Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала?

Сладкова Людмила Викторовна

Ян помрачнел, упираясь кулаком в дверное полотно.

— Скрыла? То есть ты все же… хм! А говорила, что понятия не имеешь, от кого из своих… партнеров залетела! Говорила, что не знаешь, от кого ее…

— Наверняка не знаю, — поправила его Стася, всем телом обмирая от волнения. Пришлось выкручиваться, чтобы придерживаться озвученной ранее легенды. — Но очень даже догадываюсь. И при желании могла бы разыскать его. Сообщить о беременности. Но я не сделала этого. Правильно ли поступила?

Казалось, дверной наличник скоро в щепки разлетится от хватки Кострова.

Желваки играли на его скулах — так сильно он стискивал зубы. И дыхание его не отличалось спокойствием. Он молчал очень долго. Наконец, прохрипел:

— В твоем случае, да.

— Почему?

— Ты залетела от случайного мужика, — отозвался Ян,

глядя в потолок. — От случайной связи. Не факт, что он принял бы своего ребенка. Еще и от женщины, с которой спал без каких-либо обязательств. Очень велика вероятность, что ваш… папаша, слинял бы от вас, сверкая пятками. Что он спихнул бы всю ответственность за случившееся на тебя. Или того хуже, отправил бы на аборт. Своим решением он мог причинить тебе и моральную боль, и физическую. Но ты избежала этого, сохранив беременность в тайне. Сберегла одну маленькую жизнь. Заодно и свою мечту о материнстве осуществила. Так что, да. В данной ситуации ты поступила правильно.

— Я тоже так считаю! — выпалила Стася на одном дыхании, и не прощаясь выскочила в подъезд. О своем вопросе она уже трижды пожалела.

Глава 39

Полторы недели спустя…

— Мама, а почему лифт так медленно едет? — канючила Настюша, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Долго-долго-долго…

— Потому что мы живем высоко, — улыбнулась ей Стася, натягивая капюшон от ее курточки на розовую шапку с помпоном. — На самом последнем этаже.

— А я хочу, чтобы он ехал быстрее!

— Придется потерпеть, милая, — всем нутром обмирая о волнения и трепета, она мягко сжала подбородок дочери. — Еще немного, и…

— Но мы же опоздаем! — с неподдельным ужасом в глазенках воскликнула малышка. — И дядя уедет без меня!

— Какой еще дядя?

— Дядя водитель!

— Таксист?

— Да!

— Не волнуйся, — рассмеялась Стася, всеми силами цепляясь за свое эмоциональное равновесие. — Он обязательно нас дождется. Я тебе обещаю.

Едва ли Настюша ей поверила. Как только распахнулись двери лифта, она что было сил вцепилась в ее ладонь и потащила за собой в сторону выхода.

— Бежим, мама! — верещала она звонким голоском, прыгая по ступеням. — Скорее! Побежали!

И Стасе ничего не оставалось, кроме как, подыграть дочери. Она прекрасно понимала ее состояние. Нечасто в жизни ее малышки происходили столь значимые события. Наступил день «Х», которого все они так сильно ждали. К которому так долго шли и кропотливо готовились — день знакомства Насти с бабушкой и дедушкой. Да, этот процесс занял немало времени. Целых полторы недели. Но Стася основательно подошла к данному вопросу и не спешила. Чтобы морально подготовить дочь к такого рода переменам и не вгонять малышку в состояние стресса, она начала ее знакомство с Костровыми… издалека. Так сказать, заочно. Каждый день Стася беседовала с Настюшей о Галине Петровне и Сергее Алексеевиче. Рассказывала ей забавные истории с их участием. Показывала фотографии, сделанные в прошлом. Как можно доходчивее объясняла ей, какая беда приключилась с Галиной Петровной. Почему она так странно говорит, и передвигается в специальном кресле. Стася делала все, чтобы этот факт не испугал Настюшу. Не оттолкнул, а напротив — вызывал сочувствие, сострадание и желание помочь. Потом начался новый этап — общение с Костровыми по видеосвязи. Находясь в доме бывших свёкров (которых посещала почти каждый день), Стася регулярно звонила Ульяне Семеновне, якобы по важным делам.

Сперва Настя сильно стеснялась, видя по ту сторону экрана незнакомых людей. Нервничала. Убегала. Пряталась, когда Ульяна Семеновна пыталась направить на нее камеру телефона. Но потом, после пары-тройки таких звонков малышку обуяло любопытство. Все чаще и чаще она стала появляться в кадре. Все охотнее отвечала на вопросы Сергея Алексеевича и Галины Петровны. Гораздо спокойнее реагировала на их попытки разговорить ее. Она шла с ними на контакт, что не могло не радовать. В какой-то момент Настя и сама начала закидывать их встречными вопросами — зачастую заковыристыми. И искренне радовалась, получая на них ответы. Всякий раз, завершая разговор, Костровы приглашали ее в гости. Уверяли, что

очень ждут встречи с ней. В итоге малышка настолько прониклась ими, что сама сгорала от нетерпения, предвкушая эту встречу. И в один из дней Стася поняла предельно четко — ее дочь морально готова. Готова к столь знаменательному событию. Осознание этого пришло в тот миг, когда Настя впервые назвала Костровых дедушкой и бабушкой. Сама. Без принуждения. Когда нежно пролепетала в телефон, прощаясь с ними:

— Пока, дедушка Сережа. Пока, бабушка Галя. Я скоро к вам приеду.

После чего послала в камеру воздушный поцелуй и убежала играть.

И даже не подозревала, какую брешь пробила в сердцах двух пожилых людей своими словами. Сергей Алексеевич все никак не мог перестать улыбаться.

А Галина Петровна не сдерживала слез. И чтобы успокоить ее, Стасе пришлось пообещать, что завтра она приедет к ним уже не одна. Что наконец-то познакомит их со своей дочерью по-настоящему. Вживую.

А обещания она привыкла выполнять. Конечно, страхи и сомнения на этот счет никуда не делись. Они назойливым червячком засели в мыслях и отравляли разум. Стася сильно сомневалась в принятом решении. Ей казалось, что ее тайна и спокойствие под угрозой. Что стоит Костровым увидеть Настю, они сразу поймут, кто ее отец. Лишь одно успокаивало — малышка уродилась ее копией. Ее. Не его! Убеждая себя в этом, Стася решилась на столь отчаянный шаг. Сказать, что Настя обрадовалась — ничего не сказать. Она визжала на весь дом, и никак не могла совладать с эмоциями. И собираться начала самостоятельно, без промедления и ее помощи. Она вытерла тряпочкой свои сапожки. Определилась с рукавичками. Запихнула в рюкзачок гостинцы. И вырядилась в платье, в которое была просто влюблена — в то самое, которое подарил ей Ян, окрещенный «Дедушкой Морозом». И даже не возражала против ненавистной шапки, что уже приравнивалось к чуду. Разве могла Стася обесценить ее порывы, желания? Конечно, нет!

Да и слова Галины Петровны, сказанные ей однажды, прочно засели у нее в голове. Терзали. Не давали покоя. Заставляли всерьез задуматься.

«Мы ведь просто люди, дочка — все под богом ходим. И не знаем, что ждет нас завтра. Или даже сегодня. Посмотри на меня — никто ни от чего не застрахован. И себя вспомни. Свое детство. Вспомни, как ты оказалась в детском доме. У тебя ведь, как и у Настёны, тоже никого, кроме матери не было. В итоге, после случившейся с ней трагедии… позаботиться о тебе стало некому. Так не совершай ее ошибок! Ты не одна — у тебя есть мы!»

В словах бывшей свекрови была доля истины. Жестокой, но справедливой.

Словом, взвесив все «за и против», собрав в кулак все свое мужество, Стася вместе с дочерью прыгнула в такси. И уже спустя двадцать минут, крепко сжимая в руке ладошку Настюши, перешагнула порог дома Костровых.

Ох, знала бы она тогда, чем эта авантюра для нее обернется…

Глава 40

Их явно ждали — ворота оказались не заперты, а дорожки во дворе (несмотря на приличный снегопад) хорошо прочищены. Стася улыбнулась, красочно представляя, как Сергей Алексеевич ради них с Настюшей встал сегодня пораньше и к их приходу убрал весь снег. Это грело и мысли, и душу. Наполняло сердце теплотой — искренней, настоящей. Порождало улыбку на лице. И улыбка та стала еще шире, когда Стася заметила спешащего к ним навстречу хозяина дома. Сергей Алексеевич вышел лично поприветствовать их. Стася остановилась вслед за Настюшей — увидев Кострова-старшего ее малышка замерла на месте растерянным галчонком. Но растерянность эта длилась совсем недолго. Очевидно, узнав в мужчине того, с кем еще вчера общалась по видеосвязи, Настя шумно охнула и побежала к нему, крича:

— Дедушка? Дедушка Сережа? А-а-а! Мама, это же он? Смотри-смотри! Он?

— Конечно, я, внученька! — захохотал Сергей Алексеевич, подхватывая ее на руки. Подкидывая в воздухе, и вновь крепко прижимая к груди. — Здравствуй, красавица наша! Здравствуй, наша куколка! Как же долго мы тебя ждали!

Не в силах совладать с эмоциями, переполняющими ее, Настя лишь взволнованно смеялась. И громко визжала, когда он вновь подбрасывал ее.

Опасаясь разрушить их идиллию, Стася молча наблюдала за ними. Умиленно улыбаясь. Игнорируя комок в горле и… всепоглощающее чувство вины.