Вы просто не знаете куда смотреть
Шрифт:
– Вот, теперь, кажется, всё, – женщина удовлетворённо посмотрела на полную с верхом тележку. – Пожалуй, правильно вы сами пришли, девочке было бы тяжеловато. Но это в первый раз, дальше будете добирать по чуть-чуть, так что не стесняйтесь её загружать, ей полезно. От дурных мыслей.
– Она и так довольно… целеустремлённая барышня. Не знаете, зачем ей деньги?
– Знаю, – сказала серьёзно Мадам Пирожок, – но вам ведь на самом деле ничуть не интересно. А для поддержания разговора лишнее. Сама расскажет, если захочет.
Мне должно было бы стать неловко от
– Сколько я вам должен?
– Вот список, – женщина подсунула под пакет с пирожками листок. – Обычно мы рассчитываемся в конце недели, но вы можете выбрать свой график, как вам удобнее. Небольшой кредит допустим, но не увлекайтесь, у меня не банк. Старайтесь не создавать кассовых разрывов. Вы же не очень сведущи в бухгалтерии, я права?
– Увы, всегда был предельно далёк от коммерции, – признался я, – дальше просто некуда. Но принцип знаю: купить дешевле, продать дороже. Звучит несложно.
– В этом есть свои нюансы, – улыбнулась она. – Но ничего страшного, бар вполне прибыльный, если не запускать дела. Не озолотит, но и в долги не вгонит. Старайтесь не создавать тут долгов, Роберт, вы же знаете, как это опасно?
– Знаю, как никто, – кивнул я.
– Ничуть не сомневалась. Тогда, до полуночи. Удачного дня.
– И вам.
– О, у меня каждый день удачный! – улыбнулась Мадам Пирожок и вернулась в кафе.
Докатив тележку до бара и разгрузив в подсобку, взмок на жаре и перепачкался, пришлось идти в душ. Выйдя из него в одном полотенце, дошлёпал мокрыми ногами в спальню, открыл платяной шкаф и застыл в недоумении. Одежда, которую я вчера засунул в мешок и вынес в кладовку, снова висит на вешалке. От неё всё так же пахнет крепким табаком и дешёвым одеколоном.
Мешок оказался пустым, так что я принёс его в комнату и снова набил рубашками и джинсами, освобождая место. Вернул в кладовку, пожал плечами и спустился вниз.
По залу задумчиво бродит беловолосая девушка с «Полароидом». Неужели я не закрыл дверь?
– Я подожду тут подружку, ладно?
Посмотрел на часы. До прихода Швабры минут пятнадцать. Ничего себе время летит! Казалось, что ещё утро, а уже скоро открываться пора…
– Жди, – ответил я лаконично.
Достав из холодильника формы для льда, выколотил готовый лёд в контейнер, налил воды и поставил обратно.
– Удобнее использовать лёдогенератор, – сказала девушка нейтральным тоном. – Формы – это на случай, если сломается. Он часто ломается, но вчера как раз починили.
– Ничего я вчера не чинил.
– А я разве сказала, что вы? Вон там, слева внизу, дверца.
– Не вижу тут дверцы.
– Она выглядит как панель. Ручка отвалилась, но можно просто за угол открывать.
– Не выходит…
– Ох, ну, вы даёте…
Девушка зашла за стойку, потянула
– И правда, не открывается. Наверное, защёлка упала.
Она деловито выдвинула ящик с посудой, вытащила плоский столовый нож, вставила его в щель, повела верх. Что-то щёлкнуло, вертикальная прямоугольная плоскость повернулась на петлях, открываясь. За ней оказался эмалированный агрегат с рычагом и выемкой под стакан.
– Сюда вставляете, рычаг вниз…
Натужно загудел механизм, что-то захрустело, в подставленную посуду посыпались кусочки льда, мутноватые и почему-то в форме полумесяца.
– Нальёте лимонада? А то жарко.
Я кивнул, налил поверх льда сладкой газировки и подал девочке. Наши руки соприкоснулись, и меня внезапно захлестнули яркие, сложные, совершенно нехарактерные эмоции. Сильно, почти непереносимо захотелось обнять её и прижать к себе.
– Держите себя в руках, – сердито сказала девушка, хотя я не сделал ни единого движения, – что за глупости.
– Откуда ты знаешь, где тут защёлка? – спросил я, хотя хотел спросить совсем другое.
– Потому, что я ведьма, – ответила та совершенно серьёзно не то на заданный вопрос, не то на незаданный.
– Жестокая и бессердечная?
– Не настолько, как вы.
– А я?
– Сами знаете.
– Допустим. Тогда почему ты меня не боишься?
– Бессердечные не опасны. Бойтесь тех, кто от всей души.
– А есть и такие?
– Здесь? Каждый первый. Ещё увидите.
Странный разговор прервала Швабра. Зайдя с солнца в полутёмный бар, она прищурилась, пригляделась и с облегчением сказала:
– А, ты здесь. А то я уже…
– Всё в порядке, – сказала блондинка. – Показала твоему боссу ледоплюй.
– А его разве починили?
– Да, вчера.
– Отлично, а то столько мороки с этими формочками… Босс, можно мне тоника? Со льдом? Жара такая…
Я вставил в агрегат чистый стакан, осторожно потянул за рычаг…
– Резче, – посоветовала девушка, – он заедает. Чуть вверх и сразу вниз. Не бойтесь, ломается он не от этого.
– А от чего?
– Просто старый. Тут всё старое. Сварите мне кофе?
– Разве детям можно кофе?
– Мне семнадцать. И я обожаю кофе. Пила бы его весь день.
– Говорят, это вредно.
– Всё вредно. Двойной, пожалуйста. И как можно двойнее.
Допив свои напитки, девушки принялись вдвоём составлять стулья на пол, потом расставили пепельницы, в четыре руки помыли посуду, собрали мусор и помогли мне вытащить его на задний двор в контейнеры.
– Цветы совсем засохли, – грустно сказала блондинка, посмотрев на клумбу. – Могла бы и полить, между прочим.
– Я на неё даже смотреть не могу, – резко ответила Швабра. – К дьяволу цветы. Ненавижу цветы! Особенно эти. Особенно здесь.