Выбор Клеопатры
Шрифт:
Я отыскала собачку на полке среди банок с компотами, взяла ее и подала хозяйке. Затем в погреб спустился крупногабаритный мужчина, взял Елену на руки и стал осторожно подниматься наверх. Потом и я выбралась из погреба. В доме было уже полно народу, человек пять или шесть. Наверное, на мой крик сбежались все соседи. Они что-то говорили, выдвигали какие-то версии, но я их не слушала, а прошла в комнату и сказала:
— Положите ее сюда, на тахту.
— Танечка, «Скорую» уже вызвали. Маруся прямо в местную больницу позвонила, — сообщила мне Новинская и поцеловала
Я села рядом с Ленкой на стул, взяла ее за руку и стала ждать «неотложку». Все стояли тут и тоже чего-то ждали, перешептываясь. Я подозревала, что для жителей Турищева случившееся — это всего лишь шоу и никакого сострадания к Ленке они не испытывали, а вот к Шурику, который вырос на их глазах, как раз наоборот. Разве что Агнесса и ее находчивая Джульетта занимали нейтральную позицию.
Наконец в комнату вошли медики и попросили всех удалиться. Остаться было позволено только мне.
Глава 17
Доктор закончил осмотр, но не сказал мне ни слова.
— Скажите, что с ней? — спросила я, глядя на врача как на бога.
Вместо того чтобы озвучить предварительный диагноз, доктор осведомился у меня:
— Она — наркоманка?
— Да вы что?! — возмутилась я. — Она — учительница французского языка! А вы говорите — наркоманка!
— Тогда, учитывая то обстоятельство, что все это произошло именно в этом доме, — стал умничать врач, — я могу предположить… она, допустим по ошибке, выпила лекарство, которое было предписано Илье Ильичу.
— Вы имеете в виду психотропное средство? — спросила я.
— М-да, — промычал врач. — Что-то в этом роде, скорее сильное снотворное.
— Ясно. Но почему вы бездействуете? Почему не оказываете ей помощь?
— У нее страховой полис есть?
— Конечно, есть, — ответила я, — только дома, в Тарасове.
Доктор беспомощно развел руками и стал, не суетясь, укладывать в свой чемоданчик фонендоскоп. Я посмотрела на Ленку, которая спала с блаженной улыбкой на губах, и поняла, что «Скорую помощь» надо немедленно ускорить.
— Вот, я нашла «полис», он случайно в моей сумочке оказался, — сказала я и положила в нагрудный карман белого халата новенькую тысячную купюру.
— Ну, вот это совсем другое дело, — сразу же оживился врач-взяточник. — Поставим вашей учительнице систему, и все будет хорошо.
— Вы в этом уверены?
— Я надеюсь на это. Хотя мне ее анамнез неизвестен.
— Какой еще анамнез? Вы бы поторопились!
— Уважаемая, я так понял, что вы знакомы?
— Ну разумеется!
— А вам известно, какие у больной имеются противопоказания? — осведомился доктор, и я едва не ляпнула, что главным противопоказанием для моей несчастной француженки является любовь. Поскольку мне хватило ума промолчать, то я стояла, хлопала ресницами, судорожно стараясь припомнить, известно ли мне что-нибудь о медицинских противопоказаниях Елены. — Ну, есть ли у нее на что-либо аллергическая реакция, хронические заболевания? Да, неплохо было бы знать, какими
Я, разумеется, понимала, что все это очень важно, но не могла ответить на его вопросы и не могла въехать в то, почему врач тянет резину. Безразличие доктора к здоровью моей подруги стало меня сильно возмущать. Неужели я ему мало денег в карман сунула? Мне пришлось напомнить ему про клятву Гиппократа, а потом даже озвучить некоторые статьи Уголовного кодекса. Только это не возымело никакого действия. Доктор остался таким же несуетливым. Когда же в комнату вошел невысокий молодой человек в милицейской форме и с кожаной папкой в руках, мне стало ясно, что ждали именно его. В заботах о здоровье своей подруги я совсем забыла об этих неизбежных формальностях. Кто-то оказался шибко умным и позвонил в милицию.
— Участковый инспектор Сосняк, — отрекомендовался младший лейтенант, а потом потребовал от меня: — Так, потрудитесь объяснить, кто вы такая и что здесь происходит?
— Я — частный детектив из Тарасова, Татьяна Александровна Иванова.
— А это кто? — участковый небрежно махнул рукой на Елену.
— Пострадавшая.
— Наркоманка? — сразу же предположил Сосняк.
— Да что вы здесь с ума все посходили? Почему же сразу наркоманка? Ее Вележев какими-то лекарствами угостил.
— Илья Ильич сбежал из больницы? — опять-таки предположил младший лейтенант. — А я почему до сих пор ничего об этом не знаю?
— Нет, Илья Ильич не сбежал из психушки. А вот его ненормальный сынок только на пути туда…
— Вы это о ком сейчас говорите? — насупился участковый. — Об Александре?
— Да, именно о нем.
— Девушка, вы что-то не то говорите, я Шурку давно знаю. Мы с ним большие приятели. А вот вас и пострадавшую я не знаю.
— Я вам все расскажу, только пусть Елену поскорее в больницу везут.
— Пусть везут, — разрешил участковый, после чего врач позвал санитара с носилками. Сосняк поверхностно осмотрел комнату, в которой мы находились, затем заглянул в спальню и на кухню. — Итак, что же все-таки здесь произошло?
Я не стала рассказывать никаких предысторий про труп на лесной полянке и покушение в подъезде, а ограничилась следующим:
— Вележев похитил свою коллегу, привез сюда, напоил какими-то психотропными препаратами, а когда понял, что его нашли, спрятал Елену в погреб, а сам сбежал через окно.
— Чушь какая-то! — младший лейтенант не поверил ни одному моему слову. — Для начала покажите мне свою лицензию.
Я показала, но мой документ не убедил Сосняка.
— Татьяна Александровна, я так понимаю, вы проникли сюда незаконным путем? А с какой целью?
— Я же вам объяснила, что у меня были основания полагать, что здесь находится заложница.
— И вы думаете, я в это поверю? Бред какой-то, — ухмыльнулся Сосняк. — Шурик Вележев — преступник. Да этого по определению не может быть. Он же мухи не обидит! И, вообще, Александр Ильич — учитель географии, детей учит, понимаете?