Вундервафля. Сборник
Шрифт:
«Вот через это тоскливое место немец и просунулся — на выброску, наверное, — и так нахально с нами обошелся. Понял, что я узнал его самолет, и решил нас приземлить, выиграть для себя время. Пока мы тут будем по грязи телепать… Ему надо всего ничего, час с небольшим до ночи, а назад он затемно пойдет, тут прямо и вернется, и еще в наш самолет плюнет — и фиг поймаешь. Ушлый немец, соображает.
Машина у Овсея простая, однобачковая, далеко не заберется. И бросать диверсанта немец будет посадочным способом, иначе слишком рано прилетел. Он хочет сесть засветло, в пределах
Сколько же я возил на выброску… Раз семь, наверное. Одна девчонка была очень красивая. Интересно, что с ней. Бросил я ее как надо, и до места она добралась, а что с ней дальше — не знает, наверное, и капитан Ворон, не положено ему. Пускай ей повезет…»
Маршал выглядел угрюмым, наверняка испереживался весь, и Тяпа счел своим долгом поддержать его морально. Отвлечь и развлечь.
— Вы не волнуйтесь, наши сядут и взлетят, — повторил Тяпа. — «У-2» только выглядит несерьезно, а так очень хороший самолет, если уметь им пользоваться.
— Ты умеешь, я заметил, — буркнул Жуков, не отрываясь от карты.
— Это бырбырдировщик, — сказал Тяпа застенчиво.
— С тобой все в порядке, лейтенант? — Жуков покосился на Тяпу, и лицо у него было непонятное: вроде не доброе, а все же сочувственное.
— Он так делает — быр-быр-быр…
— Сам выдумал?
— Нет, что вы, товарищ маршал, это давно придумалось в полку.
— Вот же придурки… — Маршал обреченно вздохнул, совсем по-человечески, как самый простой офицер, и снова уткнулся в карту.
— Он делает быр-быр-быр — и летит куда угодно, когда угодно, садится где угодно… — пробормотал Тяпа ласково.
— Вот и эти… Сядут где им угодно, — сказал Жуков. — И натворят чего хотят. Ладно, поймаем… Эй, лейтенант, ты точно не приболел?
Тяпа доложил, что вполне здоров. Потом опять спросил, не хочет ли маршал шоколадку.
— Связь мне нужна! — зарычал Жуков в ответ. — Связь немедленно, понимаешь?! А на твоем бын… бырдировщике даже рации нет. Ну и какой я, в жопу, военачальник, если стою тут в говне по колено?! По твоей милости стою! И не имею связи ни с кем! Чего глядишь, как побитая собака, а, лейтенант? Ты меня из командира в ничто превратил, без рук, без ног оставил! Спустил с небес на землю! Какая от меня сейчас польза? Что я могу? Зачем я нужен?! Может, ты родишь мне рацию? Или починишь самолет?
Ярость маршала была такой искренней и столько в ней было честной боли за общее дело, что у Тяпы аж слезы на глаза навернулись.
— Отдайте меня под трибунал! — взмолился он. — Или сразу расстреляйте! Я виноват! Я дурак! Только не надо так больше! Мне стыдно, товарищ маршал! Мне очень стыдно!
— Да какой трибунал! Ты на себя погляди! Мне сказали, что ты ас! А ты… Мальчишка! Без хвоста! Тяпа!
И тут маршал рассмеялся. Тяпа, глядя на него, тоже несмело фыркнул. А Жуков натурально хохотал, до слез, и утирал их рукавом.
— Какой идиотизм… — сказал он, отсмеявшись. — Два раза за день вынужденная посадка. И потом целый маршал, будто сопливый лейтенант, бегает под пулями — что за позорище! И все благодаря нашей славной авиации с отвалившимся хвостом! Я Новикову скажу-у… Я скажу ему… А ты никому не скажешь, понял?!
— Так точно! Разрешите вопрос! Чего я не скажу?
— Ничего!!!
— Есть! — выпалил Тяпа, делая руки по швам.
— Вот об этой стыдобе — ничего!!!
— Есть!
— Вот и ладно, — сказал маршал и уставился в небо.
Истребители все равно появились не с той стороны, куда он смотрел.
Через полчаса на поле шустро плюхнулся «У-2». За штурвалом сидел комполка, а сзади капитан Ворон. Особист бросился к маршалу рапортовать о прибытии и, видимо, с ходу умудрился произвести на него дурное впечатление. Потому что маршал ему и слова не сказал.
— Нашли кого привезти, — буркнул Жуков командиру. — Вашему Тяпе доктор нужен. А мы тут, видите, сдуру напоролись на немца… Ладно, прощай, лейтенант. Не забудь Клёпе ремень вернуть. И хвост оторванный, хе-хе…
— А трибунал? — спросил Тяпа.
— Во дурак-то, — сказал маршал. — Подрасти сначала.
И улетел.
А Тяпа с капитаном остались.
— Я бы тебя сразу кокнул, — признался Ворон и вытащил пистолет, — да ведь неправильно поймут. Скажут, поспешил, а вдруг мальчишку обвели вокруг пальца, задурили ему голову… Так что, лейтенант, ты сначала признавайся: кто тебе приказал убить маршала? Кто?
— Где остальные наши? — спросил Тяпа деловито. — Скоро будут?
— Тебе-то что? Надеешься, прилетят твои подельники?
— Мы с вами сядем в самолет и полетим ловить диверсантов, которые меня сбили. Я помню карту. Я сейчас догадался, куда они намылились. Правда, мне товарищ маршал запретил вообще что-нибудь рассказывать…
— Правда? — переспросил капитан, расстегивая на Тяпе кобуру. — Как интересно… А где твое оружие?
«Времени в обрез, — подумал Тяпа. — Эх, была не была…»
Запуганный мальчишка в Тяпе устал пугаться и прилег отдохнуть, на его место вылез парень с Сивцева Вражка, природный москвич, который, если надо, в воде не тонет, по медным трубам — плывет, а в огонь его бросать ты сам поостережешься. Как многие дикие животные, в минуту опасности москвичи умеют притворяться мертвыми, но куда лучше и эффективнее у них выходит притворяться вот этим самым. Падальщики такое не клюют.
— Вот мое оружие, — сказал Тяпа, достал «ТТ» из кармана и ткнул стволом капитану в живот. — Ну так вы со мной или вам ловить шпионов скучно?
— Тяглов! — прикрикнул капитан. — С ума сошел?!
— Я по своей глупости чуть не погубил маршала, — заявил Тяпа. — Мне теперь жизнь не дорога. Но зато вы, капитан, можете все исправить. Пока маршал долетит, пока даст распоряжение да пока еще придумают, где немцев искать, они уйдут. А мы успеем их перехватить. И у них будет с собой что-то очень важное.