Выбор оружия
Шрифт:
— Моя!
— Пусти!
— Ст… Стойте! — Ливуэте пришлось стукнуть обоих драчунов по затылкам, оба недоуменно уставились на неё. — Кто-то только что убил сержанта, вон там. — Даркенза опустилась на корточки и заплакала.
— Что? — оба мальчика напряжённо всматривались в темноту. Винтовка осталась в руках Элетиомела.
— Где?
— Там! Вон его тело, в воде! Видите?
— Верно… — прошептал Элетиомел, — а кто…
Они едва удержались от крика. Тёмная фигура двинулась к дому, держась ближе к кустам. Примерно дюжина таких же, как он, тихо перемещались вдоль берега озера по узкой полоске
Троица дружно присела за фальшборт, туда, где тихо всхлипывала Даркенза.
— Террористы! Надо сообщить, — сказала Ливуэта. — Выстрели из винтовки!
— Сними сначала глушитель, — добавил Шера-данин.
Элетиомел возился со стволом.
— Застрял!
— Стреляй так!
— Да. — Мальчик встряхнул винтовку, затем поднял её. — Да! — повторил он и, встав на колени, положил оружие на фальшборт. Прицелился и нажал на спуск.
То, что произошло секунду спустя, очень напоминало взрыв, — палубу каменного судна залило светом. Элетиомела отбросило назад, и он ударился о скамейку. Винтовка продолжала стрелять, трассирующие заряды уходили в ночное небо. Даркенза, вскочив на ноги, визжала изо всех сил, а затем бросилась к лестнице.
— Куда ты, пригнись! — кричала ей вслед Ливуэта, пытаясь удержать сестру за край платья, но безуспешно.
Раздался оглушительный треск, над кораблём замерцали световые линии, затем они снизились, выбивая осколки камня повсюду из кладки. Пуля прошла Даркензе сквозь бедро; они отчётливо услышали вызванный ею звук, несмотря на стрельбу и визг девочки.
Нападение на дом отбили, Даркенза чуть не умерла от потери крови и шока, но выжила. Лучшие хирурги боролись за её жизнь, для этого у них было и время (потому что война ещё не началась), и стимул (потому что их отец занимал очень важный пост). Осколки тазовой кости разошлись по всему телу, их нашли в колене, в руке, а один даже застрял в подбородке… Ещё один вонзился в его тело, как раз над сердцем. Хирурги отказались оперировать его — слишком опасно. Со временем, успокоили они, тело само отторгнет его.
Но осколок так и остался в нём.
Он снова пополз вокруг лужи и обратно, в исходную точку. Кальдера —вот это слово, название! Победа, сказал он себе, влача своё тело по кругу, сметая с пути последние немногочисленные остатки помёта и извиняясь перед насекомыми за причинённое беспокойство. Теперь всё будет замечательно, решил он, ведь в конечном итоге побеждаешь всегда, даже когда проигрываешь — просто это твой последний бой. Он находится в центре этой нелепости, и «Кальдера» — слово, и «Закалве» тоже словом, и «Стабериндо», и…
Они прилетели за ним и спустились на большом прекрасном корабле, и забрали его отсюда…
— Так ничему и не научился, — совершенно отчётливо вздохнуло небо.
— А пошло ты… — отозвался он.
Уже годы спустя Шераданин, приехавший в отпуск — он был курсантом военного училища, — искал Даркензу в саду, и малоразговорчивый садовник указал ему на беседку. Ступая по мягкому ковру из листьев, он приблизился к ней и услышал крики сестры. Он взлетел по ступенькам и пинком распахнул дверь, одновременно выхватив из кобуры пистолет. Девушка обернулась через плечо, её руки обвивали шею Элетиомела. Старый приятель по играм сидел со спущенными брюками, положив ладони на обнажённые бедра Даркензы под задранным кверху платьем, и спокойно смотрел на него.
Элетиомел сидел на том самом стульчике, который давным-давно смастерила Ливуэта на занятиях столярным ремеслом.
— Привет, старина, — спокойно поздоровался он.
Шераданин какое-то время смотрел в глаза Элетиомелу, затем отвернулся, сунул пистолет обратно в кобуру, застегнул её и вышел, плотно закрыв за собой дверь, сопровождаемый, смехом Элетиомела и криками Даркензы.
На островке в центре кальдеры человек своим телом начертил круг. От окружности вела дорожка к плоскому камню в центре. Островок напоминал лист, на котором кто-то нарисовал пиктограмму — белую на чёрном.
Это был сигнал, означавший просьбу о помощи, но увидеть его можно было только с самолёта или из космоса.
Молодой майор вскочил на один из находившихся под его командой танков и приказал механику-водителю ехать через лес по петлявшей между старыми деревьями дороге. Воздух был наполнен запахом гари; вдали грохотала канонада.
Они проехали мимо пылающего остова отбитого у противника особняка, мимо озера, посреди которого возвышался разрушенный каменный корабль.
Он увидел поляну с беседкой, светящуюся мерцающе-таинственной белизной. Танк выбрался на поляну; сюда не так давно упал осветительный снаряд, и его парашют запутался в ветвях. Он шипел, заливая все вокруг резким ярким светом. В беседке был отчётливо виден деревянный стульчик. Пушка танка целилась прямо в ажурное строение.
— Сэр? — обратился к майору командир танка, обеспокоенно выглядывая из-под крышки люка. Майор Закалве посмотрел на него.
— Огонь! — последовал приказ.
Глава 8
Первый в этом году снег падал с серо-коричневого неба, покрывая улицы и здания, словно наброшенная на труп простыня. Он ужинал один за большим столом. На установленном в центре комнаты огромном экране мелькали изображения освобождённых пленных с какой-то другой планеты. Двери балкона были распахнуты настежь, и снежинки залетали в комнату. Дорогой ковёр покрылся ледяной коркой у дверей, а дальше темнели пятна растаявшего снега. Город выглядел как масса еле видимых серых силуэтов, бусины огней бегали по линиям и виткам, тусклые из-за отдалённости и падавшего снега.
Темнота опустилась внезапно, словно над каньоном взмахнули черным флагом. Словно сигналы о наступлении вечера, в каньоне то там, то здесь вспыхивали огоньки.
Безмолвный снег, безмолвный экран. Безмолвный хаос первой в этом году метели.
Он встал, закрыл двери и задвинул шторы.
Следующий день выдался светлым и ясным, и в ярких лучах были отчётливо видны здания, линии дорог и акведуков, — как будто их только что нарисовали. Он с любопытством разглядывал город, сидя в автомобиле — самом длинном и блестящим из когда-либо купленных или взятых им напрокат: восьмиместный кабриолет с ротационным двигателем и двумя ведущими осями.