Выбор
Шрифт:
и взвешена уже...
Ну как теперь?
Ж и в е т у вас в душе
надежда
этот шар земной
спасти?.
164
Ш л а г б а у м о м ,
застывшим на пути,—
протянутая
детская рука.
Взрывчатки — вдоволь.
Хлеба —
ни к у с к а .
Взрывчатки — вдоволь.
По пятнадцать тонн.
Земля
утробный исторгает стоп!
Ей хочется
забыться поскорей.
Ей страшно
за
богатырей!..
Пока —
пятнадцать тонн.
А завтра —
что?
А через десять лет?
Л через сто?
Пусть даже без войны,
без взрывов пусть...
Богатыри,
да разве это —
путь?!
...И снова ночь
висит над головой.
Бездонная,
к а к склад пороховой.
Ш А Г И
Д л я сердца
любая окраина —
близко.
Границей
очерчена наша Земля.
Но в каждом селенье
стоят
обелиски,
похожие чем-то
165
на башни
Кремля...
Стоят обелиски
над памятью вечной,
над вдовьей тоской
да над темной водой
с такой же звездою
пятпконечной,
с такой же
спокойной и светлой
звездой.
С такой ж е ,
которая т а к же
алеет,
которую так же
боятся враги...
Солдаты
сменяются
у Мавзолея,
раздольно и мощно
чеканят шаги!..
Я слышу:
звучат
неумолчные гимны.
Я в и ж у :
под гроздьями облаков,
летящих над миром,
до каждой
могилы
от Спасских ворот —
двести десять шагов!
Д о к а ж д о й !
П У С Т Ь маленькой,
пусть безымянной.
Д о к а ж д о й !
К о т о р у ю помнит
народ.
По чащам лесным,
по траве непримятой
проторены тропки
от Спасских
ворот...
166
Сквозь зимние вьюги
и вешние гулы,
под пристальным взглядом
ж и в у щ и х людей
идут
караулы,
встают
караулы
у памятников
посреди площадей!
У скорбных надгробий
встают, бронзовея.
И бронза
становится цветом лица...
Есть память,
которой не будет забвенья.
И слава,
которой не будет конца.
П У Л Я
Пока эта пуля летела в него...
— Ты о чем?!
Он умер
в больнице.
И все это было
не вдруг.
Почти что за месяц
мы знали,
что он — обречен...
Ты помнишь,
как плакал в пустом кабинете
хирург?!
«
К а к о й человек!..»
Поэт хирургии
полсуток стоял у стола.
Хотел опровергнуть прогнозы.
И —
не опроверг.
Там не было
пули...
167
– Нет,
все-таки пуля была!..
На любом надгробье
два
главных года
год прихода в этот мир.
И год ухода.
От порога
до другого порога
вьется-кружит по земле
твоя дорога.
Вьется-кружит по земле
твоя усталость.
И никто не с к а ж е т ,
много ль осталось.
Но однажды,
вопреки твоей воле,
обрываются
надежды и хвори!
Обрываются
мечты и печали...
«Прибыл — убыл...»—
в это верят
без печати...
Я разглядываю камень
в испуге-
между датами —
черта,
к а к след от пули!
След от пули!
След
багряного цвета...
Значит, все-таки
была
пуля эта!
Значит, все-таки
смогла
долго мчаться!
Значит, все-таки
ждала
дня и часа!
Все ждала она,
ждала.
168
все летела!
И —
домчалась.
Дождалась.
Досвнстела...
Д в а числа на камне
время стирает.
След от пули
между ними
пылает!..
Пока эти пули летят
(а они л е т я т ! ) ,
пока эти пули летят
в тебя
и в меня.
наполнившись ветром,
осенние сосны гудят,
желтеют в витринах
газеты
вчерашнего дня...
А пули летят!
И нельзя отсидеться в броне,
уехать,
забраться в забытые богом края...
Но где и когда она
встречу
назначила мне
веселая пуля,
проклятая пуля моя?!
Ударит
в какой стороне
и с какой стороны?..
Постой!
Да неужто
не может промазать она?!
И вновь
суматошные дни
суетою полны.
Ж и в у я и верю,
что жизнь —
невозможно длинна.
169
Во г что-то не сделал: «Успею...*
(А пуля летит!..)
«Доделаю после...»
(А пуля смеется, летя!..)
В сырое окно
неподкупное время
глядит.
И небо
в потерянных звездах,
как в каплях
дождя...
Н у что ж е ,
на то мы и люди,
чтоб все понимать.