Выбрать волю
Шрифт:
Впрочем, Эсне решительно нечем было занять своё свободное время, поэтому она постановила, что приключение такого рода здорово оживит её однотипные будни.
Несколько дней ушло на разработку плана. Во-первых, Эсна постаралась выяснить, когда и как расходятся сановники; в целом, по шуму на втором этаже и с помощью подглядываний в окно это оказалось несложно вычислить. Во-вторых, она сочинила записку, которую можно попытаться передать, если поговорить не получится. Конечно, логичнее было бы передать эту несчастную записку через Алну, но это же ждать целый месяц, да и отношения
Наконец, настал день икс. Незадолго до того момента, когда совет обычно расходился, Эсна выскользнула в холл... и вдруг вспомнила про весьма досадное препятствие. Часовой, к которому она привыкла настолько, что уже не замечала его, исправно стоял на посту.
Слегка запнувшись, Эсна поскорее вернула лицу уверенное выражение и промаршировала в архив, чтобы не вызывать подозрений. Там она остановилась и задумалась. Осторожно оглянулась.
Часовой, конечно, не ставил своей целью отслеживать её передвижения и не пытался за ней следить. Однако на лестницу он смотрел вполне исправно: ведь его основной задачей было охранять госпожу от возможных визитёров.
С досадой притопнув ножкой, Эсна поняла, что в её плане имеются существенные недоработки: она попросту не знает, как спуститься на второй этаж незаметно. Она всерьёз поразмышляла над возможностью пробраться туда через окно, и даже подошла к одному из них, но обнаружила, что большая часть из них и вообще не открываются, а те, какие открыть всё же можно, предназначены исключительно для проветривания, и пролезть в них она не сумеет. С тоской поглядев сквозь стекло, Эсна подумала, что и открытые окна ей не помогли бы: никаких возможностей карабкаться по стене фасад не предполагал.
Осторожно выглянув в холл, Эсна начала наблюдать за часовым. Вскоре она обнаружила, что, хоть большая часть его внимания и отдана лестнице, иногда он оглядывается по сторонам, чешет в голове, вздыхает, и даже трёт глаза.
Подумав, что дело ещё может выгореть, Эсна сняла туфли, чтобы не шуметь, и, пригнувшись, на карачках добралась до лестницы. Та имела широкие перила с балюстрадой, за которой вполне можно было спрятаться. Манёвр прошёл успешно: богатая лепнина прекрасно закрывала от обзора часового вход в архив, поэтому он мог увидеть только человека, шедшего в полный рост. Пригнувшаяся Эсна проскользнула незамеченной и притаилась за перилами, за дальней от часового их стороной, стараясь даже не дышать. Медленно-медленно, избегая просветов в балюстраде, она передвинулась к самому краю. Но как нырнуть за этот край, собственно на лестницу? Тут уж пригибайся или нет — вся на виду!
Немного подышав, успокаиваясь, Эсна осторожно прильнула к просвету в балюстраде, наблюдая за часовым. Тот исправно смотрел то на лестницу, то на вход в архив — видимо, ждал, когда она вернётся. Наконец, зевнув, он начал тереть глаза, и Эсна тут же метнулась за угол. Пролёт лестницы находился по большей части на виду часового, поэтому она разумно бросилась к противоположной балюстраде и притаилась за нею. Теперь часовой находился от неё всего в нескольких шагах, но лепнина надёжно скрывала её от его глаз.
Побоявшись, что взволнованное дыхание её выдаст, Эсна приоткрыла рот, чтобы дышать через него. Сердце колотилось как бешеное; ей казалось, что её дерзкий рывок точно будет замечен. Секунду тянулись медленно, медленно, ужасающе медленно, но вскоре стало очевидно: её не увидели.
Она постаралась перевести дух; призвать к ответу сердце так и не удалось, оно колотилось как сумасшедшее, и Эсна всерьёз опасалась, что этот стук будет слышен часовому.
Осторожно, дрожа от страха, она заглянула в просвет между лепниной; головы часового ей не было отсюда видно, но стоял он спокойно и расслабленно. Для верности Эсна решила ещё переждать, и, лишь услышав ещё один зевок, заскользила вдоль балюстрады вниз.
Достигнув подножья лестницы, она поскорее увильнула в сторону, так, чтобы с третьего этажа её точно уже нельзя было увидеть, и перевела дух; но тут же испугалась вновь.
Она не очень-то представляла себе, кто сейчас находится на втором этаже, но однозначно можно было утверждать: раз здесь заседает владыка — где-то неподалёку стоит кордон его стражи, и она может наткнуться на них в любой момент.
В холле второго этажа, к счастью, было пусто. И Эсна, в принципе, представляла себе, в какой коридор не стоит соваться.
Проблема в том, что искомое ею лицо находится как раз в том коридоре, и как его отловить отдельно от остальных — совершенно неясно!
В досаде Эсна прикусила губу. План явно проработан кое-как, куда ни ткни — сплошные пробелы!
Поразмыслив, она пришла к выводу, что нужно устраивать засаду и надеяться на удачу. Возможно, ей придётся так спускаться несколько дней, чтобы отловить, наконец, супруга Алны. А может, она так его и не отловит, и придётся вернуться к резервному плану с передачей записки.
Вздохнув беззвучно — было страшно обратить на себя внимание часового сверху — Эсна оглядела холл в поисках засидки.
Впрочем, выбора и вариантов у неё особо не оказалось: гардина у окна единственная сулила надёжное убежище от чужих взглядов.
Забравшись туда, Эсна обнаружила, что на подоконнике вполне можно сидеть, а вот смотреть в холл так, чтобы тебя не увидел кто-то другой — невыполнимая задача. Так что посидеть здесь в засаде, конечно, можно, но максимум, которого она достигнет, — услышит голоса расходящихся сановников. Так что даже если ей повезёт, и младший Треймер выйдет в одиночестве, она этого и не узнает.
Выглянув обратно в холл, Эсна снова оценивающим взглядом окинула дислокацию. С одной стороны, можно рискнуть и попробовать снова спрятаться за балюстрадой — за дальним её концом. С другой, тут вскоре пройдёт много разных людей, и хоть кто-то, да может её заметить и поднять шум.
Никаких украшений, помимо гардин, в холле не наблюдалась. Эсна с тоской вздохнула. Раскидистый фикус в горшке или, на худой конец, бюст государственного деятеля могли бы ей чем-то помочь. Но, кажется, Ранниды не испытывали тяги к подобным предметам интерьера. Холл выглядел крайне аскетично, не считая роскошной балюстрады.