Выбор
Шрифт:
Он
и Война...
...Воздух наполнился громом,
гуденьем.
М и р был изломан,
был искажен...
Это
казалось ошибкой,
виденьем,
странным,
чудовищным миражом...
Только видение
не проходило:
следом за танками у моста
пыльные парни
в серых мундирах
шли
и стреляли от живота!..
Дыбились шпалы!
Насыпь качалась!
Кроме пожара,
не видно
Будто бы эта планета кончалась
там,
где сейчас наступали
враги!
Будто ее становилось все меньше!..
Ежась
от близких разрывов гранат,
черный,
растерянный,
онемевший,—
в жестком кювете
лежал лейтенант.
Мальчик
лежал посредине России,
всех ее пашен,
дорог
и осин...
Что же ты, взводный?!
« Д о к а ж е м ! . . »
«Осилим!..»
154
Вот он —
фашист.
Д о к а ж и .
И осиль.
Вот он —
фашист!
Оголтело и мощно
воет
его знаменитая сталь...
Знаю,
что это почти невозможно!
Знаю, что страшно!
И все-таки встань!
Встань,
лейтенант!..
Слышишь,
просят об этом,
вновь возникая из небытия,
дом твой,
пронизанный солнечным светом.
Город.
Отечество.
Мама твоя...
Встань, лейтенант!
Заклинают просторы,
птицы и звери,
снега и цветы.
1 [ежная
просит
девчонка,
с которой
так и не смог познакомиться
ты!
Просит
далекая средняя школа,
ставшая госпиталем
С сентября.
Встань!
Чемпионы двора по футболу
просят тебя —
своего вратаря!
Просит
высокая звездная россыпь,
155
горы,
излучина каждой реки!..
М а р ш а л
приказывает
и просит:
«Встань, лейтенант!
Постарайся!
Смоги...»
Глядя значительно и сурово,
вместе с землею и морем скорбя,
просит об этом
крейсер «Аврора»!
Тельман
об этом просит
тебя!
Просят деревни,
пропахшие гарью.
Солнце,
к а к колокол,
в небе гудит!
Просит из будущего
Гагарин!
Ты
не поднимешься —
он
не взлетит...
Просят
твои нерожденные дети.
Просит история...
И тогда
встал
лейтенант.
И шагнул по планете,
в ы к р и к н у в не по уставу:
«Айда!..»
Встал
и пошел на врага,
как
(Сразу же сделалась влажной
спина.)
Встал лейтенант!..
И наткнулся на пулю.
Большую и твердую,
156
как степа...
Вздрогнул ом,
будто от зимнего ветра.
Падал он медленно,
к а к нараспев.
Падал он долго...
Упал он
мгновенно.
Он даже выстрелить
не успел!
И для него наступила сплошная
и бесконечная тишина...
Чем этот бой завершился —
не знаю.
Знаю,
чем кончилась
эта война!..
Ждет он меня
за чертой неизбежной.
Он мне мерещится
ночью и днем —
х уде и ь ки й м ал ь ч и к,
всего-то успевший
встать под огнем
и шагнуть
под огнем!..
...А над домом тучи
к р у ж а т - в о р о ж а т .
Под землей цветущей
павшие
лежат.
Д о ж д ь
идет над полем,
родную землю поит...
М ы про них
не вспомним,—
и про нас
не вспомнят!
Не вспомнят пи разу.
Никто
и никогда.
157
Бежит
по оврагу
мутная вода...
Вот н дождь кончился.
Радуга
как полымя...
А ведь очень
хочется,
чтоб и про нас
помнили!
У Т Р Е Н Н Е Е О Т С Т У П Л Е Н И Е О М О С К В Е
Нас у М о с к в ы —
очень много...
К а к но привычной канве,
неудержимо и строго
утро идет
по Москве.
За ночь мосты остыли,
съежились тополя.
Д ы м ч а т а и пустынна
набережная
Кремля.
Башни порозовели,
("разу же стала видна
тихих
тянь-шаньскнх елей
ранняя седина...
Рядом,
задумавшись т я ж к о , —
и далеки,
и б л и з к и , —
высятся
многоэтажки,
лепятся
особняки.
В городе —
сотни дорог,
вечность
в себе таяших.
158
Город —
всегда диалог
прошлого
с настоящим.
Есть в нем и детство,
и зрелое
Есть и лицо,
и нутро...
Двинулся
первый троллейбус,
и задышало метро...
Вот,
добежав,
дотикав.
пробуя голос свой,
полмиллиона будильников
грянули
над МОСКВОЙ!
Благовест наш
небогатый,
утренний наш набат...
Вот
проснулась Т а г а н к а ,