Второе Пришествие

Коровин Николай Петрович

Ирина оценивала Оксану терминами 'самоуверенная дура' и 'понторезка', и была не одинока в подобных характеристиках. Сама Ира на этой неделе получила весьма выгодное предложение от парня из Санкт-Петербурга записать полуинтимное видео и долго торговалась с ним о цене. Впрочем, подобных видео в ее коллекции было более чем достаточно, поэтому снимать заново ничего не приходилось, она отправляла их всем желающим, готовым раскошелиться. Но здесь торг был упорным. Парень не хотел поднимать цифру, и Ирина всячески расхваливала себя, попутно подогревая возбуждение юноши очередной порцией фото. Она неплохо знала психологию парней, и в нужный момент, почувствовав, что парень сейчас уже возбудился как следует, послала ему несколько по-настоящему пикантных фото, на которых, в отличие от предыдущих, количество одежды было сведено до минимума. И прием сработал, парень

понял, что он о-о-очень хочет сейчас все увидеть, и все колебания в нем окончательно заглохли, как иномарка при первой русской зиме. Сработал тут и еще один прием, известный всем торговцам - назови сумму, несколько выше той, что хочешь получить, а потом сбавь, делая экстра-скидку. Щедрая Ира поступила таким же образом, и сумма мирно перекочевала на ее счет, а парень пересматривал и пересматривал видео, до тех пор, пока не рванул в ванную.

Ирина же на следующий день отправилась в салон красоты, чтобы сделать несколько инъекций в губы. Подобная мысль теребила ее давно, но сейчас, она засела в глубине души уж слишком ярко. Эта мысль преследовала ее везде, она начинала воображать, как она будет выглядеть, как это может привлечь к ней дополнительное внимание парней. Настроение было приподнятым, день стоял солнечный - впервые за пасмурную неделю. Ирина предвкушала тот вкусный момент, когда она рассядется в удобном кресле, а персонал начнет проводить свои манипуляции. При подобных операциях неизменно нападала сладкая нега, близкая к появлению мурашек от красивой песни, наступало расслабление, и в общем и целом, состояние, из которого не хотелось выходить. На сей раз операция несколько затянулась. Ирина смотрела в зеркало с разных сторон, то чуть наклоняя лицо набок, то приближаясь, то удаляясь, все никак не будучи в силах найти план, где она бы нравилась самой себе. На следующий день неожиданно лицо опухло, что вызвало сильное недоумение и целый вал вопросов у подписчиков, наблюдающих за прямой трансляцией, которую Ирина вела в общедоступную сеть. Ей пришлось оправдываться, уверять, что давеча она не пила, что это все временно и скоро пройдет. Действительно, так оно и оказалось. Опухлость ушла, а Ирина к тому времени уже привыкла к своему новому образу, симпатизируя себе в разносторонних подходах к зеркалу. Но симпатия эта оказалась недолгой. Она вдруг поморщилась и, неожиданно для себя, заговорила с зеркалом:

'Дурацкий нос! Ой какой дурацкий! Нет, надо решиться на это! Да, наслышана я про эти операции, про последствия, и сейчас вот эта фигня... Опухлость... Вроде прошла, но как же я испужалась!'

Зеркало молчало, даже ничуть не удивилось намеренно употребленному Ириной устаревшему слову.

'Пластику... Сделаю... Еще чуток подкоплю и... Ну что это такое, в самом деле?'

Зеркало продолжало упорно молчать, словно его допрашивали о точном месте землянок в лесу, поэтому Ирина решила ввернуть в свой монолог еще одно мудреное словечко:

'Нос, старый нос, как и старую жизнь - долой! Смелой и сильной я вступаю в этот бой!!! Так-то!'

Глава VIII. Второе пришествие

А Вы любили в школе математику? О! Математика - царица всех наук! Сколько прелестностей таит она в себе! Но сила математики, конечно же, в первую очередь в ее точности. Физика может вас подвести: невозможно учесть все условия, поэтому даже основные законы постоянно дополняются и корректируются; что уж тут говорить про химию, где основная таблица элементов остается открытой, создал свое новое вещество - и вперед, к славе! Математика вас также может прославить. Более того, доказывать теорему Ферма намного безопаснее, чем синтезировать новое вещество, уж поверьте!

В виде математических моделей можно представить абсолютно любой процесс, в том числе и жизнедеятельности. Но есть и ряд интересных моментов. Например, синусоида в определенный момент меняет знак. Эти точки называются точками максимума и точками минимума функции. Важный момент: это точки. Но и в жизни человека существуют моменты, когда его представление о чем-либо меняется. Особенно легко проследить это, например, по личному дневнику. Есть период с мнением 'а', есть период с мнением 'б'. Очевидно, что между ними есть и межвременье. Его очень легко вычислить, более того, этот период может быть весьма продолжительным. Но, если строить график, то этот период будет выражен точкой? Нет, очевидно, он тоже имеет некий отрезок графика. Но что тогда точка? Переход от 'а' к межвременью? Но в чем оно? В первом сомнении? Но ведь первое

сомнение всегда отвергается, и 'а' остается ведущей точкой зрения. То есть, мы может делить этот отрезок на бесчисленное число точек! Но каждая из них будет создавать некие новые формы отрезков, но это не даст нам ответа на вопрос - где 'а' переходит в 'б'! Есть ли смерть? Есть точка, где человек жив, но там смерти нет. Есть мертвый человек, но мертвый человек не смерть. Так где же она? Мы можем делить время на бесконечные отрезки, и на каждом из них смерть будет уходить от нас все глубже и глубже. Да, в философии математика хоть и помощник, но скорее способна запутать непосвященного. Но в повседневном проектировании... Математика бесценна!

Так и в похищении Ленина из мавзолея: все было рассчитано. Процесс неоднократно репетировался на макете; время расчерчено до секунды, роли отточены. И вот настал указанный день, когда коварный план был претворен в жизнь. Но каких усилий и жертв это стоило! Органы правопорядка были уж и не настолько олухами: автомобиль, на котором четверо приезжих из солнечных республик уехали с Москворецкого моста, был найден уже на следующий день; были взяты отпечатки пальцев с дверей и саркофага, в результате чего одного из похитителей удалось арестовать при попытке покинуть Москву. Но он, естественно, отнекивался, что мумий никаких не брал, да и не догадывался, что оные могут преспокойно себе лежать в центре такого прогрессивного города, как Москва. Все попытки его разговорить ни к чему не приводили; он с самого начал объявил, что русским владеет крайне плохо.

Вывоз тела из Москвы прошел успешно в тот же день, когда уровень проверок на выезде стал ниже. Проверка меж тем состоялась позже, почти под Калугой, но была поверхностной, и, естественно, ничего не обнаружила. Стоит заметить, что через восемь дней после вывоза тела оперативники нагрянули на съемную квартиру, где оставался один участник операции; он не съезжал пока, чтобы не вызвать подозрений, однако подозрения эти все же вызвал, и по найденным уликам его решили пока задержать. Но и он, что также логично, утверждал о своей полной непричастности к произошедшему похищению.

Проход границы через лес удался, единственной проблемой стал грибник, которого пришлось угостить бутылкой водки, чтобы он поверил в то, что никого не видел. Выпив, он о встрече попросту забыл, но протрезвев, все-таки протрепался жене, которая тут же донесла, что, мол, видела контрабандистов с мешком, в котором-то, наверное, и было тело Ильича - история действительно всколыхнула даже самые отдаленные уголки нашей необъятной родины! Мужа внимательная супруга после этого ретиво обработала сковородкой, причитая: 'поймав их, мы бы получили вознаграждение!' Сумму вознаграждения она назвать не могла, потому что она и не была объявлена в средствах массовой информации.

К тому времени, когда дело передали наверх и пришел приказ на задержание, мумия уже пересекла всю Польшу. Дальнейшее путешествие по Европе, как и предполагалось, обошлось без приключений. Тело бывшего вождя было в превосходном состоянии, с первого взгляда было заметно, что о нем заботились, но как долго оно сохранится теперь, было неизвестно, ведь возможностей содержать его в условиях, близких к мавзолею, не предвиделось. Поэтому было принято решение провести операцию как можно скорее. Фогельштейну сообщили, что найден человек, умерший почти сто лет назад, но при этом отлично сохранившийся, и операцию надо проводить срочно. В общем-то, можно сказать, что завели его обманом, предложив взять все инструменты для некой 'проверки оборудования', и когда Фогельштейн попытался сказать, что у него не все с собой, его хозяева рассмеялись. Деваться было некуда. Исаак пытался провернуть в голове планы побега, но сам прекрасно понимал, что нет смысла тешить себя этим, что все это бессмысленно, что он проведет операцию. Он вдруг сильно испугался, что так зависит от этих несимпатичных ему людей.

'Зачем я связался с ними? Это же бандиты! Форменные бандиты! Кто я, высококультурный образованный человек, и кто такие они? Кучка международных мошенников, которые планируют нажиться на мне... Но прочь сомненья, они портят путь. Мне нужна уверенность. И я настраиваю себя на то, что я сейчас буду делать это не для них, но ради науки, что мои наблюдения помогут более толковым специалистам проанализировать эти результаты, придя к определенного рода выводам. Ах, глупость все это... Специалисты... Сам же больше всех хочу прославиться, чем ждать каких-то специалистов. Ох, уж это ученое самолюбие! Аж уж тут, когда на такое дело замахиваемся! Прочь сомненья, прочь!'