Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры
Шрифт:
Но именно гибель сослуживцев позволило отряду ведомому "Котакой" сделать то, для чего они собственно и проделали столь нелегкий путь. Вспыхнувшие прожектора позволили им определить верное направление, а прорисовавшиеся вскоре на фоне неба силуэты крупных кораблей, выбрать для атаки наиболее лакомые цели. Как это уже бывало не раз, из-за намерзшего льда выпустить мины из носовых аппаратов не получилось и пришлось ограничиться только палубными. Из шести выпущенных мин, достигли цели и подорвались только две. Но и их оказалось достаточно, чтобы подвести окончательную черту под противостоянием флотов. Одна мина поразила флагманский "Динъюань" в борт около кормы. На броненосце успели задраить водонепроницаемые перегородки, однако в них открылась сильная течь, корабль стал оседать в воду и чтобы не допустить гибель корабля его отвели к берегу, где через несколько часов он сел на дно. При этом палуба броненосца
Давшим о себе знать столь громким способом японцам спокойно уйти не позволили. Головной "Котака" оказался захвачен лучом одного из прожекторов и вскоре совершенно неожиданно для всех вспух парой мощных разрывов прокатившихся по его верхней палубе – это до сих пор сохранявший полную светомаскировку и оказавшийся поблизости "Полярный лис" смог достать главного обидчика своего флагмана, подобравшись едва ли не вплотную. Потерявший управление, но сохранивший благодаря бронепалубе ход, он на 10 узлах вскоре выскочил на мелководье примерно в полутора километрах от города, позволив уцелевшим членам экипажа, сумевшим находясь по шею в воде добраться до берега, выйти к захваченному пехотными частями Вэйхайвэю до того как они замерзли насмерть. Остальная же пара миноносцев, дав полный ход, смогла уйти без единой царапинки, так что последующие метания минного крейсера и обшаривание внутреннего рейда оказались пустой тратой времени.
Но если Бэйянский флот понес катастрофические потери, команда "Полярного лиса" обзавелась еще одним трофеем. Вернувшись к сидящему на мели японскому миноносцу, заразившиеся от своего командира хомяковатостью русские моряки смогли с помощью шлюпок завести на него буксирные тросы и через час минный крейсер, не особо напрягаясь, сдернул его с места, после чего отбуксировал к Люгундао.
– Безрадостная картина, не так ли, господин Иениш? – постаревший в одно мгновение на десяток лет с красными, воспаленными от недосыпа, глазами, адмирал Дин обвел взглядом остатки своего флота. – Если раньше я еще мучался вопросом, стоит уводить отсюда флот или нет, то теперь хотя бы одной проблемой стало меньше. Нечего стало уводить. – тяжело вздохнул командующий Бэйянского флота. – Я бросил в Люйшунькоу десятки тысяч людей, чтобы спасти свое детище, но, как вы сами видите, убежать от судьбы мне так и не удалось.
– К сожалению, господин адмирал, мне нечего вам возразить. Даже удайся нам осуществить еще одну атаку японского флота сохранившимися миноносцами, мы не сможем добиться результатов позволивших бы вам вновь обрести паритет. У японцев просто-напросто сохранилось гораздо больше крупных кораблей, чем у нас миноносцев. А для того чтобы не фантазировать на счет возможности уничтожения каждым миноносцем по одному крейсеру, мы с вами повидали слишком многое. Один, максимум два вымпела мы еще сможем пустить на дно или хотя бы вывести из строя, но не более того. Это, если нам удастся обнаружить новую стоянку японского флота. А ведь после сегодняшней ночи из хороших ходоков у нас осталось только два миноносца, да мой минный крейсер.
– Когда у вас заканчивается подписанный с моей империей контракт, господин Иениш? – неожиданно сменил тему разговора адмирал.
– До конца февраля мой корабль будет ходить под флагом Империи Цин, господин адмирал. А после мы вновь превратимся в частную яхту под российским флагом.
– Еще три недели мы точно не сможем продержаться, господин Иениш. Вы, ваша команда и ваш славный корабль многое смогли сделать для моей страны и моего флота. Посему, я бы не хотел прослыть неблагодарным человеком. Сегодня вы получите мой письменный приказ произвести разведку китайских портов, начиная от Шанхая и дальше на юг. Вдруг, японцы уже вовсю хозяйничают там, а я не располагаю столь важной и необходимой информацией. Как командующий Бэйянской эскадрой, я не могу позволить себе оставаться в неведении. Надеюсь, вы с честью выполните мой очередной приказ. Ну а если по пути вы несколько отклонитесь от курса и сможете захватить еще пароход-другой, я не обижусь.
– Был рад служить под вашим командованием, господин адмирал. – правильно поняв все не высказанные аспекты прощального подарка, Иениш отдал честь остающемуся умирать на своем посту настоящему боевому адмиралу. Более никаких слов не требовалось.
Ночью через западный пролив выскользнули две едва заметных тени и на пятнадцати узлах начали удаляться от обреченной крепости. До конца дня, канибализировав ряд запчастей с разбитых и полностью
Через тринадцать часов оба корабля подошли к Циндао, где и передали китайским властям всех пассажиров, после чего разделились. "Котака" загруженный под завязку углем, продолжил забег на юг к Шанхаю, а "Полярный лис" отвернул на юго-восток. Иениш решил погромче хлопнуть напоследок дверью, воспользовавшись тем, что все боеспособные японские корабли оказались сосредоточены у Вэйхайвэя. Его ждал столь памятный пролив между островом Чеджу и континентальной Кореей. Оставшегося на борту угля как раз должно было хватить, чтобы сделать подобный крюк, а золотое время получения бесплатных пароходов должно было вскоре закончиться. Так что требовалось воспользоваться моментом. И пусть после формирования экипажей для всех уже зачисленных в личное пароходство судов, а также трофейного миноносца на борту минного крейсера осталось менее полусотни человек, на пару призовых партий при большом желании народу можно было наскрести.
Поскольку напоследок хотелось прихватить что-нибудь действительно ценное, Иенишу пришлось в течение двух дней гонять свой небольшой крейсер, избегая встреч с небольшими пароходами или паровыми шхунами, что время от времени по одиночке или небольшими группами показывались в проливе. И 12-го февраля терпение охотника оказалось вознаграждено стократ. Конвой из трех крупных судов под охраной старой деревянной канонерки "Хосё", которую освободили от службы по охране побережья и выперли в море по причине большой убыли в кораблях, оказался именно тем, ради чего стоило рисковать.
"Кагошима-Мару", "Киншю-Мару" и "Ямагучи-Мару" срочно выкупленные японским правительством у предыдущих владельцев специально для снабжения армии и флота являлись не только весьма крупными, но и довольно молодыми судами. Можно было даже утверждать, что только эта троица могла принести большую прибыли, чем все суда отловленные командой минного крейсера в этом проливе ранее. К тому же вооруженная охрана намекала на явно ценный характер груза, так что у Иениша непроизвольно зачесались руки от одного взгляда на конвой.
Японская канонерка, которую раньше бы назвали просто трехмачтовым шлюпом, никак не могла предотвратить последовавшего вскоре захвата. Нет, ее экипаж честно попытался преградить путь наглому рейдеру, и даже произвести три выстрела из своих древних орудий, но обрушившийся в ответ с минного крейсера дождь 120-мм снарядов очень быстро разбил небольшой кораблик, который весьма скоро перевернулся и ушел на дно. Естественно, о спасении кого-либо в сложившихся условиях не могло быть и речи.
По причине острой нехватки способных держать оружие рук, в призовые партии не попали разве что корабельный врач, кок, рулевой и действующая смена кочегаров. Иенишу даже пришлось временно передать командование над "Полярным лисом" Протопопову, а самому встать на мостик головного "Кагошима-Мару". Побоявшись вести все это великолепие в Шанхай, Иениш на последних тоннах угля, остававшихся в закромах минного крейсера, смог доставить новые трофеи в Вэньлин, где его как родного встретил весьма опечаленный господин Ван. Из последовавшей за бурным приветствием беседы удалось узнать, что затея, на которую их торговый партнер возлагал огромные надежды, провалилась в тартарары вместе с треском корпуса, шпангоутов и переборок оборудованного им для каперства судна. Нанятый капитан оказался не столь хорош, как расписывал своему будущему работодателю и умудрился посадить снаряженный корабль на прибрежные камни при выходе на первое же дело. И что хуже всего, при эвакуации умудрился свалиться в воду и утонуть, так что даже требований по возмещению ущерба потерявшему огромные деньги господину Вану было некому предъявить. Вот и заливал он последние недели горе в надежде вновь увидеться с принесшим ему столько денег русским капитаном. Денег, которые он в одночасье потерял, слепо погнавшись за халявой, вопреки предостережениям его лучшего русского друга, каким к концу весьма эмоциональной речи неожиданно для самого себя стал Иениш. Лишь прибытие захваченного у японцев миноносца с русской командой смогло вдохнуть в господина Вана второе дыхание, позволив оторваться от бутылки и ждать очередного чуда в исполнении своих русских партнеров. В общем, патоки на Иениша было вылито столько, что, будь она материальна, отставному капитану 1-го ранга грозила бы неминуемая смерть от удушения, столь плотно облепила бы она все его тело.