Выкорчеванная
Шрифт:
Я выслушала его с разочарованием, хотя в его словах был смысл, иначе зачем Саркану было писать письма и посылать курьера, если бы он мог просто воспользоваться заклинанием? Кроме того, это было вполне разумно — точно так же он мог воспользоваться своим заклинанием перемещения только в пределах своей долины, не в состоянии перепрыгнуть сразу в столицу или обратно.
— А нет ли здесь других книг Яги, которые я могла бы посмотреть? — спросила я, даже зная, что Балло ни в грош ее не ставит.
— Дитя, эта библиотека самое сердце изучения волшебства Польни, — ответил он. — Книги не прыгают на полки по прихоти какого-то составителя, или вопреки придиркам книготорговца. Они оказались здесь не потому, что они дорогие или богато
Я смотрела на него — потратить на это всю жизнь! И наверняка ему попадалось то, что могла бы использовать я. Взявшись за края лестницы, я съехала вниз под его пронзительным неодобрительным взглядом. Полагаю, так бы он смотрел на каждого, кто влез на дерево.
— И вы их сожгли? — без всякой надежды поинтересовалась я.
Он вздрогнул так, словно я предложила сжечь его самого.
— Книге совсем не обязательно быть волшебной, чтобы ее ценили, — сказал он. — Разумеется я бы предпочел, чтобы их передали университетской библиотеке для более тщательного изучения, но Алёша настояла, чтобы они хранились здесь под замком… не могу отрицать, что это разумная предосторожность, поскольку подобные книги часто привлекают худшие элементы низшего общества. Даже случайно проявившейся крохи таланта может быть достаточно, чтобы уличный аптекарь стал опасен, если в его руки попадет неправильная книга. Однако я всецело доверяю архивариусам университетской библиотеки: они люди отлично подготовленные, и при правильном обучении и соответствующей системе контроля им можно было бы доверить хранение малозначимых…
— Где они? — прервала я его.
Крохотная комнатка, в которую он меня провел, была забита старыми, потрепанными книгами, и в ней не было даже одного узкого оконца для вентиляции. Пришлось оставить дверь приоткрытой. Я была счастлива, что мне не придется расставлять книги по порядку после моих поисков, однако большая часть книг оказалась столь же бесполезна для меня, как и те, что стояли на полках. Я сдвинула в сторону все, что относилось к истории волшебства, и другие томики с простейшими заклятьями… по крайней мере половина из них занимала вдвое больше времени и требовала в пять раз больше усилий, чем бы того хотелось… а так же другие, которые на мой взгляд выглядели совершенно обычными книгами заклинаний, но очевидно не угодили более жестким стандартам отца Болло.
В этой кипе были и странные штуки. Один специфический том выглядел совсем как книга заклинаний, полная загадочных слов и картинок, а так же диаграмм, каких было полным-полно в книгах Дракона, но текст совершено не имел смысла. Потратив десять минут, ломая над этим голову, я медленно поняла, что это сумасшествие. В смысле — ее написал сумасшедший человек, вообразивший себя волшебником или желающий им стать. Ни одно из этих заклинаний не было настоящим — все выдуманы. В этом была какая-то обреченность. Я забросила ее в темный угол.
Наконец мои руки наткнулись на одну тоненькую черную книжечку. Снаружи она была похожа на книжку моей матери с рецептами для праздничного стола, и от нее одновременно исходило тепло и дружелюбие. Бумага оказалась дешевой — пожелтевшей и шероховатой, но в ней записанные аккуратным почерком содержались небольшие, но очень удобные заклинания. Непроизвольно улыбаясь, я пролистала страницы, а потом посмотрела на форзац книги. Тем же аккуратным почерком там было написано: «Мария Ольшанкина, 1267».
Я сидела, разглядывая надпись — удивленная и не удивленная одновременно. Эта ведьма жила в нашей долине более трехсот лет назад. Через некоторое время после того, как долина была заселена. На огромном закладном камне каменной Ольшанской церкви — старейшего здания в долине — был выгравирован год: 1214. «Когда родилась Яга?» — внезапно заинтересовалась я. Она была из России. Может она жила в долине на противоположной стороне Чащи еще до того, как Польня стала заселять ее со своей стороны?
Я знала, книга ничем мне не поможет. От нее в моих руках исходило тепло, но это была дружеская доброта, с который вы сидите с другом у огня, не в силах ничего изменить. В большинстве крупных городов жили ведьмы, способные исцелять незначительные болезни или бороться с болезнями пшеницы. Думаю, Мария была одной из них. На мгновение я ее даже увидела: крупная, добродушная женщина в красном переднике подметает свой двор, где под ногами крутятся куры и детишки, входит внутрь дома, чтобы изготовить сироп от кашля для нервничающего молодого папаши с больным малышом, и наливает его в кружку, попутно выговаривая ему за то, что бегает по городу без шляпы. В ней была какая-то мягкость, озерцо силы, а не бьющий родник, который смыл все обыденное в ее жизни. Я вздохнула, но все равно положила книжечку в свой карман. Мне не хотелось оставлять ее тут — лежать заброшенной и позабытой.
Среди тысяч сваленных в кучу книг я нашла еще две похожих книги и пролистала их: в них оказалось несколько полезных заклинаний и немного отличных советов. В них не было написано, где они были написаны, но каким-то образом я знала — они родом из моей долины. Одна из книг была написана крестьянином, который нашел способ вызывать дождевые облака. На странице он изобразил поле под облачным небом, и в дали знакомая зубастая линия серых гор.
Под этим заклинанием была предупреждающая приписка: «Будьте осторожны, когда небо уже затянуто тучами. Если перестараетесь, без грозы не обойтись». Я провела по короткому и простому заклинанию «kalmoz» пальцем и поняла: я могу вызвать гром и бьющие с неба молнии. Я поежилась и отложила эту книгу в сторону. Воображаю, как бы Соле хотелось помочь мне с подобным заклинанием.
Но нигде не было того, что мне было нужно. Я расчистила вокруг себя пространство и продолжила поиски, склонившись над одной книгой, и нашаривая свободной рукой следующую. Мои пальцы нащупали зазубренный край выдавленной кожи, я отдернула руку и села, неуверенно ее тряся.
Однажды в детстве, когда мне еще не было и двенадцати лет, охотясь зимой, я набрела на странный большой белый мешок, висящий на дереве между корней, засыпанный влажной опавшей листвой. Я потыкала несколько раз в него палкой, а потом сбегала за отцом, который трудился неподалеку и привела его посмотреть на находку. Он срубил несколько соседних деревьев на дрова и сжег и само дерево, и мешок вместе с ним. В золе, которую мы ворошили палками, мы обнаружили скорченный скелет какого-то уродливого растущего существа, который не принадлежал ни одной известной нам твари.
— Держись-ка подальше от этой поляны, Нешка! Ясно? — сказал мне тогда отец.
— Но теперь все в порядке, — я внезапно вспомнила, как заверяла его. Каким-то образом я это знала.
— И все равно, — сказал он, и мы больше не беседовали на эту тему. Матушке мы не рассказали. Нам не хотелось думать о том, что это могло означать, и что я могу находить среди деревьев злое колдовство.
Сейчас память вернулась ко мне во всех красках: легкий влажный запах гниющей листвы, застывающий белый пар от моего дыхания, иней на ветвях и коре, давящая тишина леса. Я искала что-то еще. Я забралась на эту поляну тем утром, ведомая каким-то зудящим чувством. Сейчас я чувствовала тоже самое. Но я ведь находилась в Зале Чаровников, в самом сердце королевского дворца. Откуда бы здесь оказаться Чаще?