Второй шанс
Шрифт:
В полуоткрытой двери гаража завывала февральская поземка, но мужиков это ничуть не смущало. Во-первых, одеты все были добротно, по-зимнему, а во-вторых – за спинами любителей пива, втиснутый в закуток за багажником новеньких «Жигулей», весело потрескивал электрообогреватель. А то, что пивко ледяное, так это даже лучше!
– Ладно, Гринь, подкалывать-то! – вступился за приятеля, погрузившего усы в белую шапку пены, краснолицый крепыш с лицом, словно вытесанным одним топором. – Ну не удалось подхарчиться у америкосов, что с того? Сами с усами! Видал, какую Санек тачку отхватил?
Позапрошлогодние мечты оказались пустым звуком… Да ну и фиг с ними: за «перестройку»
– Отхватил… – проворчал Санек, оторвавшись, наконец, от ополовиненной кружки. – Как доллар обвалился, я уж, было, хотел какую-нибудь «японку» престарелую отхватить, чтобы деньги не сгорели… Хорошо шуряк отговорил.
Долларами, конечно, как пророчили в августе со всех экранов, стены оклеивать не пришлось, но упала заокеанская валюта после того, как «гикнулись» в тартарары две с лишним сотни тысяч американцев вместе с тридцатью тысячами наших и какой-то там мелочью прочих капитально. За «зеленый» после новогодних праздников давали чуть больше двадцати рублей, и от того, что цена колебалась на двадцать-тридцать копеек то в «плюс», то в «минус» ежедневно, в «реанимацию» как-то не очень верилось. Опять же цены на нефть полста баксов за бочку…
– Как думаете, мужики, – сменил тему краснолицый Леха. – Откроется та дырка на тот свет или нет? Я слыхал, что, мол, наши специально закрыли, чтобы америкосы не шибко рыпались. Видали, как Вельд ихний сразу гонор потерял, нашему в ножки поклонился?
– Поклонишься тут, когда целую армию как корова языком… – раскупорил очередного двухлитрового «поросенка» родного «Кедровогорского ядреного» Григорий, щедро наливая в протянутые кружки.
– Да побольше армии… Наших вот только жалко. У Федьки Новикова зять там оказался.
– Ага. И у Горшковых кто-то…
– Да что говорить – жалко парней. Я вот тоже, как рекламы эти посмотрел по телику, грешным делом думал собрать манатки да туда податься с Танюхой своей. Домик срубить, распахать пашенку…
– Вот и подался бы… На тот свет.
– Ладно. Давайте, мужики, не чокаясь…
– Ты что как о покойниках-то?
– А они кто по-твоему? Полгода, как ларчик захлопнулся, и ни слуху, ни духу.
– Может, живы еще?
Леха задумчиво отхлебнул из кружки и вытер пышные белые усы под носом.
– Может, и живы… Я в газетке читал, что место это… ну Парадиз… Может за миллионы верст отсюда быть. В другой Галактике где-нибудь. Или вообще в прошлом… Так что, они для нас сейчас все равно как покойники. Однако думаю, что наши-то там выживут. Наш человек живучий.
– А американцы с прочими французами на стену, небось, лезут! Как же: ни тебе свежей газетки, ни мороженого с кока-колой…
– Да брось ты злорадствовать-то! Тоже люди. Помянем.
– Кто ж пивом-то поминает? – поднялся на ноги Санек и, пошуршав где-то в темном углу за машиной, вернулся с чуть запыленной бутылкой водки, початой, но надежно заткнутой туго скрученной бумажкой. – Во! Не прокисла хоть?
– Сейчас проверим! – оживились мужички, спешно допивая пиво…
На город опускалась ранняя зимняя ночь, зажигались огни в домах. Далеко-далеко ветер выл в расселине между ровно
Эпилог
Невысокий взлохмаченный очкарик в белом халате, словно юркий буксир неповоротливую баржу, тянул за собой высокого дородного господина в таком же халате, только не продетом в рукава, а барственно накинутом на плечи. За странным тандемом почтительно следовала целая свита самых разных калибров и статей.
– Вы не поверите, Арнольд Борисович! – верещал «буксир», поминутно хватая морщащегося при этом словно от зубной боли толстяка за рукав дорогого костюма. – Полтора года проблем с установкой, горы брака, миллионные убытки, десятки… да что там, сотни тысяч выброшенных на ветер человеко-часов! И все из-за чего? Вы спросите меня, спросите, Арнольд Борисович: из-за чего вся эта нервотрепка?
– Из-за чего, Григорий Семенович?
– И вы еще спрашиваете, из-за чего?!!..
Всклокоченный распахнул высокую стеклянную дверь с грозной надписью «НЕ ВХОДИТЬ», едва не расколотив ее вдребезги, и подтащил свой «прицеп» (и всю свиту заодно) к установке.
То, что это Установка (именно так, с большой буквы), а не склад, допустим, устаревшего электронного барахла, свидетельствовала ее неимоверная сложность, обилие помаргивающих индикаторов, разнообразных дисплеев, манометров, тахометров и еще Бог знает каких «метров», буквально испещряющих огромные шкафы в виде кубов, цилиндров, плоских параллелепипедов. Местами металлические, пластиковые и стеклянные кожухи были сняты, как это бывает обычно на рабочих, а не на выставочных образцах, являя миру умопомрачительно сложные «потроха» машины. Добавьте сюда великое множество трубок, трубочек и целых трубопроводов, прозрачных и забранных в металлические кожухи, местами почему-то покрытые инеем, проводов, кабелей, волноводов, опутывающих все паучьей сетью. А если еще представите, что все это циклопическое нагромождение имеет в высоту метров эдак десять-двенадцать, а в поперечнике – раза в три больше, то получите полный портрет Установки в действии.
Григорий Семенович, вопреки логике, увлек свой «отряд» не к пульту управления, полукольцом опоясывающему лицевую (или тыльную?) сторону электронного монстра, а наоборот – в узкий и пыльный проход между одной из его боковых поверхностей и стеной. Сам он, естественно, проник туда безо всяких усилий, а вот тучному Арнольду Борисовичу пришлось стоически, втянув объемное чрево до предела и даже немного за пределы, отпущенные анатомией, протискиваться следом за ним.
Что при этом думал директор секретного НИИ (а толстяк был как раз им, а еще академиком, лауреатом и Господь знает кем еще), расположенного в еще более таинственном ЗАТО [87] «Таёжный-20»), остается загадкой. Однако с виду он точь-в-точь походил на сытого и холеного домашнего персидского кота, опрометчиво согласившегося на чисто познавательную экскурсию по подвалам и помойкам под предводительством тощего и облезлого подзаборника.
87
ЗАТО – закрытое территориальное образование, засекреченный город или поселок, в основном оборонного назначения. Например, Арзамас-16, Челябинск-70 и прочие детища советского, а позднее российского военно-промышленного комплекса.