Второй Фонд
Шрифт:
– Вы стоите между двух огней, Первый Гражданин, – сказал Ченнис. – Вам не справиться одновременно с двумя сознаниями, одно из которых равно по силе моему. Выбирайте. Притчер уже свободен от вашего обращения. Я нейтрализовал ваше воздействие. Он стал прежним Притчером, тем самым, который пять лет назад собирался убить вас... Он считает вас врагом всего святого и справедливого на свете, он не простит вам пяти лет унижения.
Сейчас я удерживаю его от каких-либо действий, подавляя его волю, но если вы меня убьете, его некому будет сдерживать,
Мул и сам это понимал и потому не двигался. Ченнис продолжал:
– Если же вы сейчас займетесь повторным обращением Притчера, вы не успеете остановить меня.
Мул не пошевелился, лишь вздохнул, признавая свое бессилие.
– Так вот, – сказал Ченнис, – бросьте бластер. Будем говорить на равных. Тогда я отдам вам Притчера.
– Я совершил ошибку, – обреченно сказал Мул. – Мне не следовало говорить с вами в присутствии третьего лица. Это лишняя переменная. А за ошибки нужно платить.
Он разжал руки, а когда бластер упал, пнул его ногой в дальний угол комнаты. Притчер тут же погрузился в глубокий сон.
– Он проснется нормальным, – безразлично сказал Мул.
С того момента, когда Мул собрался нажать на курок бластера, прошло не больше полутора секунд.
Но краешком сознания, на короткий миг, слишком короткий, чтобы что-нибудь понять, Ченнис уловил в душе Мула какой-то проблеск.
Это был самый настоящий триумф.
6. Один мужчина, Мул и третий
Внешне и Мул, и Ченнис чувствовали и вели себя непринужденно, в действительности же нервы каждого были напряжены до предела. Мул впервые за много лет не был полностью уверен в успехе. Ченнис понимал, что сейчас он вырвал у Мула жизнь лишь ценой невероятного усилия и Мул нападет еще не раз. Из соревнования на выносливость Мул неминуемо выйдет победителем.
Думать об этом было равносильно смерти. Нельзя показывать Мулу свою слабость: это все равно, что дать ему бластер. Он и так чувствует себя победителем.
Нужно тянуть время.
Почему остальные медлят? Не потому ли Мул так уверен в себе? Что он знает такое, что неизвестно ему, Ченнису? Если бы была возможность читать мысли! Спокойно!
Ченнис резко оборвал свои мысленные метания. Оставался лишь один выход – тянуть время.
– Вы решили, – заговорил Ченнис, – а я после дуэли из-за Притчера не стал отрицать, что я психолог из Второго Фонда. Как вы думаете, почему я полетел в Ницу?
– Помилуйте! – Мул звонко рассмеялся. – Я не Притчер и не хочу вам ничего объяснять. Я вам сказал то, что хотел сказать, а вы отреагировали так, как я хотел. Мне больше ничего не нужно.
– И все же для вас должно остаться много неясного в этой истории. Скажите, Ница – то, что вы искали? Притчер много рассказывал о вашей первой попытке найти Второй Фонд и о том, как вы эксплуатировали психолога Эблинга Миса.
– Зачем?
«Как он в себе уверен!» Ченнису казалось, что Мул становится все более уверенным в себе, как будто не он только что отдергивал руку от бластера.
– Какой вы нелюбознательный! – продолжал Ченнис, подавляя тревогу. – Я узнал от Притчера, что Эблинг Мис чему-то очень удивился и все повторял, что Второй Фонд нужно предупредить срочно. Вам не интересно знать, почему он торопился? Эблинг Мис умер. Второй Фонд не получил предупреждения, но тем не менее Второй Фонд существует.
Мул улыбнулся довольной и жестокой улыбкой и сказал:
– Надо полагать, Второй Фонд получил предупреждение, если на Калган прилетел Бейл Ченнис и стал перехватывать моих людей и пытаться перехитрить меня. Предупреждение было получено, но слишком поздно.
– Что ж, – Ченнис изобразил и постарался почувствовать жалость, – вы даже не представляете, что такое Второй Фонд, и глубинный смысл всего происходящего остался для вас тайной.
Нужно тянуть время.
Мул уловил жалость, и глаза его неприязненно сузились. Он потер нос растопыренными пальцами и процедил:
– Вам хочется поговорить? Пожалуйста. Что же такое Второй Фонд?
Ченнис не стал использовать эмоциональную символику, а заговорил обычным языком:
– Притчер говорил мне, что Мис был сильнее всего заинтригован самой тайной, окружавшей Второй Фонд. Хари Селдон создал два мира-антипода.
Первый Фонд был звездой, за двести лет ослепивший всю Галактику, а Второй – безвестной темной туманностью.
Вы не поймете поступка Селдона, если не почувствуете интеллектуальную атмосферу тех дней. Это было время абсолютов и универсалий, если не в делах, то в мыслях. На путях развития человеческой мысли были поставлены непреодолимые преграды, что характерно для времен упадка. Величие Селдона заключается в том, что он попытался снести эти преграды. Он осветил сумерки Империи блеском своего созидательного таланта, он был провозвестником новой Империи.
– Красиво. Ну и что?
– На основе законов психоистории Селдон создал два фонда науки, но кому, как не ему, было знать, что законы психоистории тоже относительны.
Поэтому он не создал законченного образования. Законченность есть начало вырождения. Селдон создал развивающийся объект, а Второй Фонд был орудием развития. Только мы можем претворить в жизнь План Селдона, слышите, Первый Гражданин Временного Союза Миров, только мы!
– Вы пытаетесь себя подбодрить? – презрительно спросил Мул. – Может, вы хотите произвести впечатление на меня? Не старайтесь. Я глух к словам «План Селдона», «Вторая Империя», «Второй Фонд». Они не трогают ни одной струны в моей душе. Кстати, говорить о Втором Фонде следует в прошедшем времени, так как он уничтожен.