Выбор
Шрифт:
— Пожалуй на сегодня всё. Подожди здесь, — произнёс следователь выходя из кабинета.
Вот сука, ещё и издевается. Стоило ему выйти как я вскочил и начал раскачивать металлический стул. Сначала он ни в какую не хотел поддаваться, подключив ноги задёргал его из стороны в сторону — появился крошечный люфт. Ободрённый первым успехом, увеличил амплитуду движений. Миллиметр за миллиметром шляпки болтов вдавливались в металл. Внезапно дверь отворилась и в кабинет вошёл Варшавцев. Пришлось резко делать вид что разминаю затёкшие ноги.
— Потерпи сейчас тебе дадут возможность размяться, —
Пока я молча ждал конвоиров, из-за двери раздалась отдалённые звуки скандала, будто начальник разносит подчинённых. Энергичный стук каблуков по полу и дверь в кабинет грохотом распахнулась.
— Варшавцев! — гневно воскликнул голос из-за спины. — Кто тебя дал право лезть в дела федеральной важности?
Какое совпадение, этот мент не одного меня бесит.
— Что вы госпожа Воронцова, — холодно ответил следователь. — Лезу я, лишь в те дела, которые соответствуют моей должности. В соответствии с буквой закона.
Знакомая фамилия, где же я её слышал? Обернувшись посмотрел на шумную гостью. Карие глаза горели гневом, на лице отражалась надменность и возмущение, в этот момент она была восхитительна, хотя я бы не назвал её красивой — симпатичной, не более. Высокий рост и атлетическое телосложение характерное тех кто профессионально занимается спортом, а не ходит на фитнес три раза в неделю. Странное ощущение подсказывало что на кого-то она похожа. Вопрос в том на кого? Интуиция подсказывала что это важно, правда не говоря почему. И я усиленно стал рыться в памяти, как свинья в желудях, стараясь отыскать нужные сведения.
— Нехрен мне тут прикрываться законом. Из-за тебя, козёл, моего осведомителя прирезали, — последнее предложение она буквально прошипела. Сдерживаемая ярость можно сказать, ощущалась физически.
— Надежда Павловна, ну не при задержанном же, — немного стушевался Варшавцев.
— Да мне насрать! Всё пропало, четыре месяца работы псу под хвост. Всё из-за твоей тупой фанатичности.
— Преступник должен сидеть в тюрьме, — тихо, но твёрдо произнёс следователь и решительно посмотрел в глаза бушующей женщины.
Казалось ещё немного и она начнёт его бить с особой жестокостью. И судя по потёртым костяшкам на её руках, противопоставить он ничего не сможет. Тут голову озарило воспоминание откуда мне знакома эта фамилия. Она была написана в дневнике переданной бабкой, к сожалению память не сохранила имя и отчество. Однако схожие черты лица, даже очень помолодев, давали вероятность сильно выше нулевой что передо мной та самая внучка. И это тот самый шанс который нельзя упускать, ведь другого может и не быть.
— Сестрёнка, ты не узнала меня? Это же я, твой троюродный брат, Борис, — начал вещать я, отчаянно семафоря ей левым глазом так чтобы следователю не было видно. Воронцова недоуменно воззрилась на меня, как на предмет мебели внезапно начавший говорить. — Помнишь мы у бабули играли в детстве? Здесь под Новосибирском, на юге от федеральной трассы. Кстати она тебе привет передавала, дней пять назад её навещал.
Варшавцев озадачено наблюдал за этим спектаклем, в который я вложил всего себя, однако наивно предполагать
— Оставь нас.
— Что? Выгонишь меня из собственного кабинета? — оскорбился следователь.
— Лейтенант покиньте помещение, — она повысила голос.
В чувствах прошагав комнату он вышел, закрыв за собой дверь. Однако далеко шаги не простучали как мне показалось, впрочем не имеет значения — всегда есть возможность что тебя подслушивают. Похоже что Надежда так же учитывала этот вариант, поэтому подошла вплотную так что мне пришлось встать.
— Что за спектакль ты тут устроил, ублюдок? — прошептала она схватив за яйца рукой.
Хватка у ней оказалась такая что самому впору завидовать. Против воли на глазах выступили слёзы, казалось ещё немного и эта мигера раздавит мои кокушки всмятку.
— Сестрёнка не здесь, — протяжно простонал я, тут же пожалев об этом.
От травматической кастрации как ни странно меня спас Варшавцев, без стука завалившись в кабинет.
— Бумаги забыл, память совсем плохая стала, — фальшиво посетовал он, забирая со стола папку.
Всё это время, мы вдвоём молча не меняя положения наблюдали за следователем. На этот раз шаги удаляющиеся по коридору раздались настоящие, ну или он мастерски применил этот приём. Выразительно посмотрел на её руку всё это время продолжавшую держать за причинное место. Вся эта ситуация ввела её в ступор, однако и тени смущения или нерешительности заметно не было. Надежда всё таки отдёрнула руку.
— Эй, эй, погоди. Я уже почти всё.
Захотелось надавать себе по губам за словесное недержание, но Воронцова решила сделать это за меня проведя левой мощный боковой. Чудом успел поднять плечо прикрывая голову, рука знатно получила — удар у неё хороший. Без промедления пошёл хук правой, тут рукой уже не прикроешься так как она пристёгнута к стулу. Отклонившись назад, избежал полноценного попадания недостаточно хорошо. Подбородок обожгло болью. Отклонившись назад насколько позволили наручники взмахнул ногой, угодив ей в промежность мыском ботинка, в то время как она пробивала мидл-кик. Удары достигли своих целей почти одновременно, хорошо что ребра не сравнятся с паховой областью по уязвимости. Мне было больно, а вот ей было ОЧЕНЬ больно, и продолжать бой Надежда никак не могла. Всё что Воронцовой оставалось это лежать, глухо стонать и прижимать руки к паху. Зачем вообще начала потасовку, непонятно.
— Если ты предпочитаешь садо-мазо так и сказала бы. А то я как-то к классике склоняюсь, — начал я, а вот её рука в то время потянулась к кобуре. Не редко действия гораздо красноречивее слов. — Встретил твою бабушку, на второй день после начала. Она отдала мне дневник, велела передать при случае, — скороговоркой проговорил все известные сведения.
— Что в дневнике? — наведя ствол Макарова спросила она.
— Он зашифрован, бабуля сказала ты разберёшься.
— Как она там?
— Я конечно люблю поболтать, но видишь-ли моё положение не очень завидное. Как только освободишь меня из застенков, всё расскажу и покажу. А до тех пор уж извини.