Вынь меч, мой тёмный огонёк
Шрифт:
– Спасибо. – Он положил тарелку в раковину, и сел обратно.
– Вкусно? – Альер встрепенулся, его блюдо обычно вызывало у всех наслаждение, но Рэндельф только покачал головой. Повар уже подумал, что он скажет, отвратительно, но мутант пошёл дальше
– Не знаю. – Сказал он, и выпил остатки чая. – Я пятьдесят лет пролежал где-то на дне морском, видимо что-то со вкусами произошло.
– Кстати ты обещал сказать, что именно произошло, – Он поставил кружку на стол, и вопросительно взглянул на мутанта. Рэндельф ещё раз вздохнул. Как же всё изменилось? И ведь наверняка в лучшую сторону, но не в его жизни. Он не мог сказать, лучше ли стало ему или хуже, всё словно замедлилось.
– Пожалуй, стоит начать не с меня, а с охотников. – Сказал он, смотря в окно, и вспоминая
– С охотников? Я что-то слышал про них. – Альер тоже посмотрел в окно, огромное солнце на закате, освещало южный город
– Охотники – странники, скитающиеся по всему материку, убивающие опасных мутантов и людоедов, их цель спокойствие на земле, то, что происходит сейчас. – Мутант улыбнулся, вспомнил Ривальда, Катрину и многих других. А ведь теперь их цель достигнута, но где они теперь?
Рэндельф раньше много болтал, но ни разу он не рассказывал всю историю от начала до конца. Что ж, рассказчик из него получился не плохой, они сидели так ещё около двух часов. Альер с интересом слушал его, история, которую знал он, не противоречила описанию мутанта, но информации содержала в разы меньше.
Как рыба в воде
Неужели его не пытались найти? Пытались, конечно. Артрэя теперь жила здесь, на побережье, и каждое утро, надев маску, ныряла под воду, она продолжала расшвыривать обломки, рыться в иле, земле, она была готова прокопать землю насквозь, лишь бы найти его. Она почти перестала спать, да и ела плохо, надежда найти его забивала в ней всё остальное. Однажды она вынырнула на поверхность и увидела, что в одном из домов горит свет, люди больше не боятся, города восстанавливаются. Вдруг что-то в ней сжалось, она почувствовала боль, из глаз потекли слёзы.
– Рэн, если ты слышишь, очнись… – Судорожные всхлипыванья прервали её речь, а она думала, что теперь больше никогда не будет плакать, – Ты ведь лежишь где-то там, вернись ко мне, пожалуйста!!! – Она взмахнула руками, повернувшись к полной луне, что пусто смотрела на неё своим отречённым глазом.
Чёрные волосы мутантки шевелил морской бриз. Она обернулась, но на глаза попалась лишь собственная мантия, лежащая на траве. Дунул ветер, Артрэя подошла к своей одежде и вдруг услышала шаги, или вернее один шаг, потом снова подул ветер, но она уловила, откуда идёт звук. Она притворилась, что тянется к одежде, а потом резко схватила меч, и взмахнула им, человек остановился, меч теперь прислонялся к его горлу, хорошо, что она остановилась, иначе голова Ривальда лежала бы на песке.
– Ривальд, что ты тут делаешь? – Она опустила меч – Лучше не подкрадывайся, у меня сейчас руки дёргаются. – Как давно она не видела его, он совсем не изменился, всё тот же охотник, в броне, но на этот раз без шлема. Ей захотелось, даже бросится, ему на шею, обнять, но настроение было хуже некуда, и она удержалась.
– Рад тебя видеть, Арт. – Он слабо улыбнулся – Прошло уже три года, планета почти полностью оклемалась.
– Три года, серьёзно? – Артрэя положила меч, накинула мантию сверху на купальник, потом убрала меч в ножны и выпрямилась. Её глаза, как всегда, смотрели открыто. Не осведомлённый человек ни за что не подумал бы, что в ярости Артрэя превращается в исчадие ада, да и не только в ярости, а просто, когда ей захочется. – Ты всё думаешь о планете, а как на счёт самого себя?
– Не жалуюсь. – Коротко ответил он, мельком оглядывая остальную её одежду, оставшуюся на песке. Они, не сговариваясь, повернули в сторону тёмно-серого, вулканического пляжа, что маячил вдалеке. – По правде сказать, я пришёл сюда за тобой. Ты уже потеряла счёт времени Артрэя, живёшь на берегу, плаваешь, как рыба…
– Может, хочешь сказать, что скоро у меня вырастет хвостик, и я больше никогда не всплыву на поверхность? – Прервала она него, резко поворачиваясь лицом, охотник тоже повернулся, его взгляд был спокоен, он не хотел кричать или ссорится, но и глаза тоже не отвёл. – Почему вечно все волнуются за меня, все вокруг? То Рэндельфу не нравилось, что я ем сахар, теперь тебе, Ривальд, не нравиться то, что я много плаваю! Или вы думаете, что я сама не смогу решить, что мне лучше делать?!!! – При последних словах её голос исказился, превратился в разрывающий уши вой, а голова на несколько секунд задымилась. Рука охотника рванулась к невидимой кобуре, он силой остановил её. – Да, давай, пальни, пару раз, может, тогда я тебя послушаюсь, сяду в твою тачку и уеду отсюда навсегда! – И откуда в ней столько агрессии, столько злобы? Она не узнавала себя, но сейчас, все эмоции почему-то слились в один мощнейший поток ярости.
– Это всего лишь рефлекс, Арт, ты это знаешь. – Говоря это, охотник почти физически ощущал её ярость, она не была направлена на него, а скорее вовсюда, словно желание сжечь всё вокруг, уничтожить этот ужасно несправедливый мир. – Ты сама решаешь, что делать, я просто забыл тебе передать слова Астрия. Он сказал, что этот газ сделает вас невосприимчивыми даже к старению после того, как мутация перестанет существовать. А ещё про то, что Рэндельфу суждено пролежать в воде пятьдесят лет. – Она посмотрела на него ещё раз, остановилась, Ривальд тоже перестал шагать по песку. Тогда, три года назад, она убежала, не дав ему договорить, сейчас же жалела об этом.
– Пятьдесят лет. – Произнесла она тихо, а затем ярость вновь взяла верх, но кричать она больше не стала, лишь зло прошептала – Надеюсь, ему было больно, Ривальд. Когда ты его взорвал.
– Не уверен, что такие, как он, знают, что такое, больно. – Охотник помрачнел – Это худшее, что могло получится, адова смесь человека и пришельца, ставящая над нами свои грязные опыты. Он сказал, что вернётся, сказал, что его сознание записано на, что-то вроде флэшки, или карты памяти. – Ривальд замолчал, посмотрел на Артрэю, из её глаз капали слёзы, она плакала, но совсем беззвучно. Слёзы не были обычными, они кипели, а попадая на песок, тут же испарялись.
– Прощай охотник, больше ты меня не увидишь. – Ривальд остался один на пляже, маленькие волны еле цепляли его боевые сапоги, а луна всё так же смотрела своим одиноким глазом.
– Прощай, Артрэя Фард, но не торопись говорить про нашу встречу, возможно, мы ещё увидимся. – Кому это сказал Ривальд, он и сам не знал, просто произнёс. Ему казалось, если промолчать, то последнее слово останется не за ним или мутанткой, а за Астрием, который был виновен в том, что Рендельфа нет с ними. Постояв ещё некоторое время на песчаном пляже, Ривальд вынул из кобуры пистолет, несколько раз крутанул его, словно ковбой, снова закинул в кобуру, и, не спеша, направился к своему автомобилю, припаркованному неподалёку. Подумать только, три года, а он всё ещё катается по миру, словно отшельник, у которого нет дома. Может пора, наконец, остановиться?
Игра, не битва
Рэндельф, поднялся с пола, ему снилась вода, только вода, режущая глаза, может эта та боль, которая раньше не дошла до него, возвращается теперь. Он огляделся, Альер уже убрал кровать, он и ему предлагал лечь на диване, но мутанту тот показался слишком мягким, и он лёг прямо на полу.
– Что этот газ сделал со мной? – С этой мыслью, он вышел из комнаты – Организм работает как-то странно, бегать совсем не хочется.
– С добрым утром, я тебе суп приготовил, он на столе – Альер уже сидел перед компьютером, даже не повернулся на него. Мутанту не хотелось есть, он подошёл, заглянул в монитор.