Вы сотворили нас (сборник)
Шрифт:
— Я?!
— Как представитель Земли, ты можешь обратиться в Галактический Центр с просьбой предотвратить войну на своей планете. Тебя обязательно выслушают, и — если ты убедишь Центр, они назначат группу специалистов для подготовки доклада, на основании которого будет приниматься решение.
— Ты сказал, что это должен сделать я. А кто-нибудь ещё с Земли может?
— Любой, кто имеет возможность обратиться в Галактический Центр. Но чтобы туда обратиться, нужно прежде всего знать о его существовании — а ты единственный человек на Земле, которому о нём известно. Кроме того, ты сотрудник Галактического Центра. Долго
— Но я же один! Как может один человек решать судьбу целой планеты?
— Ты единственный представитель человечества, который на это способен.
— Если бы можно было посоветоваться с другими людьми.
— Нельзя. Да и не поверит тебе никто.
— Тоже верно…
Ему самому мысль о галактическом содружестве разумных существ и раскинувшейся среди звёзд транспортной сети давно уже перестала казаться странной. Время от времени на него ещё накатывало восторженное удивление, но ничего странного он тут уже не находил. Хотя, конечно же, чтобы привыкнуть, потребовались годы. Годы, в течение которых он всё это видел своими глазами и лишь потом постепенно принял. Но рассказать такое любому другому землянину и тот подумает, что рассказчик просто рехнулся.
— Что это за способ? — спросил Инек, хотя внутри у него всё сжалось от волнения и он приготовился к самому худшему.
— Оглупление, — ответил Улисс.
Инек судорожно вздохнул.
— Оглупление? Не понимаю… Мы и без того достаточно глупы.
— Ты сейчас имеешь в виду дефицит трезвого мышления. Такое встречается часто — не только на Земле, но и по всей галактике. А я говорю об общем уровне умственных способностей человечества. О состоянии, когда никто не сможет понять науку и технику, что делает возможной грозящую Земле войну. О неспособности справиться с машинами и аппаратурой для ведения боевых действий. Это означает возвращение людей на такую ступень умственного развития, с которой они уже не смогут дотянуться до научных и технологических вершин, покорённых ранее. Тот, кто знал, забудет. Тот, кто не знал, так и не выучится. Назад к колесу и рычагу. И тогда ваша страшная война станет невозможна.
Инек застыл, выпрямившись в кресле, не в силах вымолвить хотя бы слово. Его будто сковало леденящим ужасом, но в мозгу роилось множество мыслей.
— Я же говорил, что это радикальная мера, — добавил Улисс. — Но необходимая: войну так просто не остановишь. Цена здесь высока.
— Я не могу принять такое решение в одиночку, — проговорил Инек. — Это никому не под силу…
— Да, это нелегко. Но подумай: если разразится война…
— Я знаю. Если начнётся война, будет ещё хуже. Но таким способом войну не остановить. Я совсем не это искал. Люди всё равно смогут воевать и убивать.
— Дубинами, — сказал Улисс. — Может быть, луками и стрелами. Винтовками, пока они не выйдут из строя или пока не кончатся патроны. Люди забудут, как делать порох, как добывать металл для пуль и прочие подобные вещи. Пусть вражда и не прекратится, но, во всяком случае, мир избежит катастрофы. Не погибнут в ядерных взрывах города, потому что никто не будет знать, как запустить ракету или как подготовить боеголовку к запуску. Скорее всего, люди просто перестанут понимать, что такое ракета или боеголовка. Исчезнет вся современная связь. Прекратит существование весь транспорт,
— Ужасная картина… — произнёс Инек.
— Война не менее ужасна, — сказал Улисс. — Тебе выбирать.
— Но сколько это продлится? — спросил Инек. — Мы же оглупеем не навсегда?
— На несколько поколений, — ответил Улисс. — Потом эффект, если можно так сказать, обработки начнёт сходить на нет. Люди в конце концов стряхнут с себя это оглупляющее оцепенение, и снова начнётся интеллектуальный подъём. Фактически цивилизация получит второй шанс.
— Но спустя ещё несколько поколений они снова могут прийти к той же самой ситуации, что мы имеем сейчас.
— Возможно. Хотя маловероятно. Развитие культуры вряд ли пойдёт тем же путём. Есть шанс, что ваша цивилизация станет лучше, а люди не столь воинственны.
— Но это слишком большой груз для одного человека…
— Есть одно обнадёживающее обстоятельство, — добавил Улисс, — и тебе необходимо иметь это в виду. Описанный способ предлагается только тем мирам, которые, по нашему мнению, заслуживают спасения.
— Ты должен дать мне время подумать, — сказал Инек.
Однако он понимал, что времени на раздумья практически не осталось.
23
Человек, который работал всю жизнь, вдруг не сможет больше делать своё дело. И со всеми вокруг произойдёт то же самое. У людей ни с того ни с сего пропадут знания и опыт, необходимые, чтобы выполнять стоящие перед ними задачи. Они, конечно, будут пытаться работать, как прежде, но, видимо, не очень долго. А поскольку никто не сможет работать, корпорации, конторы, заводы просто перестанут действовать. Не закроются, не обанкротятся, а просто остановятся. И не только потому, что никто не сможет работать или ни у кого уже не хватит ума, чтобы управлять производством, — транспорт и связь, от которых зависит бизнес, тоже прекратят существование.
Локомотивы, самолёты и корабли останутся на своих местах, потому что не будет никого, кто мог бы вспомнить, как управлять этими машинами. Множество людей, которые ещё недавно обладали всеми необходимыми знаниями, вдруг поймут, что они уже ничего не умеют. Возможно, найдётся кто-то, кто всё равно захочет попробовать, но, скорее всего, такая попытка закончится трагически. У кого-то ещё, видимо, останутся смутные воспоминания о том, как водить легковой автомобиль, грузовик или автобус, потому что они просты в управлении и люди, как правило, делают это почти инстинктивно. Но когда машины сломаются, не останется уже ни одного автомеханика, способного их починить, и они тоже встанут.
Всего через несколько часов после обработки человечество вновь окажется в затерянном мире, где расстояние — один из важнейших факторов. Мир увеличится, океаны снова превратятся в непреодолимые водные пустыни, а миля опять станет очень длинной. Спустя два-три дня начнётся паника, суматоха, бегство, отчаянье перед свершившимся, перед действительностью, которую никто не в состоянии понять.
Сколько пройдёт времени, размышлял Инек, прежде чем жители городов израсходуют последние продукты, оставшиеся на складах, и начнётся голод? Что произойдёт, когда исчезнет электричество? Долго ли в такой ситуации сохранят свою цену бессмысленные символические бумажки или даже монеты?