Вторая жизнь
Шрифт:
Покемарив с часок после чаепития, Евгений Иванович встряхнулся и, встав на ноги, предложил:
– Сашок, как насчет размяться? Ты же у нас вольник, вроде даже призером был каким-то.
– Я встал и, оглядев капитана, ответил:
– Вообще то можно, только вы товарищ капитан легче меня будете кил на пятнадцать, как бы нечестно получается.
– Какая на хрен честность, - ответил тот.
– Враг в бою тебя не спросит, сколько ты весишь.
– Ну, тогда давайте, - согласился я, и в этот же
Мое молодое тело послушно сдвинулось в сторону, подсечка, и капитан кубарем полетел на речной песок.
– Встав, он подозрительно посмотрел на меня, отряхнулся и сказал:
– Что-то я такого приема у вольников не встречал. Откуда дровишки?
– Товарищ, капитан, - не преминул я его подколоть, - вы же меня позавчера два часа расспрашивали. Вам напомнить, где учился мой батя.
Рубцов озадаченно почесал затылок.
– Уел, салага, - расстроено сказал он.
– Как есть уел. Тогда давай еще раз попробуем.
– Второй раз мой номер не прошел. Разошедшийся капитан валял меня, как хотел по песку. Через полчаса он закончил экзекуцию и встав заключил:
– Потенциал у тебя есть, но заторможенный ты какой-то. Никак не могу понять почему?
Мне то было понятно почему. Но рассказывать об этом было бессмысленно. Никто не поверит. Хорошо еще, что у тела остались кое-какие наработанные движения, а то и этого бы не смог продемонстрировать, Все же занимался борьбой пятьдесят лет назад.
Рубцов глянул на часы .
– Так, давай собираться, сейчас мы заедем кое-куда.
Пока я собирал все вещи, он включил рацию и сказал в нее несколько слов. Затем снял китель и надел выгоревшую гимнастерку с старшинскими полосами. На мой удивленный взгляд только подмигнул и ухмыльнулся.
Мы проехали с десяток километров, когда он похлопал меня по плечу.
– Сейчас поворот будет, поверни направо и остановись.
Я остановился на наезженной грунтовке. Рубцов, внимательно глядя мне в глаза, сказал:
– Сегодня мы займемся с тобой проверкой боеготовности некой воинской части. Твоя задача вести мотоцикл, выполнять мои команды и не отсвечивать. Понятно.
– Так, точно, - ответил я, хотя непонятно было все.
Мы двинулись дальше. Через пару километров дорога уперлась в хлипкий шлагбаум. В стороны от него в лес уходила высокая ограда колючей проволоки. Рядом располагался небольшой КПП.
– Сигналь!
– шепнул мне из-за спины Рубцов.
На мой сигнал из будки лениво вышел рядовой с повязкой на рукаве и направился к нам.
Рубцов соскочил с мотоцикла и заорал:
– Какого х.. плетешься, как баба беременная!? Быстро бл.. поднимай шлагбаум. С какого подразделения? Кто командир?
Ленивый шаг у дежурного превратился в бег. Он шустро поднял шлагбаум и отдал честь, браво вытянувшись, когда мы проезжали. Довольный тем, что строгий старшина забыл уточнить подразделение, он ушел обратно в будку.
– Езжай прямо, - шепнул мне Рубцов, - Видишь здание штаба, сейчас поверни и подъезжай прямо к нему.
Я остановил напротив дверей. Капитан слез с сиденья, одернул гимнастерку и, козырнув выходящему офицеру, зашел в штаб.
– Прошло полчаса. Мимо периодически проходили военнослужащие, кое-кто кидал любопытствующие взгляды, но в основном никто внимания на меня не обращал.
Еще через полчаса на улицу вышел капитан, рядом с ним перебирал ножками толстый майор, то и дело вытиравший шею платком.
– Товарищ капитан, - может, задержитесь, поужинаете у нас в офицерской столовой, - заискивающим голосом произнес он, когда Рубцов подошел к мотоциклу.
– Вам ведь еще обратно ехать.
– Нет, спасибо, - сказал капитан, - Поедем пока светло. Мне еще на доклад к генералу надо успеть.
– После этих слов майор окончательно побелел и еле нашел в себе силы попрощаться с нами.
Зато когда мы подъехали к КПП, оттуда пулей вылетел сержант, потребовал документы и прочитал от корки до корки.
– Поздно пить шампанское, - вздохнул Рубцов.- Вероятный противник подорвал штаб, похитил знамя полка, и убил командира части.
– Когда мы выехали на шоссе, я остановился в раздумьях.
Вроде бы капитан говорил, что надо возвращаться.
– Что задумался, едем дальше на север, у нас еще дел полно, - бодро сказал Рубцов.
– До Сегежи всего ничего осталось, там, в гостинице заночуем, а завтра уже рванем дальше.
Чем ближе оставалось до Полярного круга, тем выше над горизонтом поднималось солнце, леса становились заметно ниже а болота обширней.
В Кандалакше мы повернули в сторону границы. Каменистая грунтовка сменялась песком, но ехать было достаточно легко.
На одном из поворотов на дорогу неожиданно вышли два пограничника и требовательно махнули рукой.
Я остановился и ждал когда они подойдут.
– Молодцы, парни, - прошептал мне в ухо Рубцов, - еще двое страхуют из леса, да как грамотно встали, директрисы огня не перекрывают.
После того, как погранцы просмотрели наши документы, капитан спросил у старшего наряда:
– Сержант, мне нужно переговорить с капитаном Филипповым.
После чего он с сержантом ушел в лес, а остальные остались на своих местах, внимательно наблюдая за дорогой, а заодно и за мной.
Рубцов вышел из леса необычно хмурым, и что-то ворча под нос.
– Поехали, - сказал он мне и уселся на свое место.
Мы проехали еще километров пятьдесят, когда он приказал остановиться и, вытащив планшет, начал разглядывать карту.