Выбор оружия
Шрифт:
Мотоцикл приближался. Водитель одной рукой сжимал руль, а второй небольшой автомат. Сзади несся ящеропес с мощной длинной мордой, напоминающий уже даже не ящера, а крокодила, отрастившего сильные собачьи лапы. Солдат увидел препятствие, хотя меня, скорее всего, не заметил. Двигатель взвыл на всю пещеру. Водитель вцепился в руль, развернулся вполоборота и принялся стрелять в монстра, отстающего всего на пару метров.
Ящеропес прыгнул. Я чуть присел на широко расставленных ногах. Груда досок содрогнулась, мотоцикл взлетел по ней, и я рубанул ломиком.
Загнутый конец вонзился в грудь мотоциклиста. Солдата бросило назад, лом чуть не вырвало из рук, а руки — из плечевых суставов. Меня вздернуло в воздух, мотоцикл развернуло,
Ящеропес, с морды которого лилась розовая пена, рухнул на самом краю дороги, взвизгнул, дергая лапами. Сунув ломик под мышку, я скатился со склона. Сбоку от седла на ремнях висела большая кобура, из которой торчала рукоять. Заметив, что на другой стороне пещеры отряд военных преодолел уже большую часть каменной лестницы, я бросился к машине, вцепился в руль, ища взглядом, как отключить двигатель: конструкция отличалась от привычной мотоциклетной, здесь были пара незнакомых рычагов и крупные прямоугольные клавиши рядом с ними.
Ящеропес, пошатываясь, встал и кинулся на меня.
Вонзив ломик в пружины под седлом, я рывком поднял машину и перекинул через нее ногу. Как только все три колеса коснулись камней, она рванула с места, задрав руль. Я подался вперед, навалился на него, пытаясь опустить переднюю часть, одновременно выворачивая рулевую вилку, ведь прямо впереди была стена… Мелькнул зев туннеля, и мы влетели в него.
Звук изменился, вокруг пошло гулять гулкое эхо; казалось, рев двигателя разлился сразу по всей сети туннелей, окружающей пещеру-цилиндр. Ящеропес длинными скачками мчался следом. Обернувшись, я увидел его прямо позади: определенно куда крупнее того, первого; два круглых светлых пятна на морде были здоровенными, как мельничные колеса, в середине их виднелись узкие глазки, затянутые белесой пленкой.
Я едва успел повернуть голову обратно, чтобы избежать столкновения: туннель изогнулся и стал уже. Поставив мотоцикл на два колеса, я направил его в сторону, чуть не сшибив при этом толстого бюрера, едва успевшего отпрыгнуть. Туннель теперь опускался, но поворотов впереди не было, и я вновь рискнул оглянуться. Бюрер спиной прижался к стенке, но это его не спасло: чудовище, пробегая мимо, изогнуло шею, разинув пасть, на ходу смело его, подняло в воздух, как цапля лягушку, перекусило и выплюнуло себе под ноги две половины тела.
Мы оказались гораздо ниже уровня дороги. Стены коридора стали еще ближе друг к другу. Мотоцикл, немилосердно трясясь, подскакивая и виляя, несся между ними, едва не задевая камень. Крепко сжимая руль одной рукой, я второй потянулся назад, нащупал наискось торчащий из седла ломик, задвинул его поглубже, опустил кисть ниже… Вот она, кобура, а вот и рукоять… да не одна: в кожаном чехле, прижатые боками, лежали два пистолета! Хотя нет, это, кажется… Я вырвал из кобуры «эфэн». Кинул взгляд на полупрозрачный магазин, пригнувшись к самому рулю, оглянулся и поднял пистолет-пулемет.
В этот момент зверь прыгнул. Длинное тело взвилось в воздух, лапы и шея вытянулись, он повис над мотоциклом, двигаясь по воздуху с такой же скоростью, как и машина, разинул пасть… Все еще пригибаясь, сжав курок, я повел стволом. Пули врезались в туго натянутую кожу на брюхе, прошили грудь, шею и ударили в нижнюю челюсть, мощную и длинную, как у крокодила.
Через мгновение туннель закончился — стены разошлись, потолок будто взлетел, обратившись высоким сводом.
Я свесился вбок, почти касаясь коленом пола, поворачивая, чтобы не врезаться в ряд больших красных цистерн с английскими надписями, лежащих на решетчатых поддонах. Вокруг кишели бюреры, поверх цистерн шел настил из досок, сбоку были мостки.
Машина
Пещера задрожала от рева двигателя. Машина выровнялась. Перед глазами все мелькало, рябило, мир будто разбился на множество ломаных фрагментов: бюреры, бревенчатые опоры мостков, отверстия в стенах на разной высоте, из них свешиваются веревочные лестницы, летящий камень, разбегающиеся детеныши, ящеропес — он вдруг возник в поле зрения, выпрыгнув откуда-то сбоку, клацнул зубами, промахнулся, закрутился на одном месте, скользя лапами по щебню, вновь прыгнул и пропал из виду… Цистерны, шкуры на полу, на них то ли спят, то ли мертвые тела, пронесшийся мимо головы булыжник, еще один, потом настил из рифленого железа, наискось к большому деревянному мостку, который сначала тянется под углом сорок пять градусов, взбираясь на крайнюю цистерну, а после проходит по всему их ряду, будто по спинам лежащих боками друг к другу слонов. За противоположным краем мостка была та стена пещеры, в нижней части которой зиял конец туннеля, что привел меня сюда… Ну а вверху — еще одно отверстие, немного выше настила. Тот заканчивался метрах в четырех-пяти от круглой дыры.
Мотоцикл понесся туда. Нельзя останавливаться, тормозить — ни на мгновение. Как только сделаю это, бюреры ментальным усилием вцепятся в отдельные части машины, застопорят двигатель, или погнут спицы, или вывернут руль так, что врежусь в стену…
Ящеропес куда-то подевался, а карлики сновали вокруг — кто преследовал меня, кто убегал, пытался выпрыгнуть из-под колес. Мотоцикл заревел, будто его ранили, и взлетел по пандусу, поднявшись в воздух, упал колесами на доски, понесся дальше. Теперь стало видно: весь настил забит бюрерами! Откинувшись, задрав ноги и сжав руль коленями, я вырвал из чехла второе оружие — это оказался «узи», — удерживая его в правой руке, а «эфэн» в левой, нажал на курки.
Если бы не ноги на руле, меня бы сбросило с мотоцикла назад. Стволы выплюнули две очереди, сбивая карликов с досок, расшвыривая их, превращая в кашу, и через мгновение я мчался по узкому коридору, стенами которого стали окровавленные тела; цистерны широкими полосами с гудением проносились внизу. Рожок «узи» опустел. Я разжал пальцы, выпустив оружие, продолжая стрелять из второго, нащупал конец торчащего из-под сиденья ломика. «Эфэн» тоже смолк, и тут настил закончился — впереди простерлась пустота, за которой была каменная стена с круглым отверстием. Бросив «эфэн», я обеими руками вцепился в ломик и подался вперед, сгибая ноги. Машина подо мной провалилась, я же, выгнувшись, взмахнул ломом.
Загнутая часть ударила по нижнему краю прохода, я всем телом влип в камень и повис, будто скалолаз, уже начавший падать в пропасть, но в последний миг сумевший вонзить в щель ледоруб.
Мотоцикл рухнул на пол и взорвался. Клуб пламени взлетел, окруженный коричневыми космами дыма, будто раскаленная от гнева лысая макушка огненного джинна в обрамлении темных волос. Заскользив потными ладонями по металлу, я подтянулся, навалился грудью на отверстие. Ступни уже жгло, жар охватил колени и подобрался к паху. Я перебрался через край, поджав ноги и вытащив за собой ломик, откатился, вопя, вскочил — ботинки почти расплавились, штанины горели, — бросился по коридору с низким сводом, пригибаясь, зажав ломик под мышкой, хлопая ладонями по икрам и лодыжкам. Наконец погасил огонь, и в этот момент колодец закончился. Впереди озеро — нет, огромный бассейн, искусственный водоем с бетонными бортиками, — посреди него стоит на одном месте, не качаясь, плавучая платформа, дальше, за насыпью у самого бортика, лежат фигуры; вспышки, звук выстрелов…