Второй Эдем
Шрифт:
Это был неудачный образ. Лев – по крайней мере, его голова – был немым свидетелем их спора. Розали почувствовала непреодолимое отвращение к Юргену, к себе, к тому факту, что она еще жива.
– Я всем расскажу. Это ненормально, так не может продолжаться!
– Если ты это сделаешь, они продадут еще десять тысяч клаустросфер в течение часа. Как только ужасная правда о том, что человеческая раса настолько прогнила, что ее единственных защитников приходится финансировать ее же врагам, выплывет наружу, в каждой душе поселится паника. Руки опустятся даже у тех, у кого еще есть надежда, кто по-прежнему лелеет маленькое подобие ответственности перед собой и другими. Они скажут, что если даже группа «Мать Земля» способствует приближению
– Купят клаустросферу, – сказал Макс.
– Прекрати повторять одно и то же! – крикнула Розали.
Ее глаза наполнились слезами, потому что она поняла: Юрген Тор прав. Когда она услышала правду, темный демон отчаяния взял ее за горло и швырнул на землю. Все ее существо охватило ощущение безнадежности. Все, кроме горького цинизма, выглядело наивным. Другие почувствуют то же самое или еще что похуже. Разглашение послужит оправданием цинизму. Нельзя этого допустить. Она не может ничего рассказать. Чтобы вести борьбу за правду, она и группа «Мать Земля» должны продолжать лгать.
– Почему корпорация «Клаустросфера» сама не сыграет на этом, – задумчиво спросил Макс, – если это настолько выгодно?
– Это сиюминутная выгода, но потом шок пройдет. Люди научатся жить с этим откровением о человеческой порочности, как и со всеми другими. С исчезновением нас, «зеленых» шутов, «Клаустросфера» потеряет величайшее средство пропаганды. Они уничтожат нас, но тем самым навредят и себе, а Земля будет катиться к гибели без защитников и без эксплуататоров. Ведь разве можно продавать конец света без борьбы за окружающую среду? Мы то самое дерьмо, которое служит им удобрением.
– Продавать конец света!Господи, ты только послушай себя! Ты говоришь как Пластик Толстоу. – Розали не могла больше выносить манеру Юргена кичиться своим прагматизмом.
– Это большой комплимент, – улыбнулся Юрген. – Потому что Пластик Толстоу гений. Именно он первым понял, какой замечательной рекламой мы являемся для «Клаустросферы». Именно он обратился ко мне и предложил нас финансировать. Поверь, если бы мы могли продавать себя так же талантливо, как он продает клаустросферы, планета определенно была бы здоровее.
– Нельзя продавать ответственность! Это не пакетик чипсов.
– Вот именно. Мы предлагаем ужасную правду и трудное решение, а продать и то и другое нелегко, понимаешь? Поэтому я и принял предложение Толстоу. Никто кроме него не станет поддерживать наше безнадежное дело с такой щедростью и постоянством.
Розали рухнула на стул, сделанный из оленьего рога. Она была обессилена и уничтожена.
– Ну и что мне делать? – спросила она наконец.
– Что делать? Ничего, а что же еще. Продолжай в том же духе. Возвращайся в свой отряд и готовь нападение на колонну с отходами. Очень мало людей знают то, что знаешь ты. Я, главные люди в движении и, разумеется, верхушка «Клаустросферы». Если ты вздумаешь предать огласке то, что услышала от меня, я конечно же стану все отрицать. А нужно будет, так и заставлю тебя замолчать навсегда, потому что если тебе поверят, то группе «Мать Земля» и «Природе» придет конец и исчезнет последний барьер, отделяющий нас от «бегства крыс».
– Я ничего никому не скажу, – ответила Розали глухо. – Ты прав, от этого будет больше вреда, чем пользы.
– Помнишь, что я однажды сказал тебе, Розали, – продолжал Юрген. – Будь осторожна с вопросами, малышка.
Добавить было нечего.
– Пойдем, Макс, нам пора, – устало сказала Розали. – Спасибо за откровенность, Юрген.
– Не за что, детка, – ответил тот. – Поздравляю с тем, что самостоятельно обнаружили правду. Я каждый день жду, что весь мир проснется и поймет, но этого не происходит.
Юрген предложил им поужинать, но они вежливо отказались. Розали не хотела больше разговаривать, она просто хотела уйти. Однако ее беспокоила еще одна вещь.
– Если ты дружишь с компанией «Клаустросфера», то с чего это они пытались взорвать тебя в Брюсселе? – спросила Розали, когда они поднимались к вертолетной площадке.
– Они мне не друзья,ясно тебе, бестолочь чертова!! Ты что, ничего не поняла? Я беру их деньги, потому что ненавижу их! Я беру их деньги, потому что хочу бороться против них лучшим оружием. Я беру их деньги, потому что если я не остановлю их, они уничтожат Землю. Они платят мне, и я пытаюсь их убить. Простое деловое соглашение.
– А они пытаются убить тебя.
– Разумеется, пытаются. На данный момент движение возглавляю я, но есть и другие, и эти другие будут всегда. Возможно, однажды это будешь ты, Розали; у тебя очень высокая должность в нашем движении. Я ценен, но я не вечен. Поэтому они пытались меня убить. Поэтому они пытаются убить меня сейчас.
– Почему сейчас? – полюбопытствовал Макс.
– Потому что в «Клаустросфере» сейчас небольшой кризис. Убежище есть у каждого. Толстоу должен сделать следующий маркетинговый ход. Он хочет запустить массивную и бесполезную модернизацию существующих технологий. Моя смерть станет для него невероятным взлетом. Представляете себе заголовки? «Зеленый бог умер!», «Последний вменяемый человек на Земле убит!», «Зеленое» движение в смятении!» Толстоу хранил меня для этого момента.
Розали уже собиралась садиться в вертолет. Она повернулась и посмотрела на Юргена.
– Значит, они платят нам, мы работаем на них, наши цели диаметрально противоположны и мы желаем друг другу смерти.
– Конечно, разве это не очевидно?
Фантазии хозяина
Юрген Тор наблюдал, как исчезает вдали вертолет с Максом и Розали на борту. Им повезло, подумал он. Возможно, ему следовало убить их за то, что они знают правду. Но почему-то он захотел дать Розали повариться в этом. Он был уверен, что она ничего не расскажет, и Юргену очень нравилось сознавать, что прекрасная, преданная маленькая Розали, гордость группы «Мать Земля», будет вынуждена жить с этой ужасной правдой. Или, по крайней мере, с частью этой ужасной правды. Юрген не мог точно объяснить это даже самому себе, но он чувствовал, что, поделившись, по крайней мере, одним из своих темных секретов с Розали, он вроде как запачкалее, и это было приятно. Он ощущал себя сильным и злым. Он заставил милую, чистую, маленькую девочку окунуться во мрак компромиссов и обмана, в котором он жил каждый день. Она теперь запачкана, как и он, и именно он сделал это.
Возможно, когда-нибудь он расскажет ей всю правду, и вот тогда у нее действительно будет повод поплакать.
Юрген Тор почувствовал шевеление в паху.
– Ну и каково тебе, упрямая девственница?! – крикнул он вслед огням улетающего вертолета. – Здесь, в мире Юргена Тора? Тебе ведь хорошо, правда? Я спрашиваю: тебе хорошо? – Но Юрген знал, что ей не хорошо, он знал, что ей грустно и она в смятении. Он представлял себе, как она сидит на пассажирском сиденье вертолета, жалкая, маленькая, смущенная и… запачканная. Юрген почувствовал, что счастлив. Эта картина удовлетворила его. Хотя нет, не удовлетворила, потому что теперь он хотел ее трахнуть. Если бы она не притащила с собой этого мелкого звездного говнюка, сказал он себе, я бы ее трахнул.