Выкупленная родная семья
Шрифт:
В ушах стоит гул наших вдохов и выдохов, когда мы лежим на спине, плечом к плечу. Опаляем друг друга жаром от кожи. Его пальцы находят мои и переплетаются с ними.
— Давай больше не разлучаться надолго? — хрипло предлагает Мирон.
Усмехаюсь.
— Разве оно того не стоило?
Ух, во мне просыпается игривость.
— Тут не поспоришь, — он тоже улыбается, — а если серьезно… Нет, сейчас я не способен на умную речь.
Хихикаю.
— Я поняла тебя. Но мы, конечно, не сиамские близнецы. Расставаться
— Хорошо, что ты такая понимающая.
В его голосе нотки сарказма. Но он больше не пугает и не смущает меня.
— Я и в целом ничего, — показываю кончик языка.
— Мм… Реально?
Сильная фигура нависает в мгновение, а мой «острый» язычок оказывается в плену. Желание увлекает нас в еще один круг. Хорошо, что сын уже спит подольше…
Я и сама мгновенно засыпаю, когда мы завершаем наш великолепный забег. Не чувствую даже, как Мирон относит меня из гостевой в спальню. Только попискивание Матвейки спустя несколько часов заставляет открыть глаза. Сына я слышу всегда на подсознательном уровне.
Меня удивляет, что Мирона нет на его половине кровати. Но искать мужчину некогда, нужно покормить малыша. Так и мучаюсь от любопытства, пока занимаюсь сыном. Надеюсь, ничего не произошло.
А только Матюшка засыпает снова, я покидаю нашу комнату. Даже тапочки не надеваю. Хм, не слишком ли я заполошная? Хотя отсутствие любимого человека в постели ночью — повод спуститься вниз.
Это я и делаю. На первом этаже сумрачно, горит лишь несколько маленьких лампочек. Только от одной двери струится яркий свет. Из кабинета Мирона! Скрываться там от меня как от Сюзанны он не должен. Интересно, что произошло.
Подхожу осторожненько ближе, слышу голоса. Подслушивать нехорошо, я легонько кашляю. Улавливаю, как Мирон произносит слова извинения на английском. Потом раздаются шаги, и любимый выходит ко мне в коридор.
— Малышка, неужели я разбудил тебя? — он хмурится.
Качаю головой, согреваясь от ласкового обращения.
— С этим хорошо справился твой сын, — смеюсь, — я кормила Матюшку.
Мирон кивает.
— Ясно. Послушай, мне нужно закончить разговор! Позже расскажу подробности.
Ух, опять позже.
— Мы решили быть откровенными, — напоминаю.
Мирон на миг задумывается.
— Хм, да. Если вкратце, я разговариваю с Америкой. На связи один из приемных внуков родственника Ивана.
Мои глаза увеличиваются сами собой.
— Что?!
Мирон умоляюще морщится.
— Я не могу заставлять его ждать. Как только дело выгорит ты узнаешь обо всем первая. Всех нужно поставить на место.
Последнюю фразу он говорит таким тоном, что я ежусь. Ну да ладно, этот мужчина точно знает, что делает. А меня безумно клонит в сон, зеваю. Как же хорошо, что ужасный день заканчивается так сладко.
Следующие дни такие же уютные, как этот
Зато они выходят на мужские прогулки, и я в это время могу оккупировать ванную. С особой тщательностью ухаживаю за собой, ведь когда сын спит, мы по полной урываем минуты наедине. В общем, в нашем маленьком мирке воцаряется гармония. Наконец-то…
Внешний мир нас пока не трогает. Не знаю, что там задумал Мирон за месть для Ивана, но сам бывший сидит тише воды. Как и Сюзанна, и его мама. Только моя звонила пару раз, но к сожалению, мы не нашли понимания. Она вроде бы отступилась от Ивана, но так и боится наших отношений с Красильниковым! Никакие мои слова о любви и счастье не помогают.
Не могу сказать, что раньше мы с мамой идеально понимали друг друга. Но мне все равно не хватает нормального общения с ней. Заботы, пусть и бытовой, каких-то простых мелочей. Все же я ее ребенок. А по папе я вообще откровенно скучаю. Хорошо хоть он не против моего любимого.
Но и приезжать в гости часто отец стесняется. Поэтому в один из дней мы договариваемся, что заскочу к ним сама. Мне как раз нужно сделать кое-какие покупки в городе. У мамы вовсю начался дачный сезон, ее в этот час не будет дома.
Папе я везу книги, которые в тот злосчастный день рождения забыла подарить. Сынок остается с Мариной, а Мирон тоже решает поехать по делам. Но нам в разные стороны. Так что я катаюсь на такси. Любимый велит заказывать комфортные машины, вот только пробки в любом случае никто не отменял.
Отец не дожидается меня и говорит по телефону, что выйдет за продуктами. Мамы часто нет а он дотянул до последнего. У меня есть ключи от их квартиры, болтаются в сумочке. Все же иногда полезно не быть шмоточницей и иметь одну сумку. Говорю папе, что смогу войти сама.
Пока добираюсь, думаю если честно, он уже дома. Но на звонок реакции нет да и он как будто сломан. Давлю, в ответ тишина. Ладно, воспользуюсь ключами.
— Я говорю тебе еще раз. Анна! Мирон не ответчик за свою мать! Дай детям жить спокойно.
Ого, я в страхе замираю. Голос женщины, которая называет имя мамы мне отлично знаком. У нас на кухне Агриппина Ивановна!
— Я не ребенок, чтобы мне указывали. — недовольно отзывается моя родительница, — и я верю в наследственность! Чего хорошего можно ждать от сына Риты?
Закрываю ладонью рот. Мама знает мать Мирона! Информация не слишком поразительная, все мы жили в одном небольшом районе. Но я не думала, что знакомство тянется с таких давних лет.
— Воспитывала мальчика не она, — терпеливо отвечает Агриппина, — и в конце концов — у твоего внука гены Риты!