Вторжение

Маханенко Василий Михайлович

Эредани: «Мне нравится ход твоих мыслей! Моя школа!»

Квален: «Я самоучка».

– Кольцо наше, – я поднялся на ноги и подошел к мерцающей пелене. Варталинские были рядом. Казалось, протянув руку, они вытащили бы нахального тифлинга на свет Элуны, но не все так просто. – Не нужно нас пугать. Сами видите, мы не из слабодушных. Давайте договоримся. Сойдемся в цене – получите кольцо назад.

– Ты не охренел?! – Куртюн не выдержал и замахнулся кулаком мне в челюсть. Результат

был прекрасен – игрок получил отдачу и завыл, тряся от боли рукой.

– Повторяю. Если хотите вернуть кольцо, назовите достойную цену. Или мы предложим ее сами.

– Мы вас в ноль размажем, уроды! Землю жрать будете! На коленях к нам приползете – с кольцом в зубах! – Браксед больше не походил на человека, готового к переговорам. Это понял и Эредани. Мы сделали главное: объяснили отморозкам, как можно решить вопрос. Когда они остынут, сообразят, что это единственный шанс вернуть кольцо. Больше терять время на Варталинских не было смысла, и мы направились к Курганам.

– Стоять! Трусы! Вы не выйдете отсюда! – каждое приличное слово Браксед оправлял в кольцо нецензурщины, что придавало ему новый причудливый оттенок. Материться игрок умел и любил.

По карте цель нашей вылазки находилась где-то впереди, прямо за большим и очень крутым холмом. Если издали его можно было принять за естественное образование, то вблизи стало понятно, что это рукотворная работа. Холм скрывал за собой еще два таких же, и вместе они представляли собой правильный треугольник с перевалами в местах соединения. Получалось, что вход в Курганы располагался в самом центре этой конструкции.

Чем ближе мы подходили, тем больше я осознавал реальные размеры Курганов – мой коттедж поместился бы здесь целиком, заняв от силы процентов десять.

Обойдя первый холм, мы начали карабкаться, помогая друг другу. Добравшись до верхней площадки перевала, мы осмотрелись, и у меня невольно вырвался возглас восхищения. Неизбалованного ни реальностью, ни виртуальностью, меня очень легко было впечатлить красивыми панорамами.

Изнутри верхушки холмов оказались срезаны и образовывали идеально круглую площадку, большую часть которой занимала монументальная мраморная композиция. Яркая надпись с огненными всполохами гласила, что здесь запечатлена «Битва Демонов с силами Света».

Трое крылатых порождений Бездны противостояли представителям светлых рас «Барлионы». Судя по скульптуре, исход сражения был предрешен. Распластав огромные крылья над светлыми существами, почти побежденные демоны застыли в вечной агонии. Центральное место в композиции занимал орк. Зажав в каждой руке по демону, зубами он ухватил третьего и мужественно терпел боль от когтей беснующихся тварей.

Эльфийка стояла чуть в стороне. Подол жрицы взметнулся, приоткрывая нижние брюки и куртку, сплошь увешанную склянками и магическими предметами. Скульптор запечатлел ее в момент плетения заклинания, уклонившейся от случайного удара хвостом. Лицо лекаря было таким сосредоточенным, что я посочувствовал. В этом воплощении она никогда

не закончит плетение. Как и человек рядом с ней никогда не обрушит свой молот, вскинутый высоко в небо.

Масштаб и проработка деталей впечатляли. Легко можно было разглядеть прожилки на крыльях демонов, вздувшиеся вены на шее и руках орка и даже капельки пота на лице человека.

Вход в основной комплекс, расположенный под землей, находился у ног орка.

– Как будто в момент битвы заморозили, – нарушил я звенящую тишину. – Ты их знаешь?

– Нет. Даже не слышал о такой битве, но есть стойкое ощущение, что паладина я где-то видел. Только не помню, где, – ответствовал Эредани. В задумчивости, он направился к скульптуре.

– Это нормально в твоем возрасте, – сострил я. Композиция очень давила, и мне захотелось разрядить обстановку. – Склероз называется. Хочешь сканворды завтра принесу в качестве профилактики?

– Квален, – вздохнул Эредани. – Последнему оленю понятно, что если на монументе нет имён, то это неспроста. И склероз здесь ни при чем.

– Так я и не олень, я – тифлинг.

– Клоун ты, – беззлобно обозвал меня игрок и внезапно свернул с полдороги.

– Ты куда? – вокруг не было ничего достойного внимания.

– Иди, иди. Я сейчас, – отмахнулся напарник.

Я с сомнением глянул на вход в Курганы и двинулся за Эредани. Его отрешенный вид настораживал. Прикипев взглядом к отвесной стене, он начал что-то бормотать себе под нос. Я подошел поближе и прислушался.

– Так, так, так. Что же это у нас такое? – Эредани буквально уткнулся носом в стену и начал водить по ней пальцем. При внимательном рассмотрении оказалось, что, и без того красные, они покрыты сплошным темно-бордовым рисунком, еле различимым даже вблизи. Лично мне узоры казались простой абстракцией, но Эредани так не думал. Он шел вдоль стены и, как завороженный, вглядывался в переплетение линий и геометрических фигур.

– Ты еще и ценитель живописи?

– А? – напарник на мгновение отвлекся и посмотрел на меня отсутствующим взглядом. – Живопись? Да-да. Люблю.

– Эредани, ты меня пугаешь, – я пригляделся к напарнику. Он вел себя странно, как будто был не в себе. Таким я его еще ни разу не видел. Приблизившись вплотную к стене, игрок перебирал пальцами и отрешенно разговаривал сам с собой.

– Виктор! Очнись! Тебе выдали задание?

– Нет задания. Это карта, – послышался шепот. – Часть карты.

Как я ни силился увидеть хоть что-то напоминающее карту или схему, ничего не получалось. Мелькнула мысль, что от постоянного нахождения в «Барлионе» Виктор тронулся умом или близок к этому. А может, это начало выгорания? И тот и другой вариант меня напрягал.

– Какая карта?! Здесь нет ничего! Это просто каракули. Может, кто-то увековечил победителя детского конкурса рисунков в «Барлионе», а ты прицепился, – я взволновался не на шутку. Но напарник не реагировал. – Тифлинг Эредани, в первую позицию! Полоса для продвинутых не ждет!