Выход на орбиту
Шрифт:
Госпожа президент молчит, продолжая копить недовольство.
— Так что простите, госпожа президент, до сих пор не понимаю, в чём причина ваших волнений. Но обещаю, ситуацию я исправлю. Вернее, заморожу. Проблема всё равно стоит, и решать её надо.
— Каким образом вы их успокоите? — размыкает уста президент.
— Сделаю экстренный выпуск той же передачи…
— Извинитесь за неосторожные слова… — подсказывает ГынХе.
Вот что у них за мания? Чуть что, извинятся и каятся. Любимая национальная забава.
— Не вижу оснований извиняться, — соглашаться на всякую
— Как?
— Позвольте не углубляться в подробности, госпожа президент.
— Вынуждена настаивать, госпожа Агдан. Вы очень не осторожны, — президент сжимает губы.
— Переведу фокус недовольства нетизенов на них самих.
— Подробнее.
— Госпожа президент, вы хотите, чтобы мои усилия не привели к желаемому результату? У меня есть удручающе постоянно работающая примета. Если я поделюсь с кем-то своими планами, то они обязательно провалятся. Я и так сказала рискованно много. Если не получится, виноваты будете вы, госпожа президент.
Президент сверлит меня мрачным взором. Не выносят корейские начальники, когда с ними поступают так же, как они на каждом шагу. Ответственности за собственные действия как огня боятся. На подчинённых всегда сваливают всё. Только я ей не подчинённая.
— Ко мне приходила делегация руководителей крупных предприятий, — с явным усилием разжимает губы президент. Слава небесам, рожает наконец-то! Не прошло и часа, как мы добрались до сути дела.
— Они крайне недовольны вашими словами, госпожа Агдан, — припечатывает ГынХе.
— Опять я что-то не понимаю, госпожа президент, — если живёшь в Корее, первым делом учись увиливать и переводить стрелки. — Они недовольны мной, но почему-то приходят к вам. Мне они ничего не говорили. Никто ни единого словечка. Ни очно, ни по телефону.
Неожиданная для неё мысль сбивает ГынХе с толку. А действительно, — прямо читаю с её с виду непробиваемого лица, — почему они не выказали своё раздражение напрямую Агдан?
Кстати, у самой возникает ряд неясностей. Если чеболи побежали жаловаться на меня аж президенту, то кто я для них? Особа, приближённая к императору, к которой самим соваться боязно? Отсюда вопрос, щас я его задам.
И ещё одно. Почему «See group» молчит? Мы вроде не чужие, хоть и не без сложностей.
— А кто конкретно приходил на меня жаловаться, госпожа президент?
В ответ опять гневное высверливание во мне дыр.
— Вы же хотите успокоить общество, госпожа президент? Для этого мне надо знать всё. Вы же сами сказали о моей неосторожности. А как я проявлю осторожность, если не буду знать, что и откуда может появиться?
Удаётся убедить! ГынХе находит и пододвигает ещё один листок. Список. Заявка-просьба на встречу с президентом со списком. Внимательно читаю. Сначала большая тройка чеболей, потом пропуск и до десятка крупных компаний, но из второго ряда. «See group» отсутствует.
— Всё, госпожа Агдан, — закругляет встречу ГынХе, когда я отрываю взгляд от бумаги, — идите и работайте. Не подведите меня. И чтобы сегодня же…
— Завтра, — поправляю я уже стоя.
— Сегодня! — глаза ГынХе снова загораются гневом.
— Завтра будет намного лучше, госпожа президент, — спокойно объясняю я. — Законы шоу-бизнеса, про них всегда надо помнить. Сегодня будет интригующий анонс, публика заинтересуется, примолкнет, шум стихнет. А главный удар я нанесу завтра.
Президент молчит. Прохожу немного, поворачиваюсь.
— Но проблему всё равно надо решать, госпожа президент. Не сочтите за наглость, но сейчас самый удобный момент для парламентской инициативы. Предлагаю изучить этот вопрос со всей тщательностью и объявить о разработке проекта соответствующего закона.
«Иди уже!», — машет рукой ГынХе. Иду, иду…
— Иначе вас оппозиция опередит, госпожа президент… — ловко исчезаю за дверью, а то у неё глаза такие, что вот-вот чем-нибудь в меня метнёт. Совсем что-то я обнаглела, советы президенту даю. А с другой стороны, будем честны, она временами удивительный тормоз. Сама запросто не сообразит.
По краю, вообще-то, хожу. Подсказать начальнику сильный ход не такая уж хорошая идея, если вспомнить о корейском менталитете. Если проигнорирует, точно останешься виноватым. Ведь он почувствует, что подчинённый умнее его, а по корейским обычаям так не должно быть. Если воспользуется советом, смотри выше: идея подчинённого сработала. Тут только один выход: когда инициатива принесёт плоды, убедить начальство в том, что ты ни при чём. Это он, начальник, сам придумал, а я просто напомнила.
На выходе отзваниваюсь. Сначала ЁнЭ, затем ЧжуВон. В агентство я сегодня могу и не попасть, на телеканале придётся весь день пыхтеть. Умучилась я с этим руководительством и большой политикой, работать по-человечески некогда…
10 августа, среда, время 20:10.
Особняк Агдан.
Сижу по-турецки на диване, пялюсь, словно типичная домохозяйка, в телевизор. СунОк рядом, мы с ней после занятий даже в душ не сходили и не переоделись. Она только халат накинула, а я так. В закрытом купальнике и гетрах. Мама время от времени поглядывает с лёгким осуждением. Это она на автопилоте корейских традиций. Вот будь онни замужем и её мужчина рядом или кто чужой, тогда да, не прилично. А так-то что? Чжу меня всякой видел, да и мои сценические костюмы иногда не уступают в эротизме… кстати, что-то пацак на меня чересчур спокойно реагирует. Медовый месяц всё, в прошлом?
Мой лик в телевизоре смывает все посторонние мысли. Заставка, собираемая и тут разбиваемая на куски (программными средствами) уже в другой конфигурации, внушающий и одновременно вкрадчивый мужской голос за кадром, звёздная вспышка, из центральной точки которой быстро вырастает моё лицо. Задерживается на секунду.
Далее Корея с орбитальной высоты, приближение, городские улицы. В этом месте мы не забыли показать несколько надписей, рекламных вывесок и плакатов. Рекламные контракты не оформлены, быстро сговорились на словах по льготной цене. Полторы сотни тысяч долларов для меня сейчас копейки, — с ума сойти! — но это те воны, которые доллар берегут.