могли бы изменить исход войны. Когда король Хокон принял решение удалиться вместе с правительством в изгнание в Британию, Руге не пожелал оставить своих подчиненных и разделил с ними плен.

Командовавший британскими силами под Намсусом генерал-майор Картон де Виарт выполнил приказ об эвакуации, не предупредив стоявшего с ним бок о бок норвежского командира, и тот к полному своему изумлению вдруг обнаружил, что с фланга его никто не прикрывает. С трудом добравшись до порта, отряженный Руге офицер обнаружил лишь небольшое количество оставленных британцами припасов, разбитые машины и бойкую прощальную записку Картона де Виарта. Генерал Клод Окинлек, к которому перешло командование союзными силами под Нарвиком, вскоре писал в Лондон начальнику генштаба Айронсайду: «Самое худшее во всем этом – необходимость лгать всем подряд, лишь бы сохранить секретность. Особенно тяжела ситуация с норвежцами, чувствуешь себя последним подлецом, прикидываясь, будто собираешься сражаться за них, в то время как мы вот-вот уйдем»⁹. Здесь, на северной окраине страны, против 4000 немцев, удерживавших Нарвик, сконцентрировалось 26 000 союзников. Поразительно, но, даже после того как немцы начали вторжение во Францию, союзники продолжали борьбу под Нарвиком – вплоть до конца мая – и 27-го захватили порт, сломив упорное и умелое сопротивление немцев.

Уже под Нарвиком проявилось характерное для всей мировой войны смешение народов, неопределенность, кто кому и чему хранит верность. Среди осаждавших порт были испанские республиканцы, которые после бегства из родной страны вступили во французский Иностранный легион. «Офицеры, неохотно принимавшие их в ряды легионеров (всех республиканцев считали коммунистами), были изумлены их отвагой, – писал капитан Пьер Лапи. – Молодого испанца, бросившегося на германский пулемет у Элвегарда, скосило огнем с расстояния в несколько метров. Другой тут же выскочил вперед и прикладом винтовки разбил пулеметчику голову»¹⁰. Полевой журнал полка сохранил запись о том, как легионеры штурмовали отвесный склон под Нарвиком, когда на них обрушилась контратака противника: «Капитан де Гитто был убит, лейтенант Гару тяжело ранен. Под руководством лейтенанта Вадо отделение сумело отразить контратаку, и немцы бежали, бросив убитых и раненых. Первым в город вошел сержант Шабо».

И все это – понапрасну: едва захватив город и схоронив убитых, союзники вернулись на корабли, понимая, что удержать свои позиции не смогут. Норвежцам остались сотни разбомбленных домов, погибшие мирные жители. Их король и члены правительства отбыли 7 июня в Англию на борту английского корабля. Некоторые норвежцы тоже пустились в путь, бежали от немецких оккупантов в надежде продолжить борьбу в рядах союзников. Кое-кому советский посол в Стокгольме – замечательная женщина-интеллектуал Александра Коллонтай – помогла переправиться на восток, и после почти кругосветного путешествия они добрались до Англии.

Эвакуация из центральной Норвегии под сильным обстрелом с воздуха поразила и даже шокировала британское общество. Студент Кристофер Томлин 3 мая писал: «Я изумлен, разочарован, напуган нашим бегством. Мистер Чемберлен уверял нас, что мы выгоним немцев из Скандинавии. Теперь же руки опускаются: я устрашен и жду следующих дурных новостей. Неужели у нас не найдется побольше людей черчиллева чекана?»¹¹ На самом деле первый лорд Адмиралтейства тоже нес немалую ответственность за поспешную и неудачную высадку в Норвегии. Вооруженные силы Британии не имели достаточных ресурсов для эффективного вмешательства в войну; своей суетой они лишь оскорбляли трагедию норвежского народа. Но риторика Черчилля, его неукротимая воинственность в противовес явной растерянности и слабости премьер-министра, возбуждала в народе желание сменить правительство, и это желание вполне разделял парламент. 10 мая Чемберлен ушел в отставку, а на следующий день король Георг VI поручил формирование нового правительства Черчиллю.

Наибольшие потери в Норвежской кампании понесли немцы: 5296 человек против 4500 у британцев, причем больше всего людей британцы потеряли, когда крейсер Scharnhorst 8 июня затопил авианосец Glorious вместе с конвоем. Французы вместе с формированиями из польских изгнанников потеряли 530 человек убитыми, норвежцы – примерно 1800. Немецкий люфтваффе лишился 242 самолетов, а британские ВВС – 112. Затонули три британских крейсера, три эсминца, авианосец и четыре подводные лодки, а у немцев – три крейсера, десять эсминцев, шесть подводных лодок. Еще четыре немецких крейсера и шесть эсминцев были выведены из строя.

Завоевание Норвегии предоставило Гитлеру базы для морских и воздушных сил – они понадобятся ему позднее, когда он нападет на Советский Союз: отсюда немцы будут нападать на союзные конвои, направляющиеся в Мурманск. Швецию Гитлер не тронул и предоставил ей сохранять нейтралитет: с него довольно было стратегического господства в регионе, благодаря которому шведы продолжали поставлять Германии железо и не отваживались вступать в какие-либо отношения с союзниками. Тем не менее за оккупацию Норвегии Гитлеру пришлось достаточно дорого заплатить: страшась новых британских покушений, он почти до самого конца война держал на этой территории 350 000 человек, которые могли бы пригодиться на основных фронтах. Кроме того, потери немецкого флота при этом столкновении показали, насколько неразумной была бы попытка вторжения в Англию.

За операции союзников главным образом отвечали англичане, на них же в основном ложилась и вина за провал. Многое можно списать на недостаток ресурсов, но старшие офицеры Королевского флота плохо показали себя в боях. В потере авианосца «Glorious» был в первую очередь виноват проявивший чудовищную некомпетентность капитан судна; также сделалась очевидна уязвимость британского флота перед воздушными налетами. Из всех морских операций более-менее прилично были проведены атаки на немецкие эсминцы под Нарвиком 10 и 13 апреля и последующая эвакуация англо-французских сухопутных сил. В отношениях с норвежцами британцы отличались двуличием или по крайней мере недостатком искренности, что, в конце концов, сводится к тому же. Поразительно, как быстро норвежцы им это простили и оставались преданными союзниками – как те, кому удалось спастись в изгнании, так и те, кто продолжал бороться на своей оккупированной родине. Перемены в британском правительстве уже не могли предотвратить оккупацию, после того как 9 апреля Королевский флот упустил лучший свой шанс. Неэтичное поведение и военная беспомощность, сказавшиеся во время этой кампании, испортили репутацию многим британским политикам и военным руководителям. По сравнению с предстоящими сражениями эта операция была не столь значительна, однако здесь сказались те недостатки воли, руководства, снаряжения, стратегии и подготовки, которые не раз еще подведут англичан в гораздо бльших по масштабу столкновениях.

Самым важным для Великобритании последствием неудачной войны стала отставка Чемберлена. Если бы не Норвегия, он бы, скорее всего, сохранил свой пост и на время Французской кампании, а это могло бы обернуться катастрофой для Британии и для всего мира – кабинет Чемберлена с большой вероятностью затеял бы мирные переговоры с Гитлером. Но подобное утешение для сломленных норвежцев могут предлагать потомки, тогда же все участники событий пребывали в отчаянии, за исключением торжествовавших победу германцев.

2. Падение Франции

Вечером 9 мая 1940 г. французские войска, стоявшие на Западном фронте, слышали «значительный шум» на немецкой стороне: пронесся слух, что враг наступает. Командиры предпочли счесть этот слух ложной тревогой, ведь такое уже неоднократно случалось. Хотя продвижение немцев на территорию Голландии, Бельгии и Франции началось 10 мая в 04:35, командующего союзными войсками генерала Мориса Гамелена разбудили только в 06:30 – через пять часов после предупреждения, полученного от передовых постов. Откликнувшись на долгожданный призыв брюссельского и гаагского правительства о помощи – их нейтральные государства оказались на пути немецкого смерча, Гамелен приказал продвинуться к реке Диль, осуществив таким образом свой давний план. Девять дивизий Британского экспедиционного корпуса и отборные французские войска – 25 дивизий Первой, Седьмой и Девятой армии – двинулись на северо-восток. Люфтваффе почти не мешало их продвижению: Гитлер сознательно заманивал союзников именно туда. С их уходом устранялась фланговая угроза основным немецким силам, которые рвались дальше на юг.