Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели
Шрифт:
Да, этот броненосный крейсер, с появлением у флота трех современных броненосцев, сразу же после довооружения был отправлен при соблюдении строгой секретности к Филиппинам. И лишь присутствие под боком судов снабжения позволило ему остаться тайной для будущего противника вплоть до начала сражения, в котором именно "Кристобалю Колону" надлежало стать той дубиной, что обеспечит американской эскадре потребность в отходе и тем щитом, что примет на свой бронированный борт основной шквал вражеского огня. Впрочем, лезть под американские снаряды ему предстояло далеко не первым. Сперва американскую эскадру планировали потрепать с помощью мин и орудий батарей береговой обороны, частично привезенных с собой русскими, частично имевшихся в наличии, а частично снятых с ряда кораблей флота. А в качестве приманки и жертвенного агнца предполагалось использовать отряд инвалидов, не годных более ни на что. Благо подобных кораблей в испанском флоте имелось в избытке. Так на рейде Кавите были поставлены на якоря частично уже разоруженные канонерские лодки "Аргос", "Генерал Лезо", "Дель-Дуэро", чьи орудия большей частью оказались на батареях островов Коррегидор, Кабалло и Эль-Фрайле, а самоходные мины вместе с двумя минными аппаратами перекочевали в заботливые руки русских гальванеров, пытавшихся воскресить хотя бы часть из этого вооружения к приходу
Но эта троица отнюдь не должна была стать главным блюдом. Последний остававшийся на ходу крейсер класса "Арагон" все же последовал за своими собратьями и лишился хода в конце апреля, по сути, превратившись в плавучую батарею, роль которой ему в принципе и отвели. К нему в компанию оказались определены два небольших колониальных крейсера класса "Веласко" - собственно, сам "Веласко", отстаивавшийся в Кавите без машин и вооружения уже длительное время и "Дон Антонио де Улло", поделившийся с систершипом артиллерией левого борта и частью команды. К ним еще за компанию для массовости Протопопов предлагал добавить третьего представителя этого типа крейсеров, дабы было кому заманивать противника на мелководье, где того должен был поджидать дивизион минных кораблей. Но тут уже уперся рогом контр-адмирал Монтехо, определив способный дать ход корабль в боевую линию своего отряда, в котором, в конечном итоге, насчитывалось шесть вымпелов - три крупных и три малых крейсера, что хотя бы в количественном отношении соответствовало вражеской эскадре. Тогда они еще не имели информации о приобретении американцами японского броненосца...
Глава 5. Пан или пропал.
Факт объявления САСШ войны Испанскому королевству стал известен в Гонконге лишь на третий день с момента ее официального объявления, когда на имя коммодора Дьюи пришла телеграмма от морского министр Лонга с требованием разобраться с испанцами в кратчайшие сроки. В результате губернатор города, руководствуясь правилами ведения войны, дал кораблям американской эскадры 24 часа на то, чтобы покинуть их территориальные воды. Впрочем, сам коммодор Дьюи искренне желал того же, отчего поспешил воспользоваться предложением хозяев порта.
Вот уже без малого четыре долгих месяца он не находил себе места, будучи готовым сорваться в бой каждый божий день. И воинственные послания приходящие то от морского министра, то от его заместителя, лишь разжигали тлеющий в его душе огонь войны. Начиная с февраля, в Гонконг принялись подтягиваться все боеспособные американские корабли находившиеся в этой части света. Как корабли Азиатской эскадры, так и поспешно высланные из Метрополии "Петрел" с "Балтимором", в кратчайшие сроки выведенные из полудремы пребывания в резерве, должны были стать той силой, что нанесет поражение испанскому флоту на Филиппинах. Во всяком случае, готовой вот-вот начать войну стране более ни на что рассчитывать не приходилось. Несмотря на активное строительство флота, ведшееся в течение последних пяти лет, коммодор Дьюи не мог похвастать наличием хотя бы одного броненосного корабля. Вообще, из всего его отряда лишь три бронепалубных крейсера можно было причислить к достойным и современным представителям подобного класса кораблей. Остальные же не могли похвастать, ни солидным вооружением, ни достойной скоростью, ни отвечающей современным требованиям броневой защитой. Однако, выбирать не приходилось. И вообще, стоило быть благодарным судьбе и командованию, за скорейшую высылку подкрепления. Во всяком случае, с приходом "Балтимора", впопыхах нагруженного доверху боеприпасами для всех кораблей будущей эскадры, удалось довести боекомплект всех кораблей хотя бы до 60%. Ведь к ужасу выдвинутого Рузвельтом в командующие Дьюи, при первой инспекции кораблей выяснилось, что их бомбовые погреба практически пусты. Вот и пришлось ему лично нестись на родину, где всеми правдами и неправдами выбивать для эскадры боеприпасы. И, надо сказать, спешка, а также привлечение к производству вооружения жаждущих исключительно прибылей многочисленных частных компаний, весьма негативно сказались на качестве снарядов. Казалось бы годами готовившаяся к войне страна попросту не смогла наскрести достаточного количества бездымного пороха для производства снарядов к новейшим скорострельным орудиям, из-за чего все их достоинства по сравнению с более старыми системами попросту нивелировались. Во всяком случае, на эскадре Дьюи все орудия среднего калибра оказались снабжены зарядами из дымного, либо бурого пороха.
Да и с подготовленными людьми, как выяснилось, все было плохо. Так, снимать экипажи с мониторов и небольшого числа сторожевых кораблей остающихся охранять родной берег, ему никто не позволил. Потому пришлось довольствоваться лишь горсткой морских пехотинцев, что убыли в Гонконг на борту "Петрела". И это уже было неплохо! Ведь доселе Дьюи мог рассчитывать разве что на десантные партии собранные из моряков, оторванных от своих непосредственных обязанностей.
Впрочем, особо надеяться на большое и находящееся за тысячи миль начальство коммодор даже не пытался. Он прекрасно осознавал, в какую авантюру выльется поход на Филиппины. И, надо сказать, царившее в городской среде мнение об обреченности американской эскадры, не способствовало поднятию духа самого коммодора, несмотря на показную браваду его моряков. Но и отмахиваться от подобных суждений, словно от надоедливой мухи, было никак невместно. Ведь это была правда! Ни снабжения, ни подмоги, ни ремонтных мастерских, куда можно было бы загнать поврежденный в бою корабль, на расстоянии ближе 7000 миль, у него не имелось, в отличие от противника.
Потому приходилось прилагать огромные усилия, чтобы добыть любые, даже самые жалкие, крохи информации, способные подсобить, как в деле подготовки к сражению, так и в самой, несомненно, грядущей битве. Так американский консул в Маниле - Оскар Ф. Уильямс превратился в глаза и уши эскадры Дьюи. Именно от него была получена информация о развертывании батарей береговой обороны на островах Коррехидор, Кабальо и Эль-Фрайле, что находились как раз на входе в Манильский залив. Он же сообщил о подготовке к минированию проходов в залив образованных выше перечисленными островами. Но на это Дьюи только недоверчиво хмыкал, не веря, что у испанцев что-либо получится. Большая глубина и сильное течение превращали попытку постановки мин в промежутках между островами в натуральное родео со смертью. А вот в последнюю пришедшую на его имя от консула телеграмму, где говорилось о приходе к испанцам подкрепления в виде двух крейсеров, он поверил. Информация об их выдвижении к Филиппинам была получена уже давно, так что неожиданным событием их появление в Маниле для коммодора не стало. Наоборот, куда больше его волновало бы их исчезновение. Ведь единственной возможностью одержать победу виделось исключительно в уничтожении всех испанских кораблей одним ударом, поскольку на второй уже не оставалось никаких ресурсов. И даже закупка здесь же, в Гонконге, двух пароходов - угольщика и товарного, для создания собственного отряда снабжения, не сильно изменили картину. К тому же лишних офицеров и матросов для набора экипажей для двух судов на его кораблях попросту не
Также коммодор старался собрать все возможные слухи, что циркулировали в городе. Особенно его интересовали люди, прибывшие из Манилы, для чего переодевшиеся в штатское офицеры эскадры начали то и дело появляться в городе, завязывая беседы и знакомства с возможными источниками информации. А уж с приходом в порт русских судов, количество навостренных ушей американских военных моряков, тут и там торчавших по всем углам, и вовсе достигло неприличного значения.
Три минных крейсера и куча пароходов, что принадлежали пароходству "Иениш и Ко" своим появлением в Гонконге весьма ожидаемо подлили масло в огонь. Целую цистерну масла! Вряд ли в этом городе нашелся бы хоть один держащий руку на пульсе человек, что не знал бы, чем именно промышляют моряки данного пароходства. И естественно, не надо было имеет семи пядей во лбу, чтобы догадаться о причине прихода этих хищников из своих северных охотничьих угодий в теплый южный край. Пираты, наемники, военные советники, добровольцы - каждый называл пришедших в порт русских, как считал нужным. Но всегда неизменным оставалась предполагаемая цель их визита - нажива на готовой вот-вот разразиться войне. Не мудрено, что попытки пролезть в круг общения русских стали едва ли ни смыслом жизни для офицеров американской эскадры. Во всяком случае, на ближайшее время. Впрочем, те не отставали, ринувшись активно собирать сведения об американской эскадре.
Подобные шпионские игры продолжались почти месяц и закончились лишь с уходом русских, принеся в конечном итоге командующему американской эскадрой лишь головную боль. А как могло быть иначе, если с не имеющими никакого опыта любителями, принялись работать натаскиваемые специально на разведывательные и контрразведывательные мероприятия люди? Несмотря на хроническую нехватку столь необходимых кадров, далеко не все они оказались задействованы на территории САСШ. Правда, даже так их насчитывалось ровно в десять раз больше, чем смогли наскрести сами испанцы, заславшие в стан будущего врага аж целого одного офицера. Естественно, в штатском и даже под чужим именем. Но полагающийся исключительно на свои умозаключения в деле вербовки агентов, он весьма скоро оказался под колпаком американских спецслужб, что было только на руку посланникам частного пароходства. Ведь, в отличие от одиночки любителя, который мог рассчитывать исключительно на себя, у скромных служащих небольшого русского пароходства имелись глаза и уши тысяч китайцев, в чем, естественно, оказал неоценимую помощь старый знакомый, не говоря уже о заранее подготовленных документах, легендах, тайниках, шифрах для передачи информации, наконец - денег! Как ни крути, а даже очень далекий от работы спецслужб человек XXI века мог выдать огромное количество весьма интересной информации к размышлению. Конечно, откровений в ней было совсем немного. Все дело состояло в том, что прежде, помимо ряда действительно мозговитых жуликов, попросту никто не считал потребным объединять воедино актерское мастерство, достойную подготовку и заранее намеченную цель воедино, чтобы добиться требуемого результата. Естественно, если исключать политиков, во все времена и при любой власти рвущихся на самый верх социальной лестницы. Но у тех имелись несколько иные интересы. Да и фигурами они являлись публичными, как ни крути. Здесь же все делалось тихо, мирно и продолжительно. Во всяком случае, уже почти год прошел с тех пор, как засланные казачки начали врастать в американское общество, заводя всевозможные полезные знакомства.
Пара же контрразведчиков, что до поры до времени оставались во Владивостоке и охраняли покой и сон служащих пароходства, отправились с отрядом кораблей исключительно на всякий пожарный случай. И как показала жизнь - случай представился весьма быстро. Да еще какой! А уж позволить своим морякам пропустить стаканчик-другой на берегу, особенно если угощают, дабы слить излишне любопытствующим господам с военной выправкой заранее подготовленную и отшлифованную дезинформацию, никто в принципе не собирался. Наоборот, даже ратовал за вовлечение в процесс все новых людей. Главное, было не упустить момент. Все же солидное количество бесплатной выпивки могли в конечном итоге по-настоящему развязать язык кому-нибудь из матросов пароходства. Потому приказ всем сходившим на берег был один - пить исключительно в меру! Вот в результате целого месяца плетения паутины слухов, домыслов, откровенного вранья и привирания, вкупе с пьяными бахвальствами, у коммодора Дьюи разразилась мигрень. Слишком многое не сходилось с его ожиданиями, но при этом со стороны выглядело сущей правдой. И где-то глубоко в душе, командующий американской эскадрой очень хотел верить, что русские лишь перегоняют ставшие слишком нерентабельными суда будущему владельцу и сидят в Гонконге исключительно в ожидании вестей о переводе оплаты от испанцев. Хотел верить, но не мог себе это позволить, отчего с каждым новым отчетом своих офицеров, начинал все больше дергаться. И, честно говоря, нахождение в подобном состоянии постоянного напряжения уже принялось сказываться - к моменту ухода русских из Гонконга, коммодор стал весьма раздражительным и резким, чему немало способствовали сами наемники, неделями торчавшие у него на виду, а после - подошедшее подкрепление.
Нет, то, что в его эскадре стало на один полноценный боевой вымпел больше, его безмерно радовало. Тем более, что новым кораблем оказался полноценный броненосец, пусть и небольшой. Вот только вместе с кораблем, начальство совершенно позабыло прислать ему американских моряков! А работать с японским экипажем было ... никак. Естественно, и командир "Индепенденса" и его старший офицер весьма неплохо владели английским языком и потому спокойно могли донести приказ командующего, то есть Дьюи, до последнего матроса. Но вот попытка организации взаимодействия двух отрядов - его "летучего", состоявшего только из крупных крейсеров, и "тихоходного", куда помимо броненосца оказались включены обе канонерки с таможенным крейсером, откровенно провалилась. Не спасло даже разбавление японского экипажа своими офицерами, коих пришлось отрывать от сердца практически с кусками мяса. Подаваемые флагманом команды то и дело понимались неверно, отчего две предпринятые попытки маневрирования двумя отрядами превратились в простую трату угля и нервных клеток. Так что единственным возможным вариантом оставалось действовать в бою одной колонной. И, естественно, весьма здравой мыслью выглядело бы выдвижение в качестве флагмана этой самой колонны полноценного броненосца, поскольку именно на флагмане противник непременно сосредоточил бы огонь своих орудий, а броненосный ветеран недавней войны на деле доказал, что способен выдержать не одну сотню попаданий снарядов среднего калибра. Но вот переходить со своей великолепной и быстроногой "Олимпии" на едва ползающий на 11 узлах утюг старого китайского броненосца, который, вдобавок, не мог похвастать наличием скорострельных орудий, не хотелось совершенно. Как и пихать этот самый броненосец куда-нибудь между его крейсеров. В результате, "Индепенденс" оказался замыкающим в строю, при этом формально став флагманом для "Петрела", "Конкорда" и "МакКуллоха". Именно таким составом, в сопровождении двух пароходов, на которые, после получения известий о начале войны, поспешили свезти все деревянные вещи, что можно было открутить с кораблей, эскадра коммодора Дьюи и подошла к Манильскому Заливу в ночь на 1-е июня.