Второе Пришествие
Шрифт:
То, что он спал, он осознал по тому, что все происходящее за окном говорило о наступлении утра. Иные процессы разворачивались в его голове, которая заметно посвежела, а боль в руке приняла тупой раскалывающийся характер. Это уже не было чувство слабости и потери реальности, это была здравая мысль, с примешанной к ней резкой болью. Едва Егор задел одеялом левую руку, как новый виток боли прокатился по всему телу. Если он и мог тешить надежду скрыть этот факт, то сейчас выбора не было: боль была жуткая, а значит, был нужен врач. Но как сообщить об этом? Позвонить самому? И сказать 'напился и упал'? Может, просто 'упал'?
'Как ты, Егорушка?', - послышалось причитание из комнаты, и мать вбежала в прихожую. 'Я договорилась с Сергей Борисычем, что на работу сегодня не выйду. Хорошо, что и у тебя выходной. Сейчас отлежишься, и все пройдет'.
'Да лучше бы меня били сейчас палками. Вот как после этого сказать про руку?' - подумал он, но напряжение мышц выдало новый залп боли. И он заговорил:
– Я упал... Вчера... Прости... Я виноват, я дурак, я идиот, - тут он заговорил часто и путано, - прокляни меня, но рука болит адски, не могу, нет.
– Тише-тише-тише, рыбонька моя, - вновь запричитала она, подхватив Егора под руки.
– Сейчас вызовем врача.
И она удалилась в комнату. Вначале была тишина, но потом она прибавила голос, и Егор смог расслышать отдельные слова. 'Да, поскользнулся и упал, да, а вы неужели не знаете, как у нас сейчас чистят улицы? Это раньше, в советское время были дворники-пенсионеры, ответственные, которых все знали, а сейчас, что могут против нашего снега эти азиаты? Да кто прожить может зиму без падений? Да невозможно. До свидания'.
Мать вышла из комнаты с дымящейся сигаретой, хотя при сыне избегала курения, уходя на балкон или плотно закрывая дверь кухни, что, впрочем, не мешало некурящему Егору гонять ее и оттуда, попутно устраивая розыгрыши с закидыванием начатых пачек на высокие шкафы или проводить язвительную агитацию после каждого покашливания. Как-то раз Егор услышал ее кашель утром и понял, насколько нелепы были те шутки, и насколько сильно пострадали за эти тридцать лет ее легкие. Но сейчас он молчал и пассивно вдыхал этот противнейший дым, хотя, пожалуй, и чистый воздух был бы сейчас противен. Голова не кружилась, и тошнота прошла. Ему хотелось замереть, не двигать рукой, но каждый вдох отдавался в ней, а от нее разбегаясь по всему телу пульсирующей болью. Меж тем, мать направилась на кухню, и оттуда вкусно повеяло, отчего у Егора проснулся аппетит. Куриный бульон окончательно освежил голову Егора.
Спустя четверть часа приехала бригада медиков. Егор молчал, пока мать рассказывала им красиво составленную историю его вчерашнего падения. Егора усадили в машину скорой помощи и повезли. 'Да, здесь тебе не автозак!
– усмехнулся он.
– Условия тут поприятнее, лучше болеть, чем быть несогласным'.
Рентген показал неутешительный результат: перелом со смещением. Стало очевидным, что Новый год ему предстоит провести в больничной палате... 'Дурак, не пил же никогда... Как так вышло вообще? Да вроде все и весело было, но как противен мне был алкоголь всегда! Противен был сам запах, но что запах, по сравнению с пережитым? Проклятье!' И с этими мыслями, полностью протрезвевший, он отправился
А Новый год действительно приближался. Улицы столицы давно украсились бессмысленными безделушками, у которых толпились фотографирующиеся. Михаил и Антон сидели в столовой недалеко от офиса. Одна женщина угостила их и сидевших рядом двух подруг конфетами. Изнутри фантиков на каждой из них были пожелания. Пошли различные шутки из серии 'Ну-ка, а что там у меня?'. Антону досталось 'чтобы белая полоса в твоей жизни не кончалась'.
– Знаешь вот, - говорил он потом Михаилу, - что такое белое полоса? Белая полоса не может существовать без черной. Белая полоса сама по себе может быть лишь в темноте. Возьми графический редактор - как ты там нарисуешь белую полосу? Верно, ты вначале зальешь все темным фоном, и только тогда проведешь белую полосу.
– Мне кажется, тема о том, что 'свет есть ничто без тьмы' избита. Еще с того момента, когда 'отделил он свет ото тьмы'. Конечно, если у тебя всю жизнь идет белая полоса, то она перестает быть белой, потому что понятие белоты тогда дискредитируется. Но если мы будем понимать белое исключительно как 'нечерное', то мы рискуем впасть в провал перекрестных ссылок. Но я даже удивлен, как ты со своей безмерной любовью к блистанию эрудицией сдержался и умолчал про парадокс воронов! Кстати. Завтра будет одно интересное мероприятие.
– Что и где?
– недоверчиво насторожился Антон, у которого вдруг вылетела из головы фабула пресловутого парадокса.
– Что-то вроде бизнес-встреч. Суть такая - абсолютно разные люди собираются в одном месте и заводят деловые знакомства.
– И зачем это мне - я же не собираюсь создавать свой бизнес.
– Но там очень много интересных людей, и главное, людей, которые своими успешными историями поднимают мотивацию.
– На меня твои 'успешные', - (он произнес это слово с усиленным пренебрежением), - действуют отрицательно, они у меня всегда вызывали лишь отторжение.
– Это просто легкая зависть, это значит, что у тебя есть такие же скрытые желания, но ты не хочешь себе в них признаться. Ты боишься мечтать, ведь для реализации этих мечтаний потребуются действия.
– Мечты? Да, опять за свое? Крутая тачка, загородная вилла, я угадал? Я мечтаю лишь об одном - о гармонии. Счастье - это гармония с самим собой и окружающим миром. Как, объясни мне еще раз, как поможет счастью эта вилла? Я убью всю жизнь на то, чтобы ее заработать, и буду там лежать и нежиться? А кто мне сейчас может запретить пойти в лес и там вкушать близость природы? Нет, не поеду. Не люблю массовые мероприятия, мне там некомфортно, не люблю незнакомцев, да и наверняка надо будет одеваться по-особому, все эти ваши дресс-коды.
– Но сам подумай, какие люди там будут. Там будут руководители и топ-менеджеры разных компаний, согласись, что прийти в такое общество в потертом свитере...
– Бла-бла-бла и так далее и тому подобное. Что мне нравится у нас в компании, так это свободная форма одежды. Удавки-галстуки вообще не переношу и не представляю, как можно их носить каждый день, это же ужасно, невыносимо. Не поеду, прости и не обижайся.
– Как хочешь, дело твое, - развел руками в стороны и пожал плечами Михаил.
– Ты сегодня особенно хорошо выглядишь!
– обратился он к девушке, забравшей у них подносы.