Второй Шанс
Шрифт:
– Тебе бы все шутки шутить, да? Все может выйти из-под контроля. Прошляпим момент и от новичка только рожки, да ножки останутся. Жаров будет вне себя в ярости. Как думаешь, кому он первому башку оторвет?
– Да не парься ты так!
– хлопнул по плечу своего армейского друга Комар.
– Ничего с ним не случится. Не для того ли нам светлые головы тренировочные браслеты смастерили? Заодно и полевые испытания проведем. Ты хоть раз видел, как сражаются игроки? Говорят, кровавые сражения гладиаторов нервно курят в сторонке. Тебе разве не любопытно?
– Ты мало крови в своей жизни повидал?
–
– Да что с тобой? Я же шучу. Сам ведь знаешь, что я не такой. Просто посмотрим, что он из себя представляет и сразу вмешаемся. К тому же, ты читал засекреченный допрос Апостола? Если представить, что все сказанное им - правда, то в скором времени наш мир измениться. Он уже не будет таким безопасным как раньше. Нам надо как следует подготовиться.
* * *
Четвертый день в камере оказался полон откровений. Бестия рассказала мне все, что знала о СОКМ, других игроках и самой Игре. Точнее о том, как она изменилась и чего ждать дальше. Весь свалившийся на меня разом поток информации было очень сложно переварить. Да еще какой информации! Будущее не готовило нам ничего хорошего. В некотором роде мое текущее положение было больше подарком судьбы, чем проблемой. Хотя, все это еще не точно, но лучше перестраховаться, чем потом локти кусать.
С тех пор, как я узнал о существовании других игроков, то гадал, как же так вышло, что все достижения достались мне одному? Почему никто из них не вошел в локацию раньше меня? Времени ведь было вагон. Оказывается, у всех игроков на мини-карте были отмечены разные локации. Другими словами, всего порталов было не двадцать пять, а намного больше. Просто каждый игрок знал только про свои. Что еще сказать? Ну, например, что в некоторых локациях с монстров стали выпадать предметы. Если вы подумали про Души Монстров, то ошибаетесь. Нет, все было куда серьезнее. С монстров начали сыпаться предметы экипировки.
Слова, сказанные в тот день Бестией, навечно отпечатались у меня в сознании:
– Будущего, из которого мы сюда пришли, больше не существует. Многие считают, что слова Апостола лишь бред сумасшедшего. Но слишком многое из того, что он рассказал, оказалось правдой. Таких совпадений не бывает. Настанет новая эра. Эра чистой силы и превосходства игроков над обычными людьми. Весь прогресс человечества за три последних столетия канет в небытие. Наступит смутное время, которое унесет бесчисленное количество людских жизней и поломает множество судеб.
Пятый и последний день моего заключения с Бестией прошел на удивление буднично. Тем для разговоров у нас почти не оставалось, так что я погрузился в чтение книг. После обеда пришли охранники и ответили меня на прием к Нине Владимировне. Часовой сеанс пролетел незаметно и вот, когда я вернулся, моей рыжеволосой знакомой внутри уже не оказалось. Но и я ненадолго задержался в камере. Через три часа за мной пришел Комар и забрал на встречу с генералом Жаровым. Генерал был.... Ну, в общем, типичный генерал. Волевые черты лица, легкая седина, солидное брюшко, лампасы на штанинах и оливковая форма с четырехслойной лентой государственных и ведомственных наград под сердцем.
– Ты же понимаешь, что правительство не может себе позволить отпустить игроков на все четыре стороны? Они слишком опасны для окружающих. Поэтому мы приглашаем их работать к себе. Тут тебя обеспечат всем необходимым. Новая личность, достойная заработная плата и своевременная медицинская помощь. Наше ведомство относится к Минобороны России, так что порядки бытуют армейские. Но, как я понял, проблем с этим у тебя возникнуть не должно. Нина Владимировна сказала, что в будущем ты служил. В каком звании?
– Рядовой, - написал я на планшете.
– Ну что ж, тогда поздравляю с повышением в звании, сержант... Савин, какая у него теперь фамилия?
– Прохоров, Глеб Геннадиевич, - ответил Комар и протянул Жарову красную гербовую папку.
– Прохоров Алексей Николаевич. Мы уже подготовили все нужные документы. Свидетельство о рождении, паспорт, страховой полюс и личное дело военнослужащего из 200-ой Отдельной Мотострелковой Бригады Особого Назначения Северного флота РФ. Так же в папке находится подробная биография, банковские реквизиты и контактные данные.
– Как там обстоит дело с полицией? Они все еще его ищут?
– Этим занимается Климов. У него армейский друг в органах работает. Думаю, проблем не возникнет. Но нам придется предоставить данные слежки. Отредактированные, конечно же.
– Понятно. Тогда загляните к юристам, а затем выдели ему комнату в жилом блоке. Сегодня пускай пока обустраивается, а завтра проведем тест на профпригодность. Вы с Климовым уже договорились, кого против парня поставите?
Савин на секунду замялся, а затем ответил:
– У них с Бестией уже запланирована дуэль.
Жаров нахмурил брови и перевел на меня вопрошающий взгляд. Я кивнул в подтверждение слов Комара.
– Ладно. Только присматривайте за ними. Мне для полного счастья не хватало только перед Москвой отчитываться, почему допустил гибель одного игрока от рук другого. Даже если речь идет про Ремесленника. Ценными активами у нас не разбрасываются.
– Мы собираемся надеть на них опытные образцы ограничителя Загоскина. Нас уверили, что проблем возникнуть не должно.
– Я просмотрел документацию, - вздохнул Жаров.
– Безусловно, полезная вещь, но слишком уж ненадежная. Боюсь, в этот раз профессор чересчур оптимистичен. На вашем месте, я бы не стал всецело полагаться на ограничители.
– Мы это понимаем. Не волнуйтесь Глеб Геннадиевич, у нас с Климовым все под контролем.
– Уж надеюсь, ведь вся ответственность ляжет на вас двоих.
– Мы и это понимаем, - улыбнулся ему Комар.
Подписание договора о приеме на работу в СОКМ заняло у меня почти час. Двести страниц текста и на каждом листе пришлось ставить свою подпись, но уже с расшифровкой фамилии Прохоров. С финансированием у СОКМ проблем точно не было. Оклад в сто пятьдесят тысяч рублей и ежемесячная премия по результатам работы. Затем юристы выдали мне на подпись еще пару документов. Первый документ предполагал ответственность по статье 238 УК РФ, в соответствии с которой разглашение государственной тайны наказывалось лишением свободы на срок до четырех лет, а второй - по статье 422 УК РФ, связанной с разглашением сведений военного характера и сроком заключения до пяти лет.